известный на Дону не менее Краснова, Африкан Петрович Богаевский. Правда, известен он больше был как брат Митрофана Богаевского, казачьего идеолога, сподвижника Каледина, «донского соловья», расстрелянного большевиками. Деникин послал Африкана Богаевского на Круг в надежде, что того изберут атаманом, но Богаевский опоздал, избрали Краснова. Тем не менее, учитывая популярность самого имени и то, что Богаевский закончил войну с немцами начальником казачьей дивизии, то есть немногим уступал самому Краснову в старшинстве, Краснов назначил его «премьер-министром» в донском правительстве и доверил ему все внешние сношения Войска.
Впоследствии Краснов не раз говорил: «У меня четыре врага: наша донская и русская интеллигенция, ставящая интересы партии выше интересов России, — мой самый страшный враг; генерал Деникин; иностранцы — немцы или союзники и большевики. И последних я боюсь меньше всего, потому что веду с ними открытую борьбу, и они не притворяются, что они мои друзья...»
Не смущаясь наличием такого количества врагов и их мощью, П. Н. Краснов принялся за работу.
Первыми шагами атамана, стремившегося к выигрышу времени, к собиранию сил, было письмо к императору Вильгельму о собственном избрании и просьбой прекратить наступление, Краснов уверял германского императора в дружественных чувствах, просил оружия, а взамен предлагал установить «правильные торговые отношения» между Доном и Германией. Делегации, посланные Красновым к германскому командованию, хотя и оговаривали неприкосновенность донских границ, основной целью имели заключение соглашения о военной и политической поддержке в обмен на поставки Доном продовольствия для Германии.
Через два дня к Краснову прибыла делегация от немецкого командования и заявила, что германцы никаких завоевательных целей не преследуют и уйдут, «как только увидят, что на Дону восстановился полный порядок». Что касается Таганрога и округа, то немцы заняли его лишь потому, что украинцы сказали, что он принадлежит Украине. Этот пограничный спор немцы предлагали Краснову разрешить с гетманом Украины П. Скоропадским. В ряде донецких станиц немцы оказались по просьбе казаков, которые искали у германских войск поддержки в боях с Красной гвардией.
Краснов убедился в том, что немцы побаиваются казаков и заинтересованы в союзе с ними. Сам он немцев не боялся — бил их на войне, да и женат, кстати сказать, был на немке. Но с реальным противником или реальным партнером надо было считаться, и Краснов в первом же приказе потребовал, «как ни тяжело для нашего казачьего сердца... чтоб все воздержались от каких бы то ни было выходок по отношению к германским войскам и смотрели бы на них так же, как на свои части».
Естественно, немцы грабили донскую территорию, но ограблению в основном подверглись Таганрогский и Донецкий округа, где подавляющую часть населения составляли крестьяне. Казачьи станицы пострадали в единичных случаях. Краснов развернул «взаимовыгодную торговлю», приравняв 1 марку к 75 донским копейкам. За 1 русскую винтовку с 30 патронами немцам давали пуд ржи или пшеницы. Подобную цену на оружие трудно назвать высокой. Она действительно была «взаимовыгодной». Немцы продавали доставшиеся им даром вооружение с русских складов на Украине, а Краснов его за бесценок скупал.
Взаимоотношения «доно-германские» сразу же теснейшим образом переплелись с отношениями «доно-украинскими». На Украине немцы установили власть гетмана Павла Скоропадского, потомка старинного рода, генерала русской армии. В области внешней политики Краснов первым делом потребовал от ведомства иностранных дел «войти в немедленные дипломатические сношения с Киевом». Однако донское правительство сразу же вступило с гетманом в конфликт. Стремясь укрепиться на линии Дона и в Донецком угольном бассейне, немцы поддерживали претензии гетманского правительства на Таганрогский и Ростовский округа Донской области, так как там якобы 67 % населения составляли украинцы (на самом деле — 27 %). Взамен гетман предлагал донским казакам... устье Волги. Между тем спорные округа давали 70 % всего налогового дохода Войска Донского, 81 % добываемого угля, на их территории располагалось 86 % фабрик, заводов и других предприятий области.
