произносить ободряющие слова. Когда он съел почти все, она приблизила к нему руку. Он вздрогнул от ее первого прикосновения. Еда была забыта, и он с опаской смотрел, как Эри приближалась к нему.
– Все хорошо, Аполлон, – продолжала она. – Теперь и у тебя есть дом. Ты больше не будешь голодать. И я буду любить тебя, как и следует любить такого красавца.
Ее руки утонули в его густой шерсти, почти такой же длинной, как ее пальцы. Она погладила его по голове с черными метками вокруг глаз. Ее прикосновения были легкими и ласковыми.
– Я так же одинока, как и ты, Аполлон, но теперь мы нашли друг друга.
Собака посмотрела на последний кусок, оставшийся в свертке, и заскулила.
– Ну же, давай. Я не обижу тебя.
Он наклонил голову и стал есть.
Опустившись на колени, Эри продолжала гладить его густую грязную шерсть. Она хотела потянуть его за шкуру, но боялась испугать его.
Неожиданно она почувствовала на щеках что-то влажное и шершавое. Удивленная, она слегка отпрянула. Аполлон завилял хвостом в два раза чаще. Он негромко чавкнул и опять принялся ее лизать.
Сердце Эри екнуло, глаза затуманились. Забыв об осторожности, она двумя руками обхватила его за шею. Он не сопротивлялся, продолжая лизать ее лицо и шею.
Сзади послышались вопли восторга. Она оглянулась и увидела, что все мужчины встали из-за стола и подошли ближе, чтобы лучше видеть происходящее. Все улыбались, но самой главной и желанной для нее была улыбка Бартоломью. Внезапно она вспомнила, что Аполлон – не только бог добра и красоты, он еще и избавляет людей от чувства вины и греха, а также является богом примирения.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В тот же вечер, когда Эри отложила шитье и потушила лампу, Причард сложил газету на софу и пошел за ней по ступенькам.
– Ты знаешь, что Абрахам Линкольн играл в бейсбол, когда он получил сообщение, что его выбрали президентом? —спросил он, когда они завернули за поворот лестницы.
Эри тяжело вздохнула. Так продолжалось каждый вечер с той ночи, когда безобидный разговор закончился не таким уж безобидным поцелуем. Каждый вечер после этого он заводил какой-то разговор, чтобы под его предлогом зайти с ней в ее комнату. Сначала, когда она давала ему понять, что собирается переодеваться в комбинацию, он целовал ее в щеку и выходил, закрыв за собой дверь, – настоящий джентльмен! Но через неделю поцелуй в щеку стал объятием с настоящим поцелуем в губы. Это было его право. Она его жена. Но, несмотря на то, что; она внушала себе, что пора становиться настоящей женой Причарду, она с ужасом думала о том, как ей придется лечь с ним в постель.
– Нет, я не знала, что Линкольн играл в бейсбол.
– Он был большой поклонник этой игры.
– Как интересно.
Он вошел за Эри в ее комнату:
– Я прочитал в
– Это прекрасно, Причард.
Он сел на край ее кровати и смотрел, как она наливает воду в рукомойник. Эри чувствовала его взгляд на себе, и по ее телу пробежали мурашки. Она плеснула холодной воды в лицо и мысленно попросила у Господа терпения. Причард Монтир ее муж, и он хороший человек, несмотря на его мальчишество и бесчувственность. И в день свадьбы она поклялась повиноваться ему. И даже более:
Если чтить Причарда значило хранить ему верность, то это у нее кое-как получилось – телом, если не душой, она оставалась ему верна. Любовь, она надеялась, придет со временем. Даже если Эри не будет любить его так, как она любит его дядю, она все равно должна соблюдать свадебную клятву, в том числе и тот пункт клятвы, который давал ему право наслаждаться ее телом.
Принуждая себя сделать то, что она должна, Эри вытерла лицо и повернулась к нему.
– Причард…
– Эри…
Они оба начали говорить одновременно, поэтому они нервно засмеялись.
– Эри, – начал Причард снова. Его юношеский голос звучал надеждой и трепетом. – Я терпеть не могу спать один. Позволь мне оставаться с тобой сегодня ночью. Я обещаю, что ничего с тобой не сделаю. Просто обниму тебя. Пожалуйста.
Она попыталась сказать ему, что она будет только рада этому и что в постели он может не только обнимать ее, но слова сами застряли в горле.
– Хорошо, – только и смогла она из себя выдавить. Затем, чувствуя себя глупо и неловко, она подошла к комоду и достала свою ночную сорочку. – Я сейчас переоденусь, а ты… тоже переоденься… в своей комнате.
– Хорошо. Я через минуту вернусь.
Когда он вышел, Эри упала на кровать, сжав халат руками. А что она будет делать, если он нарушит свое слово и захочет заняться с ней любовью? Она позволит ему, конечно. Это же его право.
Причард вернулся так быстро, что она едва успела набросить комбинацию, дверь распахнулась – и он вошел в комнату. Его босые ноги, торчавшие из-под широкой ночной рубашки, были маленькими и узкими. Он ее муж уже более шести недель, тем не менее, Эри только сейчас увидела, какие у него маленькие
