собственного тела; она просто рассмеялась бы и отвергла его притязания воспользоваться ситуацией. Ред не стал бы ухаживать за одной из Келвей, напомнила она себе, если бы, как это было раньше, он не хотел чего-то доказать. Сердце ее вдруг замерло и снова забилось. Он не будет… Неужели никогда не… При одной мысли о невозможном ее бросило в жар. Интересно, что она почувствует, если он вновь коснется своей горячей ладонью ее кожи?..
— Так это был страшный сон?
Кэтрин сжалась, затем попыталась расслабиться, удивленная тем, что его слова вызвали такую реакцию. Смысл его слов был ни при чем: это была слепая реакция на звук его голоса. Реду ведь она безразлична, напомнила себе Кэтрин. Он использовал ее, прекрасно, она тоже постарается использовать его. Огорчало только нежелательное появление в ее лишенной чувственности жизни жгучего интереса к этому. В определенном смысле она жила спокойно, а теперь вот проснувшийся интерес грозит превратить шелковые нити в стальные узы, и тогда прости-прощай ее естественная сдержанность и чувство самосохранения. Мысли были навязчивы, и она любой ценой хотела избавиться от них.
— Не знаю. — В голосе ее ощущалась пустота. — Я имею в виду, что у меня обычно остается только смутное представление. А сейчас уже все позади. — Она нервно рассмеялась.
— Похоже, тебя немного лихорадит. — Его взгляд был спокоен, и она подумала, что сходит с ума, пытаясь отыскать скрытый смысл в простом замечании. Знает ли он о ее подспудных желаниях, которые она пытается в себе подавить?
— Да нет, нисколько, — хрипло произнесла она, пытаясь придать голосу обыденность и забыть о том влиянии, которое оказывает его присутствие на ее тело и душу. Он продолжал сидеть и улыбаться, и эта улыбка волновала ее. Неужели он понимает, какие мысли пробегают в ее голове?
Он потянулся с присущей ему грацией, халат еще больше распахнулся, открывая гладкий мускулистый торс. Кэтрин с ужасом поняла, что не может отвести взгляд от его тела; она безнадежно пыталась побороть странное пьянящее ощущение, во власти которого находилась.
Что со мной происходит? — думала она и, закрыв глаза, попыталась подавить свои эмоции.
— Ты, должно быть, устал, Ред. Прости, что я побеспокоила тебя, но сейчас со мной все в порядке.
Она радовалась, что ее голос звучит спокойно и ровно и даже более вежливо, чем обычно в разговорах с Редом. Но это было гораздо лучше, чем истеричный крик, застрявший у нее в горле. Почему же он до сих пор не уходит, не оставит ее в покое? — думала она раздраженно.
— Я могу и остаться, — отозвался Ред после короткой паузы.
Удивленная, Кэтрин бросила на него взгляд. Смысл его предложения был очевиден. В его глазах светилась насмешка и подозрительная теплота, она сознательно проигнорировала их, чувствуя лишь унижение, от которого вся сжималась и дрожала.
Он точно знал, как его присутствие будоражит ее, и, по-видимому, ситуация веселила его. Трудно было представить, что он не знает о своем гипнотическом взгляде и мужском обаянии и не использует их для развлечения или выгоды. Она мысленно встряхнулась, чтобы отогнать теплое расслабляющее чувство.
— Я слишком уважаю тебя и не хочу, чтобы ты заменил отсутствующего, — усмехнулась Кэтрин.
Она вдруг вспомнила его поцелуй и нарочно тут же изгнала из памяти воспоминание о томительном чувстве близости, испытанном ею тогда.
— Лучше смерть, чем позор, — предположил он, рассмеявшись, когда она отпрянула при легком прикосновении его руки. — Или, лучше сказать, — крушение надежд.
— Я слишком устала, чтобы продолжать словесные баталии, — отрезала Кэтрин. Его интуиция пугала ее.
— Я просто решил, что мое присутствие может успокоить тебя, если твои кошмары вернутся.