Донское правительство сразу же заявило, что «считает Ростов и Таганрог в Донской области. Присутствие германских войск не означает оккупацию или украинизацию этих городов», и начало тяжбу с гетманом за Таганрогский округ. Зная истинную цену «Украинской державе», донские делегации и сам атаман в основном переговоры вели с немцами, а гетманское правительство иногда с презрением называли «неудачным экспериментом на живом народном организме». Кроме того, взаимоотношения «доно- германские» сильно повлияли на взаимоотношения Дона и Добровольческой армии. Между немцами и «добровольцами» была взаимная вражда. Контакты Краснова с немцами сразу же обостряли неприязнь между Красновым и Деникиным, а попытки Краснова поддержать «добровольцев» вызывали настороженность и недоверие к нему со стороны германского командования.
28 мая Краснов встретился с командованием Добровольческой армии и настойчиво советовал ему наступать на Царицын (ныне Волгоград), в Поволжье. Тем самым атаман бил сразу трех зайцев: выпроваживал соперника из региона и снимал в глазах немцев вопрос о доно-деникинских отношениях; давал Деникину возможность соединиться на Волге с восставшими чехословаками, которые, как и Деникин, были враждебны немцам (все солдаты Чехословацкого корпуса были изменники, бежавшие из рядов австро-венгерской армии, ни немцы, ни австрийцы их в плен не брали, а если брали, то показательно вешали), тем самым на Волге образовался бы относительно мощный антисоветский и антигерманский фронт, и немцы, не желая ввязываться в очередные бои, прикрылись бы от чехов и Деникина буферным государством — Войском Донским; в-третьих, с захватом Царицына весь Юг был бы отрезан от Москвы, что наносило тяжелейший удар по большевистской власти.
Однако Деникина и других «добровольцев» нелегко было толкнуть на этот шаг. Хотя чехи впоследствии и приглашали Деникина в Поволжье, Добровольческая армия туда не пошла. Чтобы говорить с союзниками-чехами на равных, нужна была настоящая армия, а не жалкие 2 тысячи. Деникин планировал создать армию на базе кубанского казачества (если уж не удалось создать ее на базе донского), а для этого вновь идти на Кубань.
Все же удалось договориться, что Добровольческая армия овладеет железной дорогой Великокняжеская — Тихорецкая и освободит от большевиков Задонье, а затем пойдет на Кубань. Взамен Деникин потребовал оружие с русских складов на Украине, которое Краснов должен был выпросить у гетмана и немцев, и 6 млн рублей на содержание армии.
В конце мая 1918 года немцы предприняли очередную попытку прорваться на Кавказ. Первым этапом операции стала атака на Батайск, где все еще стояли красногвардейцы. Красновские казаки тоже участвовали в этом бою. Общее руководство осуществлял генерал фон Кнерцер, командующий донскими частями генерал Греков подчинялся ему на правах командира корпуса. Чтобы нейтрализовать упреки «добровольцев», Краснов привлек к совместной операции с немцами отряд полковника Глазенапа, состоявший из донских казаков, но входивший в Добровольческую армию. Бои за Батайск шли 30 мая и 2 июня, закончились они неудачно, так как Дон еще не вошел в свои берега, и Батайск был прикрыт от немцев и казаков целым морем половодья. Кроме того, немцы как раз в это время начали наступление во Франции на реке Энн, которое к 5 июня стало захлебываться. С этого момента они все больше уклоняются от боев, усиленно склоняют Краснова занять Царицын и создать на Дону своеобразную буферную зону, которая прикрывала бы их попытки прорваться на Кавказ и к Баку рывком через Грузию. Чтобы Краснов не договорился с чехами, немцы начинают усиленно снабжать его оружием и деньгами. Создается парадоксальная ситуация: немцы грабят Украину и в то же время на самом верху, в ставке Вильгельма II, решается вопрос, где взять деньги, чтобы окончательно склонить на свою сторону донских казаков и их атамана. На Украине немцы берут, а Дону дают.
Краснов «подыграл» немецкому командованию, заявив: «В настоящее время я занят подготовкой общественного мнения для активной борьбы с чехословаками», после чего передал треть снарядов и четвертую часть патронов, полученных от немцев, злейшим врагам Германии — «добровольцам».
Во второй половине июня германское командование, готовясь к генеральному сражению во Франции на реке Марне, заключает с большевиками очередной договор и устанавливает разграничительную линию между германскими и советскими войсками. Немецкий «натиск на восток» останавливается. В это же время Деникин с «добровольцами» и присоединившимся к нему отрядом полковника Дроздовского, который, помогая казакам взять Новочеркасск, уходит во «2-й Кубанский поход», устремляется на Кубань и начинает бить там большевиков, поднимать кубанское казачество.
Германское командование, которое не оставляло замысла о своей экспансии на Кубань путем
