устраивать «быт», пытаться наладить жизнь вдвоём… запастись «огненной водой» и пить, пить, пить…
«Застрелиться надо», — сказал он сам себе. Водка наконец-то стала действовать. Илья повозился, устраиваясь, и немного полежав, заснул.
— Ты думаешь, Бог выгнал Адама и Еву из-за паршивого яблока познания? — весело сказал ему Прошка. — Нет, конечно, из-за яблока… да только
— А какое? — спросил Илья, доставая сигарету. Завсегдатаи «чайханы» дружно зачиркали зажигалками. Илья прикурил от «Feodor» сидящего ближе всех Лёни-электрика, кивнул головой в знак благодарности и затянулся ароматным дымом «Lucky Strike».
— Это, Илюша, не просто познание Добра и Зла. Это — информация о том, что ожидает душу человека умершего.
— Ну, ты Прошка, даёшь! — хмыкнул Лёха, возившийся с заедающей молнией на летней куртке. — Это «Библия» что ли?
— Какая тебе «Библия»! — с удовольствием сказал Прошка и засмеялся. — Скажет тоже, «Библия»… Нет, это то, что открывает для себя душа после смерти — то, что делает человека ангелом. А этому самому ангелу на Земле тесно и скучно, как тесно и скучно было бы тебе, если тебя запереть в сортире, да ещё и свет выключить! Представляешь? Ты — и Вселенная… а на другом конце — ты и сортир… в потёмках.
— Тогда какого лешего, Бог выгнал их из рая? — спросил подошедший Марат из шестнадцатой квартиры. Он принёс с собой бутылку, которую тут же поручили Лёхе. — Ну, узнали, ну и что? Они же сами ангелами были!
— Нет, — ответил Прошка. — Они были людьми. А человеку это знание даётся только после смерти, — неважно, когда она пришла! Это — награда за жизнь человеческую. И нех…й раньше времени об этом знать. Ты же, Марат, не показываешь своей внучке, откуда берутся дети… так сказать, наглядно, на примере своей Веры Анатольевны…
Все заржали.
— В нашей квартирке, которая вся-то с куриную задницу, Лилька сама всё скоро увидит, — не обидевшись, хохотнул смешливый по жизни Марат. — Вначале дети под боком трахаться не давали, а теперь они — и плюс внучка!
— Хватит гыгыкать, — сказал Илья и выпил первым. Сашка сунул ему стаканчик с минералкой. Илья торопливо запил водку, утёр губы и продолжил. — Я говорю, какая разница? Ну, узнали они это раньше времени, и что?
— Слушай, Илья, ты, как дитё малое, ей-богу, — сказал Прошка, бережно принимая стаканчик. — Ты же не пригласишь сюда, в «чайхану» пятилетнего ребёнка выпить, закусить, потрепаться? Тебе же с ним скучно будет, да? Вот и Отцу нашему небесному, нужны только те, кто некий опыт приобрёл, а то Ему с ними и якшаться западло… типа, как академику со слесарем. Уровень разный, разговор не получается…
— Ты пей, давай! — нетерпеливо цыкнул Лёха. — Что зря водку греешь? Градуса не прибавится!
— Так что, Адам и Ева смертными были? — усмехнулся Илья. — Вроде, по Библии, они были безгрешны и даже трахаться не умели…
— Значит, переврали всё. Только и всего! Тут, вон, за несколько лет про Сталина-Троцкого понаписали целые горы, а ты хочешь о божественном… и чтобы через тысячелетия — вся правда, правда и ничего, кроме правды… — Прошка промял, наконец, твёрдую сигарету «Ява» и прикурил. — Я думаю, что эта история, типа назидание нам — не пытайтесь впереди паровоза бежать.
— А как же маленькие дети? Какой у них опыт, если, к примеру, во младенчестве умерли? — спросил Лёня-электрик.
