уедет.
Выбравшись из постели, Конор надел нижнее белье и брюки, потом пошел в другой конец комнаты за своей рубашкой. Он решил, что все-таки проводит Оливию домой, но почему-то этот обратный путь казался ему самым длинным в его жизни.
Оливия медленно просыпалась. Широко зевнув, она закинула руки за голову и, потянувшись, поморщилась от боли в мышцах. Она чувствовала себя ужасно уставшей, как будто слишком долго ехала верхом на лошади. Но вместе с тем ей казалось, что она давно уже не просыпалась с таким же ощущением, как сейчас, – счастья.
«Ты – падшая женщина», – напомнила себе Оливия, стараясь почувствовать стыд. Однако стыда она не испытывала. Воспоминания о прошедшей ночи вызывали у нее улыбку.
Открыв, наконец, глаза, она увидела, что Конор уже встал и оделся. Сидя в кресле в другом конце комнаты, он наблюдал за ней. А рядом с креслом на полу стоял ее саквояж.
Взгляд Конора взволновал ее и взбудоражил, заставил почувствовать себя женщиной.
– Доброе утро, – сказала она, откинув с глаз волосы и приподнимаясь.
– Доброе утро, – ответил он, и Оливия тотчас же почувствовала: ощущение счастья исчезло.
Да, теперь перед ней сидел совсем не тот Конор, с которым она провела ночь. Он уже ушел в себя, отступил за свои стены. Он уединился, стал чужаком. Опять.
Сердце ее пронзила боль, но она не подала виду. Проявить свои чувства – это было бы слишком унизительно. Опустив глаза, Оливия постаралась придать лицу равнодушное выражение, но все же взглянула на Конора из-под полуопущенных ресниц и обнаружила, что он совершенно ею не интересуется. Он даже не смотрел в ее сторону.
Потом он мельком взглянул на нее и указал на поднос, стоявший на столике у кресла.
– Я подумал, что ты захочешь позавтракать и выпить кофе. – Он разглядывал серебряный кофейник с таким видом, будто этот кофейник ужасно его заинтересовал.
– Спасибо, – ответила Оливия.
– Тебе нужно позавтракать побыстрее, – продолжал Конор. – Уже восьмой час, и скоро горничная принесет воду и полотенца. Нам пора ехать. Путь не близкий. – Он встал и, не глядя на нее, указал на саквояж у кресла. – Я принес сюда твои вещи, а свои отнес к тебе в комнату. Встретимся внизу через час…
Она с трудом сдерживала слезы.
– Да, конечно. Я поняла.
Конор вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Оливия тут же выбралась из-под простыни и сразу увидела пятна крови на бедрах и на постели. Она в испуге смотрела на пятна, отлично понимая, что это не месячные. «А ведь на самом деле было не так уж и больно».
Вообще физическая боль сейчас не имела особого значения, а вот душевная – совсем другое дело.
Оливия со вздохом закрыла глаза. Конечно, она прекрасно знала, что Конор скоро покинет ее, но все-таки было очень больно. Но не его вина, что она лелеяла глупые и наивные мечты. И, конечно же, не его вина, что она полюбила его.
Когда он уедет, у нее останутся девочки и дом, чтобы жить дальше, и еще у нее останутся воспоминания о нем. Увы, одни лишь воспоминания – слабое утешение.
Когда появилась почетная гостья, собрание рукодельниц в честь Кейт Джонсон было в полном разгаре. Дамы Каллерсвилла с десяти утра начали собираться в доме с белыми оконными рамами, стоявшем сразу за лавкой. Гостьи приносили с собой корзинки для рукоделия и пяльцы, и теперь маленькая гостиная Лайлы Миллер была переполнена. Все дамы, конечно, стегали одеяла и шили одежду для новорожденного ребенка Кейти, но истинная причина такого сборища была совсем другая. Обмен хозяйственными рецептами, советами и сплетнями – вот что интересовало этих женщин, прежде всего.
Кара Джонсон и Бекки убрали с дороги своих младших сестер, когда все дамы столпились в прихожей, чтобы посмотреть на Кейти и на ее малыша. По общему мнению, он был очень похож на своего отца.
– Вижу, вы привели девочек Оливии, – сказала Марта Чабб, кивнув на Бекки и ее сестер, когда дамы снова расселись по своим креслам и принялись за шитье.
– Урожай персиков, – пояснила Кейти, передавая малыша своей старшей дочери. Кейти села рядом с Бекки на кушетку и вытащила свое вязанье. – Поскольку нет Нейта, чтобы отвезти ее персики в Монро, Оливия сама туда отправилась. А девочки побудут у нас, пока она не вернется сегодня вечером.
Марта неодобрительно покачала головой.
– Похоже, Оливия становится довольно эксцентричной. Оставлять своих девочек на других – это не очень-то прилично. И ей ведь придется одной переночевать в гостинице. Просто возмутительно!
– Да-да, возмутительно, – вторила сестре Эмили Чабб.
Бекки вскинула голову при этих словах. Миранда и Кэрри, игравшие в шашки, тоже стали прислушиваться. Окинув взглядом женщин, Бекки заявила:
– Не думаю, что вам стоило говорить такое о моей маме. Это невежливо… даже грубо.