— Нужно совсем потерять рассудок, чтобы принять помощь от человека, не способного отличить сочувствие от похоти! — бросила она, разозлившись одновременно и на себя за то, что в самой неподходящий момент отозвалась на вызывающую сексуальность Реда, не желающего скрывать, что он хочет ее.
— Между прочим, я никогда и не считал минутную страсть основанием для свадьбы, — произнес он, явно издеваясь над ней. — Так что не волнуйся, под венец я тебя не потащу.
Она побелела, и пальцы соскользнули с одеяла.
— Как ты смеешь? — гневно выдохнула она.
— Очень просто, — ответил Ред и протянул руку, коснувшись отворота спального мешка и прикрывая ее обнаженную грудь. — Не надо демонстрировать товар, если он не продается, — грубо предостерег он, и это заставило Кэтрин вздрогнуть еще сильнее, чем в тот краткий миг, когда пальцы Реда коснулись ее кожи.
— Вот именно, не продается! Надеюсь, ты уяснишь себе это, хотя бы на то время, пока я буду находиться в твоем доме.
Он игриво ухмыльнулся:
— Ты слишком безжалостна ко мне, крошка.
— Если тебе кажется, что я мечтаю оказаться с тобой в постели, то ты совершенно не разбираешься в женщинах! — выпалила она в сердцах.
— Стало быть, я не так тебя понял? — продолжал он язвить, не спуская глаз с ее испуганного лица.
Кэтрин казалось, что желание оказаться в его объятиях, написано на ее лице крупными буквами. Она была обручена с Карлом больше восьми месяцев, и ей без труда удавалось отвергать его сексуальные притязания. Видимо, он совершенно не возбуждал ее чувственности. Карл иногда смеялся над ее старомодностью. Но она думала, что если она может ждать, то почему бы и ему не согласиться с ней? Казалось, их отношения основаны на чем-то более прочном, чем преходящее чувственное влечение, но как чудовищно она ошибалась!
А сейчас, видимо, просто ее гормоны взбунтовались после нескольких лет воздержания, и Ред лишь случайно спровоцировал взрыв сексуальности. Она могла представить, какое циничное удовольствие он получил бы, если бы узнал истину о ее так называемой 'сексуальной' жизни. Чувство ужаса вытеснило все остальные чувства при одной мысли о такой возможности. Нет, она должна сохранить последние остатки гордости — по крайней мере, перед лицом столь опасного человека. В конце концов, неужели так трудно подавить в себе это учащение пульса, это томление плоти? Она однажды уже пережила подобное. Кэтрин не принадлежит к числу людей, являющихся жертвами своих страстей. Кроме того, она уже не восторженный подросток: она взрослая женщина.
— Я понимаю, тебе грех не воспользоваться ситуацией, — сухо продолжила она, — но потребуется нечто большее, чем эта близость, чтобы заставить меня искать утешения в твоих объятиях. — Она крепко держалась за края спального мешка, чтобы не дать ему съехать с ее плеч.
Ред слушал ее с явным интересом.
— Успокойся, крошка, я не так уж стремлюсь к близости с тобой. Конечно же, я не откажусь от нее, если ты меня сама попросишь об этом, или как-то намекаешь… — Он следил за тем, как краска залила ее лицо, и его губы сложились в презрительную гримасу.
Кэтрин лихорадочно пыталась сгладить правду его резких слов.
— Этого ты не дождешься никогда, — категорично заявила она, прекрасно понимая, что обманывает не только его, но и себя.
Ред, наконец, поднялся. Он был столь гармонично сложен, что ей было трудно не смотреть на него без восхищения.
— Я думаю, Карл в это время ищет успокоения в объятиях прелестной Женни, — поддразнил ее Ред. В его голосе послышалось злорадство.
Кэтрин вдруг снова вспомнила о своем несчастье, о своей неудаче… и чуть не заревела от досады.
— Если ты все еще играешь в куклы, то, видимо, само небо послало ему Женни. Я же, крошка, предлагал тебе насладиться таким же утешением…
— Ты настоящий рыцарь, Ред, но я не желаю пользоваться твоим благородством, — ответила она с
