просто невозможно.
Не дождавшись от Сакс ответа, Джуд повторила:
— Почему все-таки травматология?
— Во многом из-за самолюбия, — призналась Сакс. — Это ведь настоящий вызов, когда речь идет о человеческой жизни, а ты единственный, кто может что-то изменить.
— А если у тебя не выйдет?
— Ты стараешься сделать все, чтобы этого не случилось.
— Все твердят мне, что травматология быстро забирает из тебя все силы, — поделилась Джуд. — И, пробыв здесь всего месяц, я могу понять, почему. Тут все так интенсивно происходит, так мало времени на принятие решений. Так много зависит от того, что ты делаешь.
— С некоторыми такое случается, — Сакс выдержала взгляд Джуд. — Но в то же время оно стоит того — чувствовать это напряжение, это нервное возбуждение.
Даже в темноте Джуд заметила, как у Сакс заблестели раза. В ней было столько внутренней энергии и душевного волнения, что Джуд почти физически их чувствовала.
— Могу поспорить, не стань ты хирургом, была бы пожарным, космонавтом или еще кем-нибудь, чья работа — это сплошной стресс и адреналин.
— Может, и так, — Сакс фыркнула от смеха. — Ничто не сравнится с ощущением победы.
Джуд увидела, как Сакс смеется, запрокинув голову, лицо залито лунным светом, и на мгновение даже забыла, о чем они говорили. Она могла лишь думать о том, как прекрасна была Сакстон. Это было больше, чем физическая красота. Невероятное обаяние и жизненная сила, которые излучала хирург, заставляли Джуд хотеть ухватиться за нее и взлететь так далеко, куда могла унести их сумасшедшая энергия этой потрясающей женщины. Это ощущение так пьянило, что Джуд была готова отключить мозг и раствориться в чувствах.
— А как насчет тебя? — неожиданно спросила Сакс. — Что дает тебе съемочный процесс?
— Массу вещей, — ответила Джуд, сердце у которой продолжало биться сильнее обычного. — Во многом это похоже на то, что делаешь ты. Съемки — это технически непростая задача, они увлекают меня, к тому же здесь еще есть награды, помимо моего личного удовлетворения. Любой фильм — это средство коммуникации, а коммуникация, в свою очередь, является одним из мощнейших инструментов, формирующих общество. — Джуд издала застенчивый смешок и рукой убрала назад волосы. Кажется, Сакс стала узнавать этот жест. — Не то что бы я считаю, что своими фильмами меняю мир, но даже если несколько людей начнут думать о чем-то по-другому — или вообще о чем-то задумаются — значит, я достигла цели.
— Понимаю, — сказала Сакс, удивляясь, как легко оказывается, было разговаривать с Джуд.
Пока они говорили, Сакс стало так хорошо и спокойно, как не было уже давно. Вокруг нее постоянно были энергичные и яркие люди, но благоприятная энергия Джуд одновременно успокаивала и притягивала ее, как магнит. Пожалуй, именно это Сакс ценила в Джуд больше всего.
Сакс охватило странное умиротворение. Быть может дело было в том, что они оказались наедине в одном из немногих мест, где она по-настоящему могла расслабиться. Не задумываясь, она сказала:
— Я должна извиниться перед тобой за свое грубое поведение во время интервью. Я знаю, что ты лишь делала свою работу.
— Нет, что ты, не нужно извиняться. Когда я делаю какой-то проект, меня не остановить. Я уже уяснила, что порой единственный способ узнать какие-то нужные тебе подробности — это надавить. Ты предупредила меня о границах, а я не вняла твоему предупреждению.
— Все же я хочу извиниться. — повторила Сакс.
— Хорошо, извинение принято, — мягко ответила Джуд.
Они стояли близко-близко друг другу, абсолютно одни на крыше больницы. Влажная и теплая ночь окутывала их и отделяла от окружающего мира еще больше. Вертолетную площадку по углам освещали резким искусственным светом галогеновые лампы, но они вдвоем стояли подальше, в темноте.
Ни одной из них не хотелось, чтобы их ночной разговор закончился. Поэтому ни та, ни другая не сдвинулась с места.
Глава семнадцатая
В итоге никому из них не пришлось намекать на то, что пора бы спуститься вниз. У Сакс запиликал бипер, и обстоятельства все решили за них.
Сакс пожала плечами, извиняясь, и помчалась вниз, Джуд старалась не отставать от нее. Наплевав на лифт, они с грохотом неслись по бетонным ступеням на первый этаж. К тому моменту, когда они вбежали в приемный покой, туда как раз вкатывали первую партию пострадавших в перестрелке. Остальные были на подходе: их вытаскивали из нескольких машин «скорой помощи», которые выстроились перед травматологией. Деб уже начала оценивать состояние первых раненых. Аарон Таунсенд проводил сортировку пострадавших по степени тяжести и говорил медсестрам и резидентам, кем необходимо заняться прежде всего. Мелисса уже была здесь с камерой наперевес.
— Что у нас? — спросила Сакс, влетая в двойные двери приемного покоя.
— Уличная разборка, — бросила Деб, не поднимая головы и продолжая вставлять трубки в одного из парней. — Множественные проникающие ранения, огнестрельные и ножевые.
— Сколько человек? — Сакс натянула перчатки и занялась следующим пациентом в порядке очередности.
— Не знаю, — рассеянно ответила Деб. — Врачи «скорой» говорят, что пострадавших как минимум больше десятка, у этого парня дырка в животе, его нужно срочно в операционную.
— Аарон! — крикнула Сакс, убирая моментально пропитавшийся кровью бинт с груди второго парня, — вызови Тайлера и всех остальных из запасной бригады. У нас намечается напряженка. — Оценивая ножевое ранение между вторым и третьим ребром на теле молодого человека, Сакс спросила: — Как вас зовут?
— Да пошла ты, — пробурчал подросток, бросая полный ненависти взгляд на другого парня, лежавшего на столе рядом с ним. — Лучше сдохни сам, придурок, иначе я тебя прикончу!
— У вас пробито легкое, вам нужна операция, — невозмутимо сообщила ему Сакс.
— Я хочу… в другую больницу… Я не хочу… быть рядом с этими… уродами, — при каждом слове у него изо рта шла пеной ярко-красная кровь, и Сакс пришлось прижать его руками к столу, чтобы он лежал на месте.
— Отложите это до лучших времен. У вас колотая рана в груди. И сейчас вы не будете ни с кем выяснять отношения.
— Просто держите… их… подальше от меня, — с трудом прохрипел парень, после чего у него закатились глаза, и он потерял сознание.
В течение следующих минут Сакс быстро вставила трубку ему в грудь и несколько катетеров в вену, чтобы медсестры могли подвесить на капельнице кровь и прочие жидкости. Деб молча и деловито проделывала то же самое, приемный покой тем временем привезли еще троих мальчишек в еще более критическом состоянии. Из палаты интенсивной терапии вызвали несколько медсестер и двух хирургов- резидентов, чтобы они помогли управиться с потоком раненых и как-то стабилизировать их состояние.
Джуд и Мелисса держались подальше от прибывающих каталок и суетившихся врачей и в то же время отыскали неплохое место, откуда удобно было снимать происходящее. Проведя больше двухсот часов в приемном покое, они выработали свою методику и работали почти столь же слаженно, как команда травматологов.