— Это, Лёня, другой вопрос, — отмахнулся Прошка. — Погоди, и до этого дойдём! Тут вот где фишка: сотворил Бог людей, дал им лет сто косточки погреть на пляже и сказал, мол, выбор у вас есть — жизнь смертная, но с наградой; либо сидите здесь, в раю, и не рыпайтесь, пока не помрёте и в пар не превратитесь. Ну, Адам с бабой решили, что жить в раю всяко интереснее, чем это самое… «в поте лица своего хлеб ваш насущный»… и поклялись, что всё нормально. В грудь себя били, башкой о стену стучали — мол, наше решение твёрдое, не извольте беспокоиться!
— Во сегодня Прошка даёт проср…ться! — шепнул Марат Илье. — Чисто госдума, так и чешет, не спотыкаясь!
— А потом, как всегда, заело их любопытство… впрочем, нет, не любопытство… зависть!
— К кому? — удивился Лёха. — Это они что, Богу позавидовали?
— Нет! — торжественно сказал Прошка и поднял прокуренный жёлтый палец. Глаза его горели. — Ангелам они позавидовали. Тем самым, для которых Вселенная — дом. Вселенная, понимаешь? А не просто шесть соток с райскими пальмами. Позавидовали! Им подумалось: «А хрена ли? Ну, помыкаемся мы на земле голые и босые, зато потом будем подобны крылатым херувимам, по всему мирозданию со свистом рассекать!»
— По второй? — спросил Марат.
— Ага… Сашка, разливай по второй!
— И почему их выгнали? — упрямо сказал Илья. — Ну, захотели на собственной жопе всё испытать и стать выше, чем были, и что? Богу завидно стало?
— Нет, — ответила вдруг за спиной Ильи подошедшая неслышно Анна. — Он не выгонял. Это Сатана. Он выгнал людей и из-за этого бился со своими братьями. Потому он и не любит нас, что мы теперь, после смерти, ангельскую долю можем принять… вот и подставил людей, думая, что они от злобы и мерзости вымрут. Он ведь втихую всю гордыню и зависть свою в яблоки эти вложил… чтобы люди поубивали друг друга. Выгнал… и с той поры рай перестал быть раем… а люди стали теми, кто они есть. Мудрости в них нет, но и хорошего в них — немало.
— Ты прямо, как по Псалтырю чешешь, Аня! — с уважением сказал Марат и подвинулся. — Садись, посиди с нами!
— И ты, Мёрси, давай к нам, — поднялся Лёха. — Сашка, там ещё осталось для дам-с?
— Осталось немного, да! — ответил Сашка, ярко освещённый весёлыми солнечными лучами, простреливающими тополиную листву. — Ещё сходить надо…
— Мы не пьём, — кокетливо сказала Мёрси, плюхнувшись рядом с Ильёй и тщательно оправила коротенькую юбку. — Меня в УПИ зачислили! Вот, Саша, держи мороженое, раз ты не пьёшь!
— Ух, ты! Ну, теперь держись, Маринка! Поступить — это одно, а учиться — совсем другое! — сказал довольный Прошка, которому всегда нравилась Мёрси и которой он нет-нет, да и попрекал свою непутёвую внучатую племянницу. — Это дело надо обмыть!
Все посмотрели на Анну. Она заколебалась на секунду, обведя «чайхану» взглядом, а потом махнула рукой и сказала:
— Ладно… ради такого случая…
— Саша, не ходи никуда! — сказала Мёрси. — У нас с Анной коньяк есть.
Сашка ел мороженое и сиял. Анна достала из пакета большую коробку конфет. Мёрси рассказывала, как волновалась на ЕГЭ…
Илья сказал, что отлучится на минутку. Мёрси помогла ему подняться, чмокнула в щёку и попросила обернуться поскорей, мол, очень уж интересная у вас здесь, в «чайхане» компания собралась!
— Хоть вы и старые все! — хихикнула она. — Ну, ладно, не обижайся! Опытные! Старые, но опытные… а некоторые — даже очень привлекательные. Иди, а то, если ты сделаешь лужу, то рискуешь быть неправильно понятым…
Илья проснулся. Мёрси тихо посапывала рядом, прижавшись к его спине.
Сон.
Илье хотелось завыть. Сон, только сон.
Сон!!!
Туман вяло колыхался, слегка порозовев от сияющего где-то в недостижимых небесах благословенного пылающего солнца.
