— Мне не надо ничего доказывать, Ред, особенно тебе.
— Почему особенно мне? — моментально подхватил он. — Почему, Кэт? — В его глубоком голосе таилась насмешка.
— Ну, конечно, ты же уверен, что являешься центром мироздания. — Губы Кэтрин сжались, ее колючие слова вызвали довольную усмешку в его глазах.
— Ну что ты так горячишься, крошка, ну просто неподобающая пылкость. Ты уверена, что ты истинная Келвей? — насмешливо протянул он. — Тебе не кажется ребячеством такое открытое выражение чувств?
— Надеюсь, ты не думаешь, что меня подменили в роддоме?
Она не смогла удержаться от ехидного замечания. В их семье никогда не существовало настоящей близости, и она рано убедилась в том, что открытое выражение теплоты и привязанности, в лучшем случае, вызывало неудобства.
— Ну, и как он тебе, твой избранник? — Ред вернулся к теме их разговора, с улыбкой приняв ее острое замечание. В глазах застыло скептическое выражение.
— А тебе это действительно интересно? — Ее испепеляющий взгляд не оказал на него никакого воздействия. — Надо же, как ты снисходителен, — прошептала она, покусывая нижнюю губу.
Он приподнял черную бровь и сорвал еще виноградину.
— Я спросил, потому что мне действительно интересно, кто же сумел заставить тебя покинуть столь уютное гнездышко или, точнее, перебраться из одного гнездышка в другое, — добавил он. — Я ведь надеюсь, что он не нищий?
Только Ред со свойственным ему откровенным цинизмом мог намекать на материальное положение ее избранника.
— Какое отношение к этому имеют деньги? — высокомерно поинтересовалась она.
— О, никакого, — сразу согласился он, — когда один и так сказочно богат. — Он продолжил с презрительной усмешкой: — Я имею в виду, что тебе никогда не пришло бы в голову совершить что-то из ряда вон выходящее, например, полюбить человека бедного, не так ли, крошка?
Он не испортит мне вечер, твердила она про себя, явно осознавая грозящую опасность. Он делает это специально, не поддавайся, не глотай наживку.
— Значит, ты решил, что мой жених недостоин меня, даже не познакомившись с ним? — сказала она с напряженной улыбкой.
— Некоторые вещи в жизни неизбежны, Кэтрин. В тот день, когда ты позволила своему отцу контролировать твою жизнь, возникла определенная последовательность событий. Мне кажется, я знаю твоего Карла почти всю жизнь.
— Отец вовсе не контролирует меня.
— Перестань, Кэтрин. Ты же никогда по-настоящему и не выходила за пределы этого роскошного дома. Ты всегда следовала правилам его обитателей, с тех пор как научилась ходить. Папочка выбрал для тебя жениха сам или все-таки представил список подходящих кандидатур?
Кэтрин вонзила ногти в ладони, чтобы сдержать гнев и не взорваться. Как он смеет появляться здесь и еще утверждать, что знает каждое ее побуждение? Это столкновение с проклятым Реджинальдом Кристом помогло понять, как ей повезло, что она встретила Карла — полную противоположность Реду.
— Представь себе, я сама познакомилась с Карлом, — сказала она с вызовом.
— Впечатляет. А чем он занимается?
Почему я должна оправдываться? Почему Карл не может работать в торговом банке, принадлежавшем моей семье? Она задавала эти вопросы себе, агрессивно вскинув подбородок.
— Карл работает в банке.
— И он, конечно, человек вашего круга?
— Мне было бы все равно, даже если бы он был и незаконнорожденным, — отозвалась она.
Как Ред смеет появляться здесь и обсуждать ее поступки? Ей хотелось, чтобы он продолжал оставаться в том же далеком месте, откуда прилетел.
— Очень благородно с твоей стороны еще раз намекнуть мне на мое происхождение. Это я говорю как незаконнорожденный в первом поколении.
— Я думаю, тебя самого тяготит твое происхождение, Реджинальд Крист. Ты сам…
Палец, прижавшийся к ее губам, заставил оборвать фразу… Ред предостерегающе покачал головой. Кэтрин оттолкнула его руку, но длинные пальцы сжали ее подбородок.