– Помолчи, девочка, – сказала Марта, пренебрежительно отмахнувшись. – Молодые леди говорят только тогда, когда к ним обращаются.
Бекки покраснела, выслушав упрек. Марта же тем временем продолжала:
– Поведение Оливии после смерти отца было не очень-то приличным, но отправиться одной в Монро? Это непристойно.
– Марта! – Кейти опустила спицы. – Марта, нельзя так говорить. А как бы она смогла доставить свои персики на продажу? Она пыталась найти помощника, но…
– Вот именно! – перебила Марта, нахмурившись. – Она развесила объявления о помощнике по всему приходу. Какое бесстыдство!
– Да-да, ужасно, – закивала Эмили.
Бекки воткнула иглу в салфетку, которую вышивала. Не замечая от злости, что делает, она уколола палец до крови и тут же, поморщившись, отбросила свое вышивание. Ах, как ей хотелось высказать этой Марте Чабб все, что она о ней думает!
Кейти выпрямилась в кресле и проговорила:
– А как еще Оливия могла найти себе помощника? Марта, ради Бога, вспомни о том, что у Оливии и так достаточно неприятностей. Оставь ее в покое.
Марта хотела что-то сказать, но Кейти, повысив голос, продолжала:
– Прошлой ночью Харланы напились и отправились к ней. Они швыряли камни ей в окна и напугали девочек чуть ли не до смерти. Оливии пришлось стрелять в них, чтобы прогнать. Мы слышали выстрелы. Да и Оливия рассказала нам, что произошло, когда завезла к нам вчера своих девочек.
– Пришлось стрелять? – Марта всплеснула руками. – Вот об этом я и говорю. Стрелять! Представить не могу, что произошло с Оливией.
– А я считаю Оливию храброй женщиной, – возразила Кейти. – Она справляется, как может. И вот еще что… Не будь ее, я бы сейчас с вами не сидела. Она помогла при родах. Мне было очень тяжело, а она мне помогла. Наверное, я умерла бы без Оливии.
Кейти посмотрела на Бекки, и та ответила ей благодарным взглядом. Почувствовав чью-то руку на своем плече, Бекки обернулась и увидела Кэрри, рядом с которой стояла Миранда.
– Почему эти Чабб говорят гадости про маму? – прошептала Кэрри.
– Потому что они противные и старые, – шепотом ответила Бекки. Стиснув зубы, она с ненавистью посмотрела на Марту и Эмили. – Да, противные – вот почему.
Кейти откашлялась и вновь заговорила:
– Нам всем известно, что именно Вернон послал туда Харланов. И всем известно, почему он это сделал. Вернон хочет заполучить землю Оливии, чтобы построить там железную дорогу на деньги своей жены-янки. Он так поступил со многими из местных жителей. И я рада, что Оливия выступила против него.
Бекки взглянула на Кейти, улыбнулась ей и закивала.
– Нужно ли напоминать вам, что именно Вернон сделал пожертвования для нашей церкви? – ехидно проговорила Марта. – Благодаря ему мы смогли в прошлом году купить новый орган.
– Просто Вернон думает, что может купить все на свете, – отрезала Кейти. – Даже место в раю.
Лайла, как хозяйка дома, попыталась вмешаться и прекратить спор, пока обстановка не накалилась еще больше. Взяв блюдо с печеньем, она громко сказала:
– Дорогие, никто не хочет?!
Но дамы не обратили внимания на печенье. Лишь Миранда, обожавшая сладости, подбежала к хозяйке.
– Не богохульствуй, Кейти, – проговорила Марта, нахмурившись. – Что же касается Оливии, то ей не следует вести дела в «Персиковой роще» самостоятельно. Надо было продать землю, когда умер ее отец.
– Глупости! – отрезала Кейти.
Тут в дискуссию вмешались дамы. Но когда снова заговорила Марта, ее зычный голос заглушил все остальные:
– Я прекрасно тебя понимаю, Кейти. Ты, как подруга Оливии, должна защищать ее. Но на самом деле эта поездка в Монро – вопиющее нарушение приличий. Подумать только! Проделать весь этот путь одной!
Некоторые дамы согласно закивали, и спор продолжился.
– Но мама не одна, – пискнула Миранда, взяв еще одно печенье с подноса. – Мистер Конор с ней.
Женщины замолчали.
– Миранда, ты не должна была никому рассказывать про мистера Конора! – закричала Кэрри, глядя на сестру. – Мама сказала, что это секрет.
Миранда бросила печенье обратно на блюдо и, хлопнув себя по губам, пробормотала:
– Ах, прости, я забыла.
Бекки же в смятении окинула взглядом всех собравшихся.
– Скажи, малышка, а кто этот мистер Конор? – спросила Марта, наклонившись к Миранде.
Бекки вспомнила слова матери о том, как легко девушка может погубить свою репутацию – даже просто отправившись на прогулку с мальчиком. Закрыв лицо ладонями, она прошептала:
– О нет, нет, нет.
Глава 23
Оливия с Конором довольно поздно выехали из Монро. И теперь, когда они подъехали к ферме Джонсонов, чтобы забрать девочек, уже
