— Да-а! Значит, пришел! — восхищенно говорил он. — Ну, надо же! А я и не надеялся! Думал, все, сгинул Колян!
— Пришел! — кивнул я. — Куда я денусь?
Он радостно хлопнул себя по коленке и приблизил ко мне свою физию. Вынул сигарету изо рта и дыхнул дымом в сторону. Она мешала ему говорить. А побеседовать со мной ему жуть как хотелось!
— И как там теперь? — почему-то осторожно спросил он. — Так же строго или полегче?
— Немного полегче, — ответил я, пока еще не догадываясь, где может быть полегче, чем здесь. Здесь- то просто рай, где же может быть еще лучше?
Он приблизился ко мне еще, пододвинув табуретку, и сказал доверительно:
— Знаешь, Колян, как ты ушел, сразу все затихли, залезли в норы. Я никого больше не видел.
— Кто все? — осторожно поинтересовался я, боясь, что он обидится такому бесцеремонному вопросу. Еще подумает, что если я не понимаю, о чем речь, так нечего со мной и разговаривать.
— Да вся наша братва. И Фофан, и Тетеря, и Меченый. Все разбежались кто куда!
— А-а… — протянул я, усиленно восстанавливая в памяти эти замысловатые имена. Но как ни напрягался, так ничего и не получилось. Все безнадежно стерлось. Наверное, это кликухи наших общих знакомых, с которыми мы когда-то имели дела. Только вот интересно, какие?
Мужик налил еще по одной.
— Ну, сколько ты отмотал? Все восемь? Давай за это накатим!
Он поднял стакан и хотел чокнуться со мной. Я бы тоже был не прочь чокнуться с ним, но после того, как выяснится один маленький, совсем незначительный вопрос.
— Чего восемь? — уточнил я.
— Чего! — хмыкнул он. — Лет, конечно!
— Лет? — изумленно переспросил я, с ужасом осознавая то, что произошло со мной. Потому как произошло нечто ужасное и непоправимое! Я потерял восемь лет жизни!
— Так отмотал или нет? — переспросил он.
Я недоуменно уставился в стену, пробормотав:
— Кто, я?
— Ну не я же! — сказал он. — Меня ж тогда не загребли! Только тебя и Кривого.
Вот так сюрприз! Просто убивает меня наповал! Нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда! Неужели я вернулся оттуда, откуда нормальные люди не возвращаются! Неужели я отмотал восемь лет на зоне после того, как совершил какое-то ужасное преступление вместе с этим уркой! А впрочем, почему не может? Вполне может быть и такой вариант. Именно там мне и отшибли всю память, за восемь лет это сделать нетрудно. А когда я вернулся сюда, в родной город, доставленный в бессознательном состоянии под конвоем, то уже, естественно, не смог вспомнить ни дома, ни улицы, ни имени, ни фамилии. Вполне похоже на правду.
Теперь получается, что я моральный урод и могу только убивать ни в чем не повинных людей. Вот я и шлепнул того типа, который, наверное, достал свою пушку, чтобы напугать ею меня. Но почему тогда я не помню этой кровавой разборки, которая, по всей видимости, происходила всего лишь два дня назад? И почему тогда я болтаю на обычном языке, а не по фене, к которой за восемь лет привыкнул бы так, что забыл русский язык? Нет, что-то здесь не то!
— Слушай, по-моему, я не мотал…
— Как не мотал? — искренне удивился хозяин.
Я пожал плечами. При всем моем желании я не могу ответить на его простой вопрос. Я даже не могу ответить, где я был на прошлой неделе. И, пожалуй, даже не взялся бы рассказать, что произошло со мной позавчера. Вот о том, что произошло вчера, я еще не забыл. Вчера я посетил изолятор местного отделения милиции. Экскурсия запомнилась мне многими интересными впечатлениями.
— Я не помню, понимаешь! — начал объяснять я. — Я помню только то, что проснулся в незнакомой квартире с одной постели с какой-то девушкой. И все!
— С бабой! — обрадовался он. — Ну ты ваще!! Значит, там тебе не отшибли конец! Еще работает! Можешь еще впарить, как следует!
Я скромно пожал плечами. Он явно преувеличивал мои возможности.
— Я только что встретил эту девушку на улице, — продолжил рассказывать я, — и она зашла в твою квартиру. Кажется. Здесь ее случайно нет?
— Кого? Этой бабы? — удивился он. — Ты про мою, что ли, говоришь?
— Нет, нет! Такая симпатичная девушка лет под тридцать!
— Ну и у меня под тридцать! И симпатичная…
Пока я не сказал самого главного. И я не знаю, как мужик к этому отнесется, когда узнает. Ладно, попробую ему сказать! Честно сознаюсь во всем. Может, он мне подскажет, что делать дальше.
— И еще я помню, что в соседней комнате был труп! Мужика какого-то шлепнули из «макара». Кто его шлепнул, я не знаю. Может быть, это сделал я. Но я в этом не уверен.
Хозяин вытаращил свои круглые глаза, как-то странно хмыкнул, радостно хлопнул меня по плечу и засмеялся квакающим смехом. Я потер плечо ладонью, до того оно разболелось.
— Ну, ты просто герой! — крякал от удовольствия мой новый знакомый. — Не забыл еще свои навыки! Опять за старое принялся! Хвалю! Вот это по-нашему! Я-то все больше по гражданским специальностям. Токарем-фрезеровщиком. Совсем скурвился!
Похоже, он даже расстроился, что теперь окунулся в обычную жизнь без привычной романтики больших дорог, без грабежа и убийств. А мне, признаться, эта романтика стала отвратительна. Я все больше и больше уверялся в том, что мужик с дыркой во лбу на моей совести. Ведь если я потерял память, почему бы мне не забыть о том, что я натворил в тот вечер? Мне даже стало не по себе. Нет, этого просто не может быть!
— Да это не я его! — сказал в сердцах я. — У меня бы и рука не поднялась!
— Ясное дело, не ты! — согласился он. — Кто ж в этом сознается! Мне сказал, остальным не надо! А то загремишь по новой!
— Слушай, по-моему, я не сидел! — проговорил я. — Мне так кажется…
Мужик перестал смеяться и серьезно посмотрел на меня. О чем он думал, понять было трудно. Его лицо ничего не выражало.
— А где ж ты был столько лет? — наконец, выдавил он удивленный вопрос.
Я пожал плечами. Одно из них у меня все еще болело, и при пожатии боль отдала в руку. Теперь надо осторожней пожимать. И лучше вообще этого не делать.
— Вот этого я как раз не помню! — вздохнув, ответил я.
Он раззявил щербатый рот и опять громко, безудержно захохотал.
— Ты че, забыл, где был? Ну, ты даешь, Колян! Забыл, за что, забыл, сколько мотал, забыл, где! — Он хлопнул меня по другому плечу. Оно заболело так же, как и первое. — Ну и правильно! Давай за это накатим!
Мы подняли стаканы, чокнулись и выпили. Я отпил чуть-чуть без всякого энтузиазма. И даже не набросился на скудную закусь, хотя давно уже ничего не ел. Проглотив несколько кружков какой-то дремучей колбасы, я задал ему бестактный вопрос. Но задать его я был просто вынужден. Потому что стал сомневаться в том, что он меня узнал. То есть, что я именно тот, кого он узнал в моем лице.
— А ты уверен, что я Колян? — осторожно спросил я.
— А кто же еще? — хмыкнул он.
Я пожал плечами.
— Не знаю…
Он посмотрел на меня с нескрываемым уважением и просто закатился от хохота.
— Ну, ты даешь, Колян! Ну, Колян! Все забыл! Во, так и надо! Ха, ха, ха!
Вдруг он перестал смеяться и задумался. Видно, в его мозгу произошла некая перестановка понятий, и до него дошел весь смысл моей последней фразы.
— Слышь, Колян, может, мне тоже взять и забыть все к чертовой матери, а? — доверительно проговорил он. — Ведь чего получается! Всю жизнь на хер! Не было ее! Ты представляешь? Ничего не было! Всей этой дряни, в которой мы ковырялись! Я чист, потому что ничего не помню! Начинаю жить сначала!
