встретились в 1884 году в Петербурге на свадьбе Эллы Гессенской (старшей сестры Алисы) с великим князем Сергеем Александровичем. Ей было 12 лет, ему — 16. В 1889 году Аликс провела в Петербурге 6 недель. Позже Николай писал: «Я мечтаю когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я люблю её давно, но особенно глубоко и сильно с 1889 г… Всё это долгое время я не верил своему чувству, не верил, что моя заветная мечта может сбыться». Действительно, цесаревичу пришлось преодолеть много препятствий. Родители предлагали Николаю другие партии, но он решительно отказывался связывать себя с какой-либо другой принцессой.
Весной 1894 года Александр III и Мария Фёдоровна вынуждены были уступить желанию сына. Началась подготовка к свадьбе. Но прежде чем её успели сыграть, 20 октября 1894 года Александр III умер. Ни для кого смерть императора не была более значимой, чем для 26-летнего молодого человека, унаследовавшего его трон. «Я увидел слёзы в его глазах, — вспоминал великий князь Александр. — Он взял меня под руку и повёл вниз, в свою комнату. Мы обнялись и заплакали оба. Он не мог собраться с мыслями. Он знал, что сейчас стал императором, и тяжесть этого ужасного события сразила его… „Сандро, что я должен делать? — восклицал он патетически. — Что же должно произойти со мной, с тобой… с Аликс, с матерью, со всей Россией? Я не готов быть царём. Я никогда не хотел быть им. Я ничего не понимаю в делах правления. У меня даже нет понятия, как разговаривать с министрами“».
На другой день, когда дворец задрапировали в чёрное, Аликс приняла православие и с этого дня стала именоваться великой княгиней Александрой Фёдоровной. 7 ноября произошло торжественное погребение покойного императора в Петропавловском соборе в Петербурге, а через неделю состоялось бракосочетание Николая и Александры. По случаю траура не было торжественного приёма и свадебного путешествия. Весной 1895 года Николай перевёз свою жену в Царское Село. Они поселились в Александровском дворце, который оставался главным домом императорской четы в течение 22 лет. Всё здесь было устроено согласно их вкусам и желаниям, и поэтому Царское всегда оставалось их любимым местом. Николай обычно вставал в семь, завтракал и исчезал в своём рабочем кабинете, чтобы начать работу. По складу характера он был одиночкой и предпочитал всё делать сам. В 11 часов император прерывал занятия и шёл гулять по парку. Когда появились дети, они неизменно сопровождали его в этих прогулках. Обед в середине дня был официальной церемониальной процедурой. Хотя императрица обычно отсутствовала, Николай обедал с дочерьми и членами своей свиты. Еда начиналась по русскому обычаю с молитвы. Ни Николай, ни Александра не любили дорогих сложных блюд. Большое удовольствие он получал от борща, каши, отварной рыбы с овощами. Но любимым блюдом императора был жареный молодой поросёнок с хреном, которого он запивал портвейном. После обеда Николай совершал прогулку верхом по окрестным сельским дорогам в направлении Красного Села. В 4 часа семья собиралась за чаем. Согласно этикету, введённому ещё Екатериной II, к чаю подавались только сухари, масло и английские бисквиты. Пирожные и конфеты не допускались. Прихлёбывая чай, Николай бегло просматривал газеты и телеграммы. Затем он возвращался к своей работе, принимая между 17 и 20 часами поток посетителей. Ровно в 20 часов все официальные встречи заканчивались, и император мог идти ужинать. Вечером Николай часто сидел в семейной гостиной, читая вслух, в то время как жена и дочери рукодельничали. По его выбору это мог быть Толстой, Тургенев или его самый любимый писатель Гоголь. Но мог быть и какой-нибудь модный роман. Личный библиотекарь государя отбирал для него по 20 самых лучших книг в месяц со всех стран мира. Иногда вместо чтения семья проводила вечера, наклеивая фотографии, сделанные придворным фотографом или ими самими, в зелёные кожаные альбомы с тиснёной золотой царской монограммой. Конец дня наступал в 23 часа с сервировкой вечернего чая. Прежде чем удалиться, Николай делал записи в своём дневнике, а затем принимал ванну, ложился в постель и обычно сразу засыпал. Отмечают, что в отличие от многих семей европейских монархов, русская императорская чета имела общую кровать.
