— Эллена, дорогая, как можешь ты так думать?
Бедный юноша был так огорчен, что даже растерялся. Лицо его вспыхнуло от гнева на тех, кто так жестоко заставил страдать Эллену. Но, гордо вскинув голову, он произнес как клятву:
— Верь мне, Эллена, узнав тебя, мои родители оценят твои достоинства. Будь я всемогущ, с гордостью объявил бы всему миру о моей любви и уважении к тебе!
Тронутая его юношеским пафосом, Эллена, улыбнувшись сквозь слезы, вновь протянула ему руку.
Получив согласие Эллены на венчание, юноша поспешил в монастырь бенедиктинцев, где уже почти договорился со старым священником, что тот обвенчает их. Он согласился сделать это после вечерней мессы, когда церковь опустеет, а братья бенедиктинцы соберутся в трапезной на ужин. Тогда у священника, возможно, выдастся свободный час.
Эллена, посвятив во все игуменью монастыря урсулинок, получила ее согласие на то, чтобы в церковь ее сопровождала одна из монахинь.
Вернувшийся вскоре Винченцо рассказал о своем плане. В назначенный час он встретит ее у ворот монастыря, и они вместе проследуют в церковь бенедиктинцев, которая была совсем недалеко. После венчания их будет ждать лодка, чтобы переправиться через озеро и продолжить путь в Неаполь. Сообщив все это Эллене, юноша снова покинул ее, чтобы договориться с рыбаками о лодке, а Эллена, вернувшись к себе, стала готовиться к отъезду.
Чем ближе был час отъезда, тем тяжелее становилось на душе у Эллены. Ее мучили дурные предчувствия. Погода внезапно изменилась, и небо заволокли грозовые тучи. Наконец в сумерки, попрощавшись с доброй игуменьей и сердечно поблагодарив ее, Эллена в сопровождении пожилой монахини покинула монастырь.
У ворот ее уже ждал Винченцо. Увидев ее печальное лицо, он с упреком посмотрел на нее, но она молча подала ему руку.
Тяжелые предгрозовые тучи пугали Эллену. Ветер усилился, и было слышно, как внизу на озере с шумом разбиваются волны о прибрежные скалы. Неподвижные доселе верхушки вековых сосен пришли в движение. Эллена с опаской поглядывала на громаду туч, нависшую над вершинами гор. Встревоженные чайки с криком кружили над озером. Не выдержав, Эллена с тревогой спросила Винченцо, не опасен ли путь через озеро в такую непогоду. Винченцо, чтобы успокоить ее, немедленно позвал Паоло и велел ему отказаться от лодки и нанять экипаж. Они переждут грозу, успокоил он Эллену, и лишь потом тронутся в путь.
Проходя по узкой аллее к церкви, Эллена невольно обратила внимание на печальный строй кипарисов, сомкнувших над ними свои своды, и ей это показалось дурным предзнаменованием.
— Разве такой должна быть дорога к алтарю?! — невольно воскликнула она. — О, как я суеверна, прости меня, Винченцо.
Юноша попытался ее успокоить.
Наконец они вошли под темные своды церкви. Священник и еще один монах, который должен был стать шафером жениха, были погружены в молитву. Винченцо провел Эллену к алтарю, где они вместе стали ждать, когда священник закончит молитву. Волнение Эллены росло. Она с недоверием осматривала темные стены храма, и ей чудилось, что в темноте кто-то притаился и следит за ними недобрым взором. Но кому могло прийти это в голову в такой час и в непогоду, гнала она от себя страшную мысль. То ей показалось, что она видит лицо, прижавшееся к стеклу, но, вновь взглянув в ту сторону, она ничего уже не увидела. Тем не менее страх не покидал ее. Она напряженно прислушивалась ко всем звукам, доносившимся извне, к шуму волн, бьющихся о прибрежные камни. Ей даже чудились чьи-то шаги и голоса. Возможно, это прохожие, привлеченные светом в храме, успокаивала она себя. Но вдруг она замерла, ибо боковая дверь вблизи алтаря приоткрылась и она увидела чье-то лицо, заглянувшее в храм. Это длилось всего лишь мгновение, и дверь снова бесшумно закрылась.
Винченцо, заметив, как изменилась в лице Эллена, встревоженно проследил ее испуганный взгляд, но, ничего не заметив, спросил ее о причине внезапного страха.
— За нами следят, — прошептала она. — Кто-то заглянул в храм через эту дверь.
— Никто не может следить за нами, дорогая, — попытался успокоить он ее и, повернувшись к священнику, попросил начать церемонию венчания.
Тот знаком дал понять, что заканчивает молитву. Монах, поднявшись с колен, предложил Винченцо запереть двери храма, чтобы избежать любопытства посторонних.
— Мы не можем закрывать двери храма, — строго возразил священник. — Святое место должно быть открыто для всех.
— Тогда позвольте проверить, кто прячется за этой дверью, — сказал Винченцо. — Ради покоя синьорины. Я настаиваю на этом.
Священник не возражал, и Винченцо, открыв дверь, убедился, что за нею лишь пустой коридор.
Наконец священник закончил молитву и поднялся с колен.
— Дети мои, я заставил вас ждать, но молитва старого человека столь же священна, как брачный обет молодого, хотя в данный момент вы можете не согласиться со мной.
— Я соглашусь с вами, святой отец, если смогу произнести эту клятву сейчас же. Время не терпит.
Священник занял свое место у алтаря и открыл молитвенник. Винченцо, став справа от него, взглядом, полным нежности и любви, ободрил Эллену, опиравшуюся на руку монахини. Глаза ее были опущены.
Священник начал обряд венчания, однако странный шум снова испугал Эллену. Взглянув на дверь, она увидела, как она снова осторожно открылась и в нее протиснулась полусогнутая фигура высокого человека. В руках он держал горящий факел, осветивший тех, кто через его плечо заглядывал в церковь. Их грубые лица и необычная одежда убедили Эллену, что это посторонние для монастыря люди и они замышляют недоброе. Ее сдавленный крик испугал Винченцо, и он едва успел подхватить потерявшую сознание Эллену. Склонившись над ней, он не мог видеть людей, вошедших в храм, но, услышав за спиной шаги, обернулся и увидел приближающуюся к ним группу вооруженных людей.
— Кто вы и как посмели вторгнуться в храм? — громко воскликнул он.
— Это кощунство — подобным образом осквернять святое место, — поддержал его перепуганный священник.
Но это не остановило непрошеных гостей. Тогда Винченцо выпрямился и, не раздумывая, выхватил шпагу и закрыл собой лежащую без чувств Эллену.
— Вы, Винченцо ди Вивальди из Неаполя, — громовым голосом промолвил высокий мужчина, шедший впереди, — и вы, Эллена ди Розальба с виллы Алтиери, именем святой инквизиции, арестованы.
— Инквизиции? — воскликнул пораженный Винченцо. — Это какая-то ошибка. Что может быть у инквизиции против меня? Это обман! Я не верю вам.
— Ваша воля, синьор, верить или нет, но именем инквизиции вы арестованы.
— Прочь, самозванец и обманщик! — воскликнул Винченцо, взмахнув шпагой. — Я готов проучить тебя за самоуправство.
— Вы наносите оскорбление офицеру инквизиции! — грозно ответил тот. — Это не пройдет вам безнаказанно.
Священник, придя в себя, торопливо остановил Винченцо, готового уже вступить в схватку.
— Если вы — стражи инквизиции, не можете ли вы предъявить нам доказательства этого? — смиренно произнес он, обращаясь к офицеру. — Помните, сын мой, храм — это святое место и каждый может найти здесь приют. Я не позволю вам никого увести отсюда, не получив доказательств, оправдывающих ваши действия.
— Предъявите ваши полномочия, — потребовал Винченцо, повысив голос.
— Вот они, — ответил офицер, протянув священнику свиток пергамента. — Читайте!
Священник развернул пергамент и стал добросовестно разбирать, что в нем написано, но сам вид пергамента, тяжелая печать и первые слова привели его в такое смятение, что он выронил его и с удивлением и ужасом уставился на Винченцо. Тот, нагнувшись, попытался было поднять упавший документ, но офицер грубо остановил его и поднял сам.
