переживал гибель отца, потом был разочарован завещанием. Я считала предательством уйти в такой момент… Но ты оскорбил меня своим несправедливым подозрением в связи с Говардом. А ведь я всего-то старалась избегать общения с ним.
— Но почему?
— Были причины, Райан. Я сама узнала обо всем только на днях от моей матери. А до этого тоже довольствовалась только чудовищными подозрениями.
— Да о чем таком ты говоришь, Джесс? — нетерпеливо потребовал объяснения Райан Блекстоун.
— Однажды я из постыдного любопытства шарила в бумагах моей матери, — вынуждена была признаться женщина, — и обнаружила откровенную записку, написанную Говардом. В записке в резких выражениях говорилось, что если Сэлли оплошает и забеременеет, то пусть даже не думает козырять этим, а прямо отправляется делать аборт.
— Сэлли и мой отец были любовниками? — искренне изумился Райан.
— Да, были, — горестно призналась Джессика.
— И ты решила, что такая безапелляционность — наша семейная черта?
— Должна признать, при всей моей любви к тебе я подозревала худшее, — повинилась женщина. — Я сомневалась, что ты правильно поймешь меня, обойдешься без упреков и обвинений.
— Так вот в чем дело, — задумчиво проговорил Райан Блекстоун. — Ты из-за своей матери ссорилась с ним в аэропорту.
— Нет, что ты! Из-за тебя.
— Из-за меня? — вновь удивился он. — А какие были причины?
— Говард как-то прознал про наши с тобой отношения. Узнал, что я часто остаюсь у тебя по ночам…
— И?
— Он был уверен, что я впутала тебя в эту связь из меркантильных соображений, и требовал, чтобы я незамедлительно порвала с тобой.
— На каком основании? — возмутился Райан.
— Сказал, что я неподходящая партия для наследника крупного состояния и успешного предприятия. По его мнению, такая как я годится лишь для забав. И я никогда не смогу стать достойной его сына. Сказал, что какова мать, такова и дочь. Я пришла в бешенство, считая это грязным поклепом, и только потом узнала всю правду от своей матери.
— Забудь об этих гнусных обвинениях, Джесс. Ты знаешь, как к тебе относятся Кимберли, Дэни и Рик. Они моя семья, и к их мнению я прислушиваюсь. А злобные вымыслы Говарда не должны тебя больше тревожить, — убежденно проговорил мужчина.
— Я все тебе рассказала, Райан, — подытожила Джессика с грустной улыбкой на устах.
— Нет, еще не все, — возразил он. — Я хочу подробно узнать о том полете. Ты не взошла на борт из-за ссоры с Говардом?
— Да. Твой отец сказал, что если я не повинуюсь ему, он меня уволит. А если упираться будешь ты, то лишит тебя наследства. Но если я поступлю так, как он хочет, то не пожалею. Он отблагодарит меня за лояльность.
— И что ты ему на это ответила?
— Сказала, что не намерена выслушивать его угрозы и уволюсь сама… Я была вне себя от гнева, Райан. Со мной еще никто никогда не разговаривал с таким пренебрежением. Я развернулась и ушла. Мельком видела, как он и Мариса идут на посадку.
— И куда ты отправилась?
— Первым побуждением было ехать к тебе и все рассказать, но я решила, что в таком взвинченном состоянии это неразумно, и вернулась в свою квартиру. От усталости и расстройства рухнула в постель и моментально уснула. Когда же проснулась, уже стало известно, что самолет корпорации не выходит на связь и начаты поиски. В такой ситуации мои откровения были бы совершенно неуместными. А через считаные часы спасатели нашли обломки. Тогда можно было считать, что все кончено…
— Джессика… — нежно шепнул Райан.
— Что? — отозвалась она.
— У нас все будет хорошо, — заверил ее мужчина.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
На побережье перед пляжным домиком в Байрон-Бей Джессика скинула босоножки.
— Устали ноги? — спросил ее Райан.
— Да нет. Просто хочу почувствовать теплоту песка.
— Идем к шезлонгам, — позвал ее мужчина. — Тебе нужно отдохнуть.
— Не слишком ли ты меня опекаешь? — усмехнувшись, спросила его спутница. — Как ни странно, именно сейчас я чувствую себя замечательно.
— Может быть, еще немного крем-брюле? — предложил ей Райан.
— Не откажусь, — ответила Джессика, расположившись в шезлонге.
— Я быстро…
— О чем ты думаешь? — спросила она Райана, когда тот вернулся с двумя королевскими порциями прохладного лакомства.
Райан неопределенно пожал плечами.
— Ну же… Ты такой скрытный. Мое терпение не бесконечно, милый, — подстегнула она его шаловливым тоном.
— Я вспомнил то утро перед похоронами, когда проснулся, а в моих объятьях — ты. Я долго смотрел, как ты спишь. Отчетливо помню, как солнечный свет окрашивал твое по-детски спокойное личико, как дрожали твои ресницы, когда я старался тебя разбудить, как золотистые тени от них ложились на твои щеки.
— Ты разглядывал меня, бесстыдник? — стараясь скрыть свое смущение, спросила Джессика.
— С наслаждением, — признался Райан. — Ты часто раскрываешься во сне, и я очень люблю на тебя смотреть. Что же тут дурного, если я делаю это любя?
— Любя? — растроганно переспросила она.
— Ты спящая отличаешься от бодрствующей, как ночь отличается ото дня. И всякий раз, наблюдая твой сон, я чувствую, как преисполняюсь твоим покоем.
— Ты удивишься, если я кое в чем тебе признаюсь. Иногда, зная, что ты смотришь, я притворялась крепко спящей, чтобы продлить это наслаждение.
— Ах ты, лиса! — укорил ее Райан. — Что еще ты от меня скрываешь, белокурая плутовка?
— Я чуть с ума не сошла с тоски в то утро, когда ты ушел, не поцеловав меня на прощанье.
— Прости меня. Ты не станешь возражать, если я сделаю это прямо сейчас?
— Только если этот поцелуй не будет прощальным, — прошептала Джессика, приникнув к его губам.
— На тебе не слишком ли много одежды? — спросил ее Райан минуту спустя.
— Возможно, — ответила она.
— Ну, с этим-то я справлюсь. — Райан расстегнул пуговицы ее жакета. — Или тебе все еще есть, что от меня скрывать? — шутливо спросил он ее.
Джессика строго заглянула в его глаза и тяжко вздохнула.
— Не принимай всерьез, — предупредил Райан. — Я просто дурачусь. — Он помог ей снять жакет и поцеловал обнажившиеся золотистые шею и плечи. — Я уже так много раз выставлял себя дураком, — серьезно констатировал мужчина. — Считал делом всей своей жизни бездушные камни, в то время как чуть не упустил настоящее сокровище — тебя, моя родная, и наших детей.
— Райан…
— Да, я люблю тебя, Джесс.
