парня.

Пока Кэрри говорила с Конором о проступке Бекки, Оливия общалась со старшей дочерью, сидевшей напротив нее за кухонным столом.

– Это нечестно! – кричала Бекки, с вызовом глядя на Оливию. – Кэрри постоянно попадает в переделки, но ты ей ничего не говоришь!

– Неправда, говорю.

– Нет, правда. Она шпионит за мной, а потом доносит тебе. Но ты ее не ругаешь.

– Я потом поговорю с Кэрри, – ответила Оливия. – Но сейчас мы говорим не о ней. Мы говорим о тебе. Я попросила тебя присмотреть за девочками, а ты меня ослушалась. А если бы с ними что- нибудь случилось? Если бы Миранда ушла куда-нибудь? Если бы ее обидели?

– Миранду никто не обидит.

– Всякое может случиться. Бекки, я рассчитываю, что ты будешь помогать мне с девочками. Мне хотелось бы, чтобы ты была более ответственной.

– Почему это я всегда должна быть ответственной?! – взорвалась Бекки. – Почему я всегда должна быть хорошей? «Бекки, присмотри за девочками», «Бекки, принеси яйца», «Бекки, сделай то, Бекки, сделай это». Надоело!

Оливия с удивлением смотрела на дочь и даже не могла на нее рассердиться. Никогда за все шесть лет девочка не повышала на нее голос, а вот теперь… Что же с ней произошло?

– Значит, вот как ты все воспринимаешь? – пробормотала Оливия. – Я этого не знала.

– Да, вот так. Я больше не хочу быть хорошей, – заявила Бекки. – Не хочу, чтобы мне постоянно указывали, что я должна делать. Мне четырнадцать лет, и я достаточно взрослая, чтобы самой о себе подумать.

Оливия понимала, что им с дочерью серьезно нужно поговорить на эту тему, но она не знала, что именно говорить.

–  Бекки, милая, ты, может быть, и считаешь, будто знаешь, что делаешь, но это не так.

Девочка нахмурилась, и Оливия поняла, что сказала не то. Откашлявшись, она вновь заговорила:

– Бекки, я люблю тебя и поэтому волнуюсь за тебя. Поцелуи – это…

Оливия умолкла и тяжело вздохнула. Господи, как же трудно говорить на эту тему! И как она может беседовать о жизни с невинной четырнадцатилетней девушкой, если сама в свои двадцать девять – такая же невинная?

Наклонившись над столом, Оливия сделала еще одну попытку разумно обсудить ситуацию:

– Видишь ли, Бекки, девочка в твоем возрасте не должна целоваться. Это может… – «Господи, дай мне сил». – Это может привести к нежелательным последствиям.

– Откуда тебе знать?! – закричала девушка. – Ведь у тебя никогда не было поклонника!

Оливия судорожно сглотнула.

– Да, это правда.

– У тебя поклонника не было, но это совсем не значит, что и у меня его не должно быть.

– Я и не говорю, что ты не можешь иметь поклонника. Я только говорю, что тебе еще рано. Тебе всего четырнадцать. У тебя еще все впереди. Вот исполнится шестнадцать…

– Шестнадцать?! – заорала Бекки. – Еще целых два года?! А что, если начнется новая война и все мальчики уйдут воевать? Я тогда останусь старой девой.

Это прозвучало так трагично, что Оливия едва удержалась от улыбки.

– Милая, никакой войны больше не будет. Хочешь верь, хочешь нет, но два года – это не так уж долго.

– Два года – это целая вечность!

– Тебе просто так кажется.

Бекки упрямо покачала головой, и Оливия решила пора проявить строгость.

– Ты недостаточно взрослая для прогулок с мальчиком, да еще без сопровождения. А что касается Джеремайи, то я считала его милым, вежливым мальчиком, но этот случай заставляет меня изменить свое мнение о нем. Думаю, будет лучше, если отныне вы не будете часто встречаться с ним.

– Что ты имеешь в виду?! – Бекки вскочила на ноги: волосы ее рассыпались по плечам. – А когда начнутся занятия в школе? Ведь мы с Джеремайей обычно заходим в лавку после школы. За мятными палочками…

– Да, знаю. – Оливия тоже встала. – Думаю, будет лучше, если некоторое время вы этого делать не станете.

– А я думаю; что ты – гадкая и противная!

Оливия почувствовала, что теряет терпение.

– Я этого не заслужила, Ребекка Энн, – резко ответила она – Оставим спор на эту тему. Ты пока не будешь никуда ходить с Джеремайей. Я намерена обсудить ситуацию с Лайлой и убедиться, что подобное больше не повторится.

– Что? – Совершенно обескураженная, Бекки уставилась на Оливию. – Ты не можешь так поступить. Это унизит меня. Джеремайя никогда больше со мной не заговорит.

– При данных обстоятельствах я нахожу это хорошим выходом.

Девушка тихо застонала.

– Как ты можешь так со мной поступать? Я тебя ненавижу. – Всхлипывая, она выбежала из кухни и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Оливия же в очередной раз вздохнула.

–  Быть матерью – это иногда ужасно утомительно, – пробормотала она.

