– Моя, – сказала Валька.
Фома Тимофеевич с сомнением на неё посмотрел.
– Ну, может, тебе и отдохнуть стоит, – сказал он. – Всё-таки ты набедовала сегодня. Да, пожалуй, и очередь надо заново ставить, раз у нас перерыв получился. Ну, мальчики, кто из вас пойдёт?
– Я, – сказали мы оба с Фомой.
– Ты, Фома, уже стоял, – сказал я. – И за себя и за Вальку. Теперь я постою.
Сейчас, когда я был сыт, мне даже хотелось постоять у флага, посмотреть на море, попридумывать разные интересные вещи. Фома не стал спорить. Я поднялся на вершину скалы и оглянулся, чтоб посмотреть на своих, чтобы проверить, виден ли им я. Фома, Глафира, Валька и капитан сидели вокруг костра. Валька смотрела на меня и, увидев, что я обернулся, помахала мне рукой. Вниз по скале медленно спускался Жгутов. Мои были все вместе. Им было хорошо, моим друзьям и товарищам, а Жгутов шел один, и теперь до следующей еды ему предстояло сидеть одному у себя в расселине, смотреть на море и думать о будущем, которое для него обязательно будет плохим.
Я даже чуть было не пожалел его, но вспомнил Степана, додумал о Глафире, представил себе, как стоял Жгутов с гаечным ключом в руке, как он смотрел на Фому Тимофеевича, и перестал его жалеть.
Мне предстояло два часа шагать взад-вперед и обводить горизонт глазами. Так думал я и посмотрел на гладкую морскую даль, потом повернулся направо, потом повернулся назад, потом повернулся налево – и остолбенел. Черная точка двигалась по голубому морю. Нет, не точка – крошечный кораблик, крошечный потому, что он был ещё далеко, шел прямо к острову. А может быть, мимо острова? У меня даже сердце упало от неожиданности. Я растерялся. Я помнил, что, если увидишь корабль, надо что-то делать. Только я забыл что.
– Идёт, идёт! – заорал я диким голосом. – Скорей, скорей!
Я боялся отвести глаза от маленького темного силуэтика. Мне казалось, что я отведу глаза, потом посмотрю опять, а его уже нет.
– Скорей, скорей! – продолжал я кричать. – Идет, идет!
Удивительно, как быстро взбежали все наверх, Я узнал об этом прежде всего по отчаянному Валькиному визгу. Уж если был повод повизжать, Валька никогда его не упускала.
– Флагом размахивай, – сказал над самым моим ухом капитан. – Чего зеваешь?
Но уже Фома выхватил флагшток и размахивал флагом с удивительной энергией. А потом я услышал за своей спиной тяжелое дыхание. Тут я наконец решился оторвать на минуту взгляд от идущего судна. Я обернулся. Жгутов стоял за моей спиной, глядел на судно и тяжело, с хрипом дышал.
Долго мы все стояли и не отрываясь смотрели на суденышко. Оно приближалось медленно-медленно, но все-таки приближалось. Оно увеличивалось. Когда я впервые его увидел, оно было почти на самом горизонте, а сейчас за ним уже лежала широкая полоса воды.
– Бот, – сказал Фома Тимофеевич.
– Прямо на остров держит, – сказал Жгутов.
И, помолчав, с ненавистью сказала Глафира;
– Вот, Жгутов, и кончена твоя игра.
И опять мы стояли и молча смотрели, как увеличивается, как приближается бот. Уже было видно всем, что это обыкновенный рыбацкий бот, вроде нашего «Книжника», даже легкий дымок, маленькими облачками вырывавшийся из узенькой трубы, был нам виден. На корме бота был флаг. Три фигурки стояли на палубе. Три маленькие фигурки. Они двигались, что-то делали, потом одна из фигурок спустилась вниз, и на палубе осталось только две.
Бот приближался. Щурясь, смотрел на него Фома Тимофеевич и вдруг сказал:
– Не наше судно. Иностранное. – И продолжал, щурясь, смотреть на бот.
Фома застыл, глядя на деда. Полотнище нашего флага коснулось скалы. Фома Тимофеевич смотрел на бот и молчал.
– Махать флагом или не надо? – спросил Фома.
Фома Тимофеевич не отвечал. Он все смотрел, щурился и ничего не говорил.
Потом он сказал: – Не надо.
И снова молчал, смотрел, щурился и потом сказал, будто про себя:
– Норвежское судно. Норвежцы хорошие бывают, а бывают такие разбойники! Всякие бывают норвежцы,
И тогда за моей спиной тихо и очень отчетливо проговорил Жгутов:
– Может, ещё и не кончена моя игра, Глаша.
Глава девятнадцатая. ГОСТИ ИЗДАЛЕКА
Бот остановился на рейде. Так говорится, когда судно не подходит к берегу, а останавливается невдалеке от него. С бота спустили шлюпку, и три человека сели в неё. Четвёртый, наверное механик, проводил их и остался на боте. Мы к этому времени сошли вниз и стояли на песчаном берегу бухты. Два матроса гребли, а пожилой человек, видно капитан или хозяин судна, сидел на руле. Шлюпка врезалась в песок, и все трое вышли на берег. Матросы помогли сойти пожилому человеку – капитану или хозяину – и пропустили его вперед. Фома Тимофеевич стоял подобравшийся и торжественный. Сразу было видно, что он капитан. Он сделал шаг вперед и сказал:
– Здравствуйте. Я капитан советского бота «Книжник», Коновалов.
Пожилой человек сделал шаг вперед и протянул руку:
