— Это я ее привел, Аслан, — тихо ответил он.
— С какой целью?
— Я хотел отправить ее из моего мира в ее собственный. Я думал, что мы попадем в ее мир.
— Как же она оказалась в твоем мире, сын Адама?
— Ч-чародейством.
Лев молчал, и Дигори понял, что надо говорить дальше.
— Это все мой дядя, Аслан. Он отправил нас в другой мир своими волшебными кольцами, то есть, мне пришлось туда отправиться, потому что сначала там оказалась Полли, и она прицепилась к нам до тех пор, пока…
— Вы ее встретили? — Аслан говорил низким, почти угрожающим голосом, сделав ударение на последнем слове.
— Она проснулась, — Дигори выглядел совсем несчастным и сильно побледнел. — Это я ее разбудил. Потому что хотел узнать, что будет, если зазвонить в колокол. Полли не хотела, это я виноват, я с ней даже подрался… Я знаю, что зря. Наверное, меня заколдовала эта надпись под колоколом.
— Ты так думаешь? — голос льва был таким же низким и глубоким.
— Н-нет, — отвечал Дигори, — не думаю… я и тогда притворялся только.
В наступившем долгом молчании Дигори подумал, что он все испортил, и никакого лекарства для своей мамы теперь ему не дадут.
Когда лев заговорил снова, он обращался не к мальчику.
— Вот, друзья мои, — сказал он, — этому новому и чистому миру, который я подарил вам, еще нет семи часов от роду, а силы зла уже вступили в него, разбуженные и принесенные сыном Адама.
— Все звери, даже Земляничка, уставились на Дигори так, что ему захотелось провалиться сквозь землю. — Но не падайте духом. Одно зло дает начало другому, но случится это не скоро, и я постараюсь, чтобы самое худшее коснулось лишь меня самого. А тем временем давайте решим, что еще на многие столетия Нарния будет радостной страной в радостном мире. И раз уж потомки Адама принесли нам зло, пусть они помогут его остановить. Подойдите сюда.
Свои последние слова он обратил к Полли и извозчику, которые уже успели подойти к звериному совету. Полли, вся обратившись в зрение и слух, крепко сжимала руку извозчика. А тот, едва взглянув на льва, снял свою шляпу-котелок, без которой никто его раньше никогда не видел, и стал куда моложе и симпатичней — настоящий крестьянин, а не лондонский извозчик.
— Сын мой, — обратился к нему Аслан, — я давно знаю тебя. Знаешь ли ты меня?
— Нет, сэр, — отвечал извозчик. — Не могу сказать, что знаю. Однако, извините за любопытство, похоже, что мы все-таки где-то встречались.
— Хорошо, — отвечал лев. — Ты знаешь куда больше, чем тебе кажется, и со временем узнаешь меня еще лучше. По душе ли тебе этот край?
— Чудные места, сэр, — отвечал извозчик.
— Хочешь остаться здесь навсегда?
— Понимаете ли, сэр, я ведь человек женатый. Если б моя женушка очутилась тут, она, я полагаю, тоже ни за какие коврижки не вернулась бы в Лондон. Мы с ней оба деревенские, на самом-то деле.
Встряхнув своей мохнатой головой, Аслан раскрыл пасть и издал долгий звук на одной ноте — не слишком громкий, но исполненный силы. Услыхав его, Полли вся затрепетала, поняв, что лев призывает кого-то, и услышавший его не только захочет подчиниться, но и сможет — сколько бы миров и веков ни лежало между ним и Асланом. И потому девочка, хоть и удивилась, но не была по-настоящему потрясена, когда с ней рядом вдруг неизвестно откуда появилась молодая женщина с милым и честным лицом. Полли сразу поняла, что это жена извозчика, которую перенесли из нашего мира не какие-то хитрые волшебные кольца, а быстрая, простая и добрая сила, из тех, которые есть у вылетающей из гнезда птицы. Молодая женщина, видимо, только что стирала, потому что на ней был фартук, а на руках, обнаженных до локтей, засыхала мыльная пена. Будь у нее время облачиться в свои лучшие наряды и надеть воскресную шляпку с искусственными вишенками, она выглядела бы ужасно, но будничная одежда ей была к лицу.