Когда Конор открыл дверь и заглянул в кухню, Оливия стояла у стойки. В одной руке она держала миску, в другой – ложку и что-то размешивала в миске. На Конора она даже не подняла глаза.

– Всё в порядке? – спросил он.

– Понятия не имею, о чем вы. – Оливия поставила миску на стойку и потянулась за банкой с мукой.

– Судя по тому, как Бекки вылетела отсюда… Ох, я подумал, что снова началась война. И я послал за ней девочек, чтобы убедиться, что она не натворит глупостей. Например, не сбежит из дома.

Оливия промолчала. Конор переступил порог и вошел в кухню. Поставив ведро со сладким картофелем на коврик, он закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, внимательно посмотрел на Оливию. Такой сердитой он не видел ее с тех пор, как она узнала, что он – профессиональный боксер.

– Так чем же провинилась бедняжка Бекки? – спросил он.

Оливия поставила банку с мукой на место. Не глядя на Конора, ответила:

– Думаю, Кэрри вам уже все рассказала.

–  Да, все захватывающие подробности.

Она возмущенно воскликнула:

– Очень рада! Рада, что вам это кажется захватывающим. Уверяю вас, если бы у вас были собственные дети, они доставляли бы вам множество неприятностей.

Конор ухмыльнулся.

– Да, понимаю. Подобные ситуации – это проклятие всех матерей. Но что же вы теперь собираетесь делать?

– Собираюсь сделать так, чтобы это не повторилось, – решительно заявила Оливия. – Я хочу поговорить с мамой мальчика.

–  Что? – Конор недоверчиво покачал головой. – Поговорить с его матерью? Но ведь парнишка окажется в очень затруднительной ситуации. Поговорите с ним, если считаете нужным, но оставьте его мать в покое.

– Пусть окажется в затруднительной ситуации. – Оливия вспыхнула. – Ему должно быть стыдно.

– Но почему? Парень всего лишь поцеловал хорошенькую девочку. Думаю, это вполне безобидно.

– Поцелуй – безобидно? – переспросила Оливия. – Но ведь это может привести к…

Конор скрестил руки на груди и пристально посмотрел ей в глаза. Оливия поджала губы и отвернулась.

– Бекки слишком молода для таких вещей, – сказала она, разбивая в миску яйцо. – Ей всего четырнадцать.

– Но ведь это был всего лишь поцелуй. Сколько лет было вам, Оливия, когда вы поцеловались в первый раз?

Она ничего не ответила. И Конор вспомнил предыдущий вечер, когда он коснулся пальцами ее губ, а она посмотрела на него так, словно впервые увидела. Да целовалась ли она вообще когда-нибудь? Ему вдруг захотелось получить ответ на этот вопрос. Да, он непременно должен был это узнать.

– Так сколько же, Оливия?

– Думаю, вас это не касается.

–  А я думаю, что вы никогда еще не целовались.

– Нет, целовалась. – Она взяла бутылочку с ванилью, вытащила пробку и вылила ложку коричневой жидкости в тесто. – Дважды, – добавила она, порывисто отставляя бутылку. Ваниль брызнула ей на руки и на стол.

Конор громко рассмеялся.

– Два раза? Целых два раза?

В следующее мгновение в голову ему полетело яйцо. Но Конор не зря был профессиональным боксером. Реакция у него была отменная, и он сумел уклониться от удара. Яйцо пролетело у него над головой и разбилось о дверь. На пол сползли белок, желток и скорлупа. Он присвистнул, потом выпрямился и с ухмылкой проговорил:

– Отличный удар, только слабый. Хотите еще раз попробовать?

– Вам так нужно надо мной издеваться? – спросила Оливия с дрожью в голосе.

Он направился к ней, и она тут же отступила на шаг, упершись спиной в стойку.

– Ну давайте. – Конор раскинул в стороны руки. – Я готов.

– Что?

– Вы целовались целых два раза. Поделитесь со мной опытом. Покажите, как это делается.

– Не буду!

Он посмотрел ей в глаза и сокрушенно покачал головой.

– Так я и думал. На вашем счету нет ни одного поцелуя.

Оливия вскинула подбородок и с вызовом проговорила:

– Что ж, хорошо! – Приподнявшись на цыпочки, она коснулась губами уголка его рта и тут же отодвинулась. – Вот, видите?

– И вы называете это поцелуем? – Конор рассмеялся. – Дорогая, я не знаю, что это было, но уж точно не поцелуй.

Она покраснела и с обидой пробормотала:

– Нет необходимости смеяться надо мной. Не у всех есть ваша… ваша…

– Моя – что?

– Ваша способность грешить.

– Целоваться – это грех?

– Уверена, что грех, если целоваться так, как целовались бы вы.

Он громко расхохотался.

Оливия же, нахмурившись, добавила:

– Конечно, вы о поцелуях знаете все. Не сомневаюсь, вы целовали многих женщин.

Она хотела отвернуться, но Конор, упершись ладонями в стойку, поймал ее в ловушку. Наклонившись к ней, он пробормотал:

– А теперь моя очередь. Хотите, я покажу вам, как это делать правильно?

В глазах ее промелькнула паника. Но уже в следующую секунду она решительно

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату