взглянула на него с любопытством. – Раньше я такого никогда не слышала.
Конор не смог сдержать ухмылки, настолько удивило его это замечание. Но тотчас же челюсть его пронзила острая боль, и он едва удержался от стона.
– Меня зовут Кэрри, – продолжала девочка. – А вы кто?
– Я… Конор.
– А на кого вы кричали все время?
Он на мгновение прикрыл глаза.
– Ни на кого… в общем-то.
– Вы обзывали своих врагов всякими словами.
– Обзывал? Нет-нет, ничего подобного.
– Да, обзывали. Вы говорили, что они проклятые уб…
– Кэрри! – раздался женский голос.
Конор снова приподнял голову и увидел женщину. Он сразу же узнал ее – женщину с фургоном.
– Кэрри, довольно, – сказала она. – Ты ведь знаешь, что я тебе не разрешала заходить сюда.
– Но мне хотелось на него посмотреть, мама.
– Завтрак готов. Иди в кухню.
– Но…
– Иди, – приказала женщина, указывая на открытую дверь у себя за спиной.
Девочка тихонько вздохнула.
– Да, хорошо. – Она соскользнула с кресла. – До свидания, мистер Конор. – Помахав ему на прощание рукой, малышка направилась к двери. У порога задержалась и добавила: – Я просто хотела взглянуть на него, вот и все.
Девочка вышла из комнаты.
Женщина тут же приблизилась к кровати. Конору сразу же бросилось в глаза ее платье – тускло-коричневое, застегнутое до подбородка. А ее волосы – каштановые и довольно густые – были собраны в узел на затылке.
«Не очень-то она привлекательная», – подумал Конор.
Но когда женщина, остановившись у кровати, посмотрела ему в лицо, он изменил свое мнение о ней. У нее были чудесные темно-карие глаза, окруженные необычайно длинными ресницами. И в уголках глаз он заметил тонкие морщинки, свидетельствовавшие о том, что она часто улыбалась. Но сейчас она даже не пыталась улыбнуться.
– Меня зовут Оливия Мейтленд, – сказала женщина.
– Конор Браниган, – прохрипел Конор.
Ему ужасно хотелось пить.
– Знаете, мистер Браниган, вы вызвали тут… большое волнение. – Женщина едва заметно нахмурилась. – Надеюсь, теперь, когда вы очнулись, ваш словарный запас будет не таким ярким.
– Да, конечно… – Конор ухмыльнулся. – Постараюсь не ругаться.
– Постарайтесь, пожалуйста. – Оливия снова нахмурилась. – Я не желаю, чтобы вы так грубо выражались при моих девочках.
Оливия наклонилась и потрогала его лоб. Конор невольно улыбнулся, ощутив приятную прохладу ее руки. И еще он уловил чудесные запахи – запахи ванили и гвоздики. Облизнув губы, он пробормотал:
– Напоминайте мне об этом, пожалуйста, и я постараюсь сдерживаться.
– Ах, похоже, у вас жар, – сказала Оливия, убрав руку. – Вас очень сильно избили – Она вопросительно посмотрела на него – как бы ожидая объяснения.
Но Конор не собирался ничего объяснять.
– Где моя одежда? – спросил он.
– В моем мешке для лоскутов. Во всяком случае, то, что от нее осталось.
Он уставился на нее в недоумении, и Оливия почувствовала, что краснеет.
– Мне пришлось разрезать вашу одежду. – Она повернулась к столику у кровати. – Иначе мне не удалось бы снять ее с вас.
– А что с моими вещами? – спросил Конор, немного помолчав.
– Возле вас я ничего не нашла, – ответила женщина. – Только немного денег. – Она указала на полку над умывальником. – Я положила их вон туда.
«Да, верно, мешок остался у выхода из зала, – вспомнил Конор. – А ведь там была бутылка доброго ирландского виски, и оно сейчас очень бы пригодилось!» Он поднял взгляд на женщину, гадая, есть ли у нее в доме хоть глоточек, но тут же отбросил эту мысль. Такие женщины совсем не пьют. А если и пьют, то в этом не признаются.
– Я перевязала вам ребра, – сказала Оливия. Склонившись над кроватью, она положила влажную тряпку ему на лоб. – Но потребуется несколько недель, чтобы они зажили. Думаю, у вас было и внутреннее кровотечение. Скажите, у вас есть родные, которым я могла бы сообщить о вашем состоянии?
Конор со вздохом закрыл глаза.
– Нет, у меня нет родных.
Женщина выпрямилась и проговорила:
– Пожалуй, я принесу вам чаю от жара.
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с подносом. На подносе стояли выщербленный фарфоровый чайник, знававший лучшие времена, такая же чашка и глубокая оловянная сковорода. Поставив поднос на столик, женщина взяла сковороду и опустила ее на пол рядом с кроватью.
– Это на тот случай, если вам потребуется облегчиться, – объяснила она. – Вот, выпейте сколько сможете. – Она протянула ему чашку.
Конор медленно приподнял голову и, понюхав напиток, проворчал:
– Черт, что это за чай такой?
– Пожалуйста, не ругайтесь, мистер Браниган. – Оливия поднесла к его губам ложку. – Это чай из ивовой коры. В последние дни вы его много выпили. Он помогает от жара.