30 июля (12 августа) 1904 года в императорской семье родился пятый ребёнок. К великой радости родителей это оказался мальчик. Николай записал в своём дневнике: «Великий незабвенный для нас день, в который так явно посетила нас милость Божья. В 1 час дня у Аликс родился сын, которого при молитве нарекли Алексеем». По случаю появления наследника по всей России палили пушки, звонили колокола и развевались флаги. Но спустя несколько недель императорская чета была потрясена ужасной вестью — оказалось, что их сын болен гемофилией. Следующие годы прошли в тяжёлой борьбе за жизнь и здоровье наследника. Любое кровотечение, любой укол мог закончиться его смертью. Мучения горячо любимого сына разрывали сердце родителей. Особенно тягостно сказалась болезнь Алексея на императрице, которая с годами стала страдать истерией, она сделалась мнительной и крайне религиозной.
Между тем Россия переживала один из самых бурных этапов своей истории. Вслед за японской войной началась первая революция, подавленная с огромным трудом. Императору пришлось согласиться на учреждение Государственной думы. Следующие семь лет были прожиты в покое и даже при относительном процветании. Выдвинутый Николаем Столыпин начал проводить свои реформы. Одно время казалось, что России удастся избежать новых социальных потрясений, но вспыхнувшая в 1914 году Первая мировая война сделала революцию неизбежной. Сокрушительные поражения русской армии весной и летом 1915 года вынудили Николая самому возглавить войска. С тех пор он много времени проводил в Могилёве и не мог глубоко вникать в государственные дела. Александра с большим рвением взялась помогать мужу, но, кажется, больше навредила ему, чем действительно помогла. И высшие чиновники, и великие князья, и иностранные дипломаты чувствовали приближение революции. Они старались как могли предупредить Николая. Неоднократно в эти месяцы императору предлагали отстранить от дел Александру и создать правительство, к которому народ и Дума будут иметь доверие. Но все эти попытки не достигли цели. Николай дал слово вопреки всему сохранить в России самодержавие и передать его целым и непоколебимым своему сыну; теперь, когда на него со всех сторон оказывали давление, он остался верен клятве.
22 февраля 1917 года, так и не приняв решения о новом правительстве, Николай поехал в Ставку. Сразу после его отъезда в Петрограде начались волнения. 27 февраля встревоженный Николай решил возвратиться в столицу. По дороге на одной из станций он случайно узнал, что в Петрограде уже действует временный комитет Государственной думы, руководимый Родзянко. Тогда, посоветовавшись с генералами свиты, император решил пробираться в Псков. Здесь от командующего Северным фронтом генерала Рузского Николай 1 марта узнал последние потрясающие новости: весь гарнизон Петрограда и Царского Села перешёл на сторону революции. Его примеру последовали гвардия, казачий конвой и Гвардейский экипаж с великим князем Кириллом во главе. Окончательно сразили Николая переговоры с командующими фронтами, предпринятые по телеграфу. Все генералы были беспощадны и единодушны: остановить революцию с помощью силы уже нет никакой возможности; во избежание гражданской войны и кровопролития император должен отречься от престола. После мучительных колебаний поздно вечером 2 марта Николай подписал своё отречение.
На другой день он дал приказ своему поезду ехать в Ставку, в Могилёв, так как хотел напоследок попрощаться с армией. Здесь 8 марта император был арестован и под конвоем доставлен в Царское Село. С этого дня началось для него время постоянных унижений. Караул вёл себя вызывающе грубо. Ещё обиднее было видеть предательство тех людей, которых привыкли считать самыми близкими. Почти вся прислуга и большинство фрейлин бросили дворец и императрицу. Доктор Остроградский отказался ездить к больному Алексею, заявив, что «находит дорогу слишком грязной» для дальнейших посещений.
Тем временем ситуация в стране снова начала обостряться. Керенский, который стал к этому времени главой Временного правительства, решил, что в целях безопасности царскую семью надо отправить подальше от столицы. После долгих колебаний он приказал перевезти Романовых в Тобольск. Переезд состоялся в начале августа в глубоком секрете. В Тобольске царская семья прожила восемь месяцев. Материальное положение её было очень стеснённым. Александра писала Анне Вырубовой: «Я вяжу носки для маленького (Алексея). Он требует ещё пару, так как все его в дырках… Я сейчас делаю всё. Папины (царя) штаны порвались и нуждаются в штопке, и нижнее бельё девочек в лохмотьях… Я стала совсем седой…» После октябрьского переворота положение узников стало ещё хуже.
В апреле 1918 года Романовых перевезли в Екатеринбург и поселили в доме купца Ипатьева, которому суждено было стать их последней тюрьмой. В пяти верхних комнатах второго этажа поселилось двенадцать человек. В первой жили Николай, Александра и Алексей, во второй — великие княжны. Оставшиеся были поделены между прислугой. На новом месте Николай и его близкие почувствовали себя настоящими пленниками. За забором и на улице располагалась внешняя охрана из красногвардейцев. В доме всегда находилось несколько человек с револьверами. Эта внутренняя охрана была отобрана из самых надёжных
