как заставить мне Больверка
выковать булатный меч.
Кетил сказал:
Зря задумано злодейство.
Ты поплатишься несчастьем.
Позабудь о злом Больверке
Горе лишь приносит он.
Уходи от нас скорее,
если хочешь еще жить.
Скэфлок покачал головой. Тогда Кетил проговорил, опершись на меч:
Там на севере в Утгарде,
глубоко в горах Етунхайма
великан-кузнец живет.
Попроси корабль у Сидов,
чтоб отправиться на Север
и поведай великану,
что готовит Локи грозный
разговор мечей кровавых.
Теперь заговорил Асмунд. Печаль была на его лице, горестным был его голос:
Страшна и горька, брат и сестра,
судьба, что Норною вам уготовлена.
Лучше б не знали вы заклинаний,
правды тогда не открыли б ужасной.
Ужас охватил Фреду. Она не могла говорить, она крепко прижималась к Скэфлоку, и они стояли и смотрели в большие печальные глаза Асмунда. Он медленно говорил, пламя белело вокруг его черной фигуры.
Даже для мертвых священен закон.
Вы же в грехе и неведении.
Горькую правду открою я вам:
брат и сестра вы кровные.
Курган с грохотом закрылся. Пламя погасло.
Фреда рванулась от Скэфлока так, как будто бы он превратился тролля. Он пошел к ней, спотыкаясь как слепой. Она простонала и побежала от него.
— Мама, — шептала она. — Мама.
Но курган был пуст. Никогда больше и никто не увидит Эльфриду.
Небо низко нависло над морем, падали редкие снежинки. Фреда сидела на кургане и смотрела перед собой. Она не плакала. У нее просто не было слез.
Скэфлок вернулся из под навеса, под которым стояли лошади. Голос был мрачен, как и наступающий рассвет
— Я люблю тебя, Фреда.
Она не сказала ни слова. Он снова заговорил.
— Я не могу не любить тебя. Какое нам дело до того, что мы по воле случая оказались одной крови с тобой? Это ничего не значит. Я знаю страны, страны людей, в которых подобные браки — обычное дело. Фреда, останься со мной, забудь этот проклятый закон…
— Это закон Господа, — сказала она тихо. — Я не могу сознательно нарушать его. Мой грех и так уже слишком велик.
— На бога, который встает между людьми, которые так много значат друг для друга, я бы не обращал внимания. Такого бога я бы даже к себе близко не подпустил.
— Да. Ты был и остаешься язычником! — вспыхнула она. — Усыновленный бездушными эльфами, ради которых ты готов даже мертвых поднять из могилы и обречь на страдания. — Она стала мертвенно бледной. — Возвращайся к своим эльфам! Возвращайся к Лиа!
Она встала. Он тоже. Он попытался взять ее за руки, но она с силой вырвала их.
— И нет никакой надежды?
— Нет. — Она отвернулась и пошла от него. — Я пойду в соседнее поместье. Может быть, мне удастся искупить свой грех. — Неожиданно она повернулась к нему.
— Пойдем со мной, Скэфлок! Пойдем, забудь свое язычество, окрестись и примирись с Богом.
Он покачал головой.
— Только не с этим богом.
— Но… Я люблю тебя, Скэфлок, я тебя так люблю. И хочу, чтобы твоя душа попала на Небеса.
— Если ты любишь меня, останься со мной. Я до тебя даже не дотронусь, разве что… как брат. Останься со мной.
— Нет, — сказала она. — Прощай.
Она побежала.
Он побежал за ней. Снег хрустел под их ногами. Когда он догнал, остановил ее и попытался поцеловать.
Он увидел, что она отпрянула от него так, будто он замахнулся на нее ножом.
— Ты даже не поцелуешь меня на прощание, Фреда? — спросил он.
— Нет. — Она смотрела в сторону. Он едва слышал.
— Я не смею.
И она снова побежала.
Он стоял и смотрел, как она удалялась Ее волосы блестели бронзовыми искрами и были единственным ярким цветом в этом серо-белом мире. Она скрылась из виду. Он повернулся и пошел в другую сторону.
Глава 21
Через несколько дней суровая зима начала умирать. В один из вечеров, на закате Гулбан Глас Мак Грики стоял па вершине холма. Южный ветер уже принес первый, неуловимый запах весны.
Он стоял опершись о копье и смотрел, как тающий снег сползал по склонам к морю. Запад краснел закатом. А с востока надвигалась тьма и плыла рыбацкая лодка. Обычная лодка простых смертных, купленная или украденная у какого-нибудь англичанина. В ней сидел человек. Но было что-то странное в нем, и его изорванные одежды были покроя эльфов.
Когда он подплыл и прыгнул на берег, Гулбан узнал его, Ирландские Сиды жили отчужденно от всего Фэри, но когда-то они торговали с Эльфхаймом, и Гулбан помнил как однажды с Имриком приплывал молодой и веселый Скэфлок. Но сейчас он был худым и мрачным, даже более, чем того заслуживало горе его народа.
Скэфлок вошел вверх по холму навстречу вождю, фигура которого чернела под красно-зелено- голубым небом. Подойдя ближе, он узнал Гулбана Гласа, одного из пяти наставников Улстера, и приветствовал его.
Вождь ответил на мрачное приветствие, склонив го лову в золотом шлеме, его длинные темные волосы коснулись его подбородка. Он не смог удержаться и слегка отшатнулся, почувствовав зло завернутой в волчью шкуру ноши, покоящейся на спине Скэфлока.
— Мне сказали ожидать тебя, — сказал он.
Скэфлок устало удивился.
— У Сидов такие длинные уши?
— Нет, — сказал Гулбан, — но они чувствуют, когда что-то, чему суждено случиться, близко. А с чем это еще сейчас может быть связано как не войной эльфов с троллями? Поэтому мы ждали эльфа, который