– К черту жар! – Конор с отвращением уставился на чашку. – Это пойло меня убьет.
– Знаю, пахнет неприятно, – кивнула Оливия. – Но поверьте, это очень помогает.
Конор взглянул на нее с сомнением, но все же открыл рот и сделал глоток отвратительного зелья. Его желудок тут же сжался, и он, крепко зажмурившись, откинулся на подушку.
– Я же вам говорил, – процедил он сквозь зубы. – Эта мерзость меня убьет.
– Вы не умрете, мистер Браниган, – проговорила женщина с мягкой улыбкой. – Вы слишком упрямый для этого.
Глава 3
Поздно вечером температура у больного спала, и он погрузился в сон. Оливия же, возблагодарив Бога, вздохнула с облегчением: теперь она могла немного поспать.
Проснувшись на рассвете, Оливия умылась и оделась. Потом приготовила завтрак. Когда она заглянула в комнату Конора, он все еще спал. Разбудив девочек, Оливия велела Бекки позаботиться о младших и приступила к утренним делам.
Когда она вернулась на кухню, девочки уже сидели за столом. Честер же лежал на полу в ожидании, когда и ему перепадет кусочек. Оливия поставила на полку корзинку с яйцами, которые набрала в курятнике. Потом вымыла руки и тоже села за стол.
– Как там мистер Браниган, мама? – спросила Бекки.
– Ему гораздо лучше, – ответила Оливия.
– А он останется у нас, чтобы помогать, как когда-то Нейт? – поинтересовалась Миранда.
– Нет. – Оливия покачала головой. Сама мысль об этом привела ее в смятение. – Конечно, он не останется.
– Откуда у него все эти шрамы, как ты думаешь? – спросила Бекки.
– Не знаю, – ответила Оливия.
Она не была уверена, что ей хотелось бы это знать.
– Знаете, а мне он нравится, – заявила Кэрри. – Очень забавно наблюдать за ним, когда он спит. Мама, можно, я загляну к нему после завтрака?
– Нет, нельзя. Я уже говорила тебе, что не надо заходить в его комнату.
– А почему?
– Потому что у него ужасный характер. Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше. – Оливия посмотрела на Миранду: – И ты тоже. Ясно?
Девочки молча закивали. Оливия принялась за завтрак. Теперь, когда больному стало легче, ей следовало подумать о предстоящих делах. Скорее всего, она снова отправится в город, потому что в доме уже заканчивалась мука, да и черной патоки оставалось мало.
И на сей раз, она возьмет с собой все свежие яйца и три дюжины банок с консервированными персиками, заготовленными прошлой осенью. Если Стэн Миллер не даст ей кредита, она сможет обменять свои припасы на все необходимое, чтобы дожить до нового урожая.
Внезапно Оливия нахмурилась. Ведь лавкой владел Вернон Тайлер, и она прекрасно знала, что Стэн действовал по его приказу. Вернон просто нашел еще один способ усложнить ей жизнь, чтобы вынудить ее продать землю. «Нет, этого не будет», – сказала Оливия себе, вскинув подбородок.
– Мама, можно, я пойду во двор поиграть? – спросила Миранда.
Оливия покосилась на тарелку девочки.
– Но ты еще не доела кашу.
Малышка скорчила гримасу.
– Ах, мама, я больше не хочу.
Оливия посмотрела на Бекки и Кэрри – их тарелки тоже были пусты лишь наполовину. Ах, как бы ей хотелось давать своим девочкам не только кашу, как бы хотелось нарядить их в новые красивые платьица… Оливия вспомнила собственное детство, вспомнила те вещи, которые когда-то воспринимались ею как нечто само собой разумеющееся. Увы, такой жизни ее девочкам не довелось познать раньше, и, очевидно, не узнают они ее и в будущем. Но любовь много значит, а своих девочек она любила так, как никто их любить не будет.
Встав из-за стола, Оливия сказала:
– Если я не ошибаюсь, в кладовке еще осталась банка кленового сиропа. Может, я полью кашу сиропом и добавлю сливочного масла?
Ее предложение было принято с энтузиазмом. Оливия улыбнулась и, отправившись в кладовку, взяла банку сиропа, которую ей удалось сохранить. Кленовый сироп был любимым лакомством девочек, и она приберегала его для особого случая, но сейчас решила, что нет смысла хранить его дольше.
Оливия добавила в тарелки девочек по ложке сиропа и по куску масла, и те без возражений доели кашу.
Час спустя Оливия запрягла Келли в фургон, чтобы снова отправиться в город. Забравшись на козлы, она сказала:
– Бекки, не забывай заглядывать к мистеру Бранигану каждые полчаса. Он будет спать почти все время, но если проснется, то попытайся напоить его чаем из ивовой коры. А если он не захочет его пить, то, по крайней мере, дай ему побольше воды. И немного мясного бульона, что варится на плите, поняла?
Беки кивнула, и ее хорошенькое личико стало очень серьезным – она сознавала, какая ответственность ложится на нее.
– Хорошо, мама.
– Я вернусь к полудню. – Оливия дернула за поводья, и фургон тронулся с места. – И не
