камень. Скэфлок вылетел из седла. Будучи гибким, как эльф, он перевернулся в воздухе, чтобы приземлиться на ноги, но не смог избежать удара о стену. Его кинуло назад в ворота.
Вальгард выдернул топор из головы коня и побежал прикончить своего врага. Скэфлок выполз на четвереньках из туннеля на залитые лунным светом холмы, у подножия которых билось море. Его правая рука была сломана. Он выбросил щит и взял меч в левую руку. Кровь текла по лицу и лезвию меча.
Подбежал Вальгард.
— Много что кончается сегодняшней ночью, — сказал он, — в том числе и твоя жизнь.
— Мы родились в одну ночь, — ответил Скэфлок. Кровь текла по его губам. — Немного времени пройдет между нашими смертями. — Он рассмеялся. Если я умру, как можешь ты, моя тень, остаться на этой земле?
Вальгард закричал и замахнулся на него топором. Скэфлок поднял меч. Топор Братоубийца ударился о его лезвие и с треском и искрами рассыпался.
Скэфлок покачнулся, устоял на ногах и вновь занес свой меч. Вальгард качался перед ним, безоружный, рычание застряло в его горле.
— Скэфлок! Скэфлок!
Услышав этот крик приемный сын Имрика обернулся. От дороги бежала, спотыкаясь, Фреда. В лохмотьях, в крови, изможденная, но его Фреда снова возвращалась к нему. — Скэфлок — кричала она. — Мой дорогой…
Вальгард подбежал и вырвал у своего обо всем забывшего врага меч. Он взмахнул им и нанес удар.
Крича, он вновь поднял меч. Его лезвие сверкало неземными голубыми огоньками. — Я победил! — вопил он. — Я — властелин мира и я растопчу его! Тьма, приди!
Он размахивал мечом в воздухе. Его рукоятка выскользнула из скользкой от крови руки. Меч подлетел в воздух и упал прямо острием на него. Удар сбил его с ног, и лезвие пронзило его горло, пригвоздив его к земле. Так он и лежал, пригвожденный к земле лезвием, которое сверкало перед его глазами, и жизнь вытекала вместе с кровью из его горла. Он попытался вырвать меч руками, но его грани перерезали ему вены. И это был конец Вальгарда Подменыша.
Скэфлок лежал с рассеченным плечом и грудью. Его лицо было печальным в лунном свете. Фреда склонилась над ним, он улыбнулся. — Дорогая, прошептал он. — Ты слишком хороша для мертвого, слишком красива, чтобы плакать. Забудь меня…
— Никогда, никогда. — Ее слезы капали на него, как капли утреннего весеннего дождя.
— Ты поцелуешь меня на прощание? — спросил он.
Его губы уже холодели, но она страстно припала к ним своими губами. И когда она снова открыла глаза, Скэфлок был мертв.
Первые проблески света в небе появлялись на востоке, когда Имрик и Лиа вышли из замка.
— Зачем ее лечить, да еще брать в дом? — В голосе женщины — эльфа не было радости победы. — Лучше отправить ее на мучения в ад. Она убила Скэфлока.
— Это был его рок, — ответил Имрик. — И помочь ей — это последнее, что мы можем для него сделать. Эльфы не знают, что такое любовь, но мы можем сделать это, потому что это обрадовало бы друга.
— Не знают, что такое любовь? — сказала Лиа так тихо, что он не услышал. — Ты мудр, Имрик, но и твоя мудрость имеет границы.
Ее взгляд упал на Фреду, которая сидела на покрытой инеем земле и обнимала Скэфлока. Она пела ему колыбельную, которую когда-то собиралась петь своему сыну.
— Ее судьба счастливее, чем моя, — сказала Лиа. Имрик не понял ее, может быть специально. Он покачал головой.
— Все люди счастливее жителей Фэри… и богов, если уж на то пошло, сказал он. — Лучше жизнь, как падающая звезда, ярко вспыхнувшая во мраке, чем бессмертие, у которого нет ни начала, ни конца. — Он посмотрел на меч, все еще сверкающий в горле своей жертвы. — И я чувствую рок, нависший надо мной, — тихо сказал он. — Я чувствую, что близок день смерти Фэри, и сам Эрлкинг отправится в никуда, и исчезнут боги, и самое худшее, мне не кажется неправильным, что бессмертные не могут жить вечно. — Он подошел к мечу. — А что касается его, — сказал он следовавшему за ним карлику, — мы возьмем его и увезем подальше от нас, за море. Хотя не думаю, что это поможет. Изменить волю Норны невозможно, а меч еще не сделал своего последнего зла.
Он прошел вместе с ними к лодке, чтобы убедиться, что они все делают верно. В это время Мананнан Мак Лир увел Фреду и забрал тело Скэфлока, чтобы попрощаться с одной и самому отдать почести другому. Когда Имрик вернулся, они вместе с Лиа медленно пошли к Эльфхьюфу, потому что начинался зимний рассвет.
На том заканчивается сага о Скэфлоке — приемном сыне эльфов.
Джек Холбрук Вэнс
Хозяева драконов
Глава 1
Апартаменты Джоза Бенбека, вырезанные глубоко в сердце известнякового утеса, состояли из пяти главных комнат на пяти различных этажах. На самом верху помещался реликварий и зал совещаний; в реликварии — темной угрюмой комнате — архивы, трофеи и реликвии рода Бенбеков; вторая комната представляла собой длинный узкий зал с темными панелями по грудь высотой, с белым оштукатуренным сводчатым потолком; этот зал протянулся на всю глубину утеса, так что вход в него был в Долине Бенбека, а конец — у Пути Кергана.
Ниже располагались частные помещения Джоза Бенбека: гостиная и спальня, затем, на следующем этаже, его кабинет и наконец на самом дне — мастерская, куда не разрешалось входить никому, кроме самого Джоза.
Входить в апартаменты нужно было через кабинет — большую Г — образную комнату с раскрашенным сводчатым потолком, с которого свисали четыре богато отделанных канделябра. Теперь здесь было темно: в комнату пробивался только водянистый серый свет от четырех точеных стеклянных пластин, в которых, наподобие камеры обскури, светились виды Долины Бенбека. Стены завешены панелями из плетеного тростника; ковер, потертый по углам, расписанный кругами и квадратами каштанового, коричневого и черного цвета, покрывал пол.
В центре кабинета стоял обнаженный человек, единственной одеждой его были длинные коричневые волосы, ниспадавшие на спину, и золотое ожерелье вокруг шеи. Черты лица его резкие и угловатые, тело худое; казалось, он к чему-то прислушивается, размышляя. Изредка он бросал взгляды на желтый мраморный шар на ближайшей полке, губы его при этом двигались, как будто он старался запомнить какую- то фразу или перечень мыслей.
В дальнем конце кабинета открылась тяжелая дверь. В нее заглянула цветущая молодая женщина с озорным выражением лица. Увидев обнаженного человека, она прижала руки ко рту, удерживая возглас. Обнаженный человек обернулся, но тяжелая дверь уже закрылась.
Несколько мгновений он стоял, погрузившись в размышления, затем медленно подошел к стене. Открыл полку книжного шкафа, просунул туда руки, и шкаф неожиданно отошел в сторону. По спиральной лестнице человек спустился в грубо вырубленную в скале комнату — личную мастерскую Джоза Бенбека. Стол с инструментами, металлическими деталями и обломками, полка с электрическими схемами, обломками элементов и контуров — предмет особого любопытства Джоза Бенбека.
Обнаженный человек взглянул на стол, взял один из предметов и осмотрел его с чем-то вроде