— Я не советую тебе, Кэтрин…
— Что?.. — произнесла она, в глазах ее засверкали признаки приближавшейся бури. Кэтрин, безусловно, пыталась освободиться, но поняла, что в его руках скрывалась недюжинная сила.
— Ты собиралась кусаться? Разве не инстинкт заставляет тебя скрежетать зубами? Зря злишься, — протянул он снисходительно, что придало мысли расцарапать его лицо еще большую привлекательность. — И сколько же человек знают, что под обликом спокойного достоинства скрывается маленькая дикарка?
— Единственный дикарь здесь ты, Ред, — прошипела Кэтрин. Она и на самом деле испугалась силы своего желания вонзить в него зубы. — Не сомневаюсь, что у тебя есть свои причины для приезда сюда, и забота о моем благосостоянии вряд ли является одной из них. Мне придется терпеть твое присутствие, потому что моя семья…
— …Не выгонит меня, — продолжил он с безошибочной точностью. — Ты же в этом уверена, крошка? — медленно произнес он, скользя пальцем по ее пухлым губам. — Это публичное мероприятие. Я уверен, что все сливки общества здесь присутствуют, и необходимо продемонстрировать единство клана. И хотя Скотт с удовольствием выгнал бы меня из Келвей-Холла, он этого не сделает.
С чувством обреченности она покачала головой и, к ее облегчению, цепкие руки отпустили ее. И все же ее как током ударило — ощущение было слишком сильным для обычного случайного соприкосновения. Сказалось, видимо, напряжение всего вечера, слишком официального и утомительного, а совсем не спокойного семейного праздника, о котором она мечтала. Но во время обсуждения деталей вечера Карл был на стороне родителей, и она не стала настаивать на своем.
— Наверное, ты считаешь, что как знаменитость просто обязан здесь присутствовать, — продолжала насмехаться она, пытаясь успокоиться. Кэтрин решила проигнорировать безошибочную точность его оценки; по крайней мере, публично ее семья признает Реджинальда.
— То, что я известная и узнаваемая публикой личность, имеет большее значение для твоего отца, но не для меня. Он просто вынужден не только принять меня, но и показать, насколько мною гордится. — Улыбка Реда была слишком самодовольна. — Ты принимаешь события, как они есть, не задумываясь о том, что движет людьми и событиями, не так ли? — спросил он с неприязнью. — Так ты совсем превратишься в лицемерку, Кэтрин!
— Это ты продолжаешь сеять вражду. Мне кажется, пора положить этому конец и забыть о прошлом. Мне все равно, что ты обо мне думаешь, все это ко мне не относится, — устало ответила она. Эта затяжная война претила ей; в презрительном ироническом отношении Реда была какая-то односторонность, даже злоба.
— До тех пор, пока ты носишь фамилию Келвей, Кэтрин, ты не можешь остаться в стороне, — сказал он с неприятной интонацией.
— Ты же понимаешь, осталось уже немного, скоро одной Келвей станет меньше для ненависти, — воскликнула Кэтрин. — Похоже, тебе не очень по душе моя предстоящая свадьба, — удивленно заметила она, вдруг осознав, что Ред проявляет не присущую ему заинтересованность.
Ред пожал плечами. Полуприкрытые веками голубые глаза выражали откровенную скуку.
— Тебе необходимо всеобщее одобрение, Кэтти? Конечно, несколько семейных откровений с моей стороны вряд ли могут иметь значение. Но, быть может, в этой хорошенькой головке живут какие-то сомнения?
Нет… Ты не должна заводиться… Конечно, он не прав… Мелькали обрывки мыслей. Его взгляд вызвал краску на ее лице.
— У тебя превратное представление обо всем, — запротестовала она.
Что-то вдруг отвлекло ее. Она отвела взгляд от ироничных голубых глаз. И в этот момент поняла, что окружающим покажется странным, если она выйдет из зарослей кустарника не с женихом, а с другим