Конечно, она подумала, что видит сон, и потому не кинулась к мужу спросить его, что с ними обоими приключилось. При виде льва, который по неизвестной причине совсем не испугал ее, а заставил женщину засомневаться, сон ли это, она сделала зверю книксен — в те годы многие деревенские барышни еще это умели, — а потом подошла к мужу, взяла его за руку и застенчиво огляделась.
— Дети мои, — сказал Аслан, глядя то на извозчика, то на его жену, — вы будете первыми королем и королевой Нарнии.
Извозчик в изумлении раскрыл рот, а жена его сильно покраснела.
— Вы будете править этими созданиями. Вы дадите им имена. Вы будете вершить справедливость в этом мире. Вы защитите их от врагов, когда те появятся. А они появятся, ибо в этот мир уже проникла злая колдунья.
Извозчик два или три раза прокашлялся.
— Вы уж простите, сэр, — начал он, — и душевное вам спасибо, от меня и от половины моей тоже, но я не тот парень, чтобы потянуть такое дело. Неученые мы.
— Что ж, — сказал Аслан, — ты умеешь работать лопатой и плугом? Ты умеешь возделывать землю, чтобы она приносила тебе пищу?
— Да, сэр, это мы умеем, воспитание у нас было такое.
— Ты сумеешь быть добрым и справедливым к этим созданиям? Помнить, что они не рабы, как неразумные звери в твоем мире, а говорящие звери, свободные существа?
— Это я понимаю, сэр, — отвечал извозчик, — я постараюсь их не обидеть. Попробую.
— А сможешь ты воспитать своих детей и внуков, чтобы они поступали так же?
— Попробую, сэр, непременно. Попробуем, Нелли?
— Сумеешь ты сделать так, чтобы твои дети и эти звери не делились на любимых и нелюбимых? И чтобы никто из них не властвовал над другими и не обижал их?
— Мне такие штуки всегда были не по душе, сэр. Честное слово. И любому, кого я за этим поймаю, здорово влетит. — Голос извозчика становился все медлительнее и глубже. Наверное, так он говорил, когда был мальчишкой в деревне, и еще не перенял хриплой городской скороговорки.
— И если враги пойдут на эту землю, — а они еще появятся — и если будет война, будешь ли ты первым, кто встанет на ее защиту и последним, кто отступит?
— Трудно сказать, сэр, — неторопливо отвечал извозчик, — надо попробовать. А вдруг струшу? До сих пор мне приходилось драться только кулаками. Но я попробую, и постараюсь лицом в грязь не ударить.
— Значит, — заключил Аслан, — ты умеешь все, что требуется от короля. Твою коронацию мы устроим. И будут благословенны и вы, и ваши дети, и ваши внуки. Одни будут королями Нарнии, другие — королями Архенландии, которая лежит за Южным хребтом. А ты дочка, — обратился он к Полли, простила своему другу то, что он натворил в зале со статуями, в покинутом дворце несчастного Чарна?
— Да, Аслан, мы уже помирились, — ответила Полли.
— Хорошо. Теперь займемся самим мальчиком.
Глава двенадцатая
Приключения Землянички
Помалкивающий Дигори чувствовал себя неважно, и только надеялся, что в случае чего не разревется и вообще не опозорится.
— Сын Адама, — сказал Аслан, — готов ли ты искупить свою вину перед Нарнией, моей милой страной, перед которой ты согрешил в первый же день ее создания?
— Честно говоря, я не вижу способа как бы я мог это сделать,
— сказал Дигори. — Королева-то сбежала, так что…
— Я спросил, готов ли ты, — перебил его лев.
