лица надстраивают сотые и двухсотые этажи, десятый и двадцатый засасывает грязь. Такова история капитализма, его шаткого положения, его попытки стоять прямо на фундаменте альтруистской морали.
Однако либо то, либо другое. Если одурманенные, ослепленные чувством вины защитники капитализма этого не понимают, это хорошо известно двум последователям альтруизма — коммунизму и католичеству.
Поэтому примирение между ними не должно удивлять. В конце концов, разница заключается в вещах сверхъестественных; здесь же, на земле, их объединяют три ключевых элемента: общая мораль — альтруизм, общая цель — установление насильственной власти, и общий враг — человеческий разум.
Найдется и прецедент их стратегии. На выборах в Германии в 1933 году коммунисты поддерживали нацистов под тем предлогом, что потом они поделят между собой власть, но сначала им нужно уничтожить общего врага — капитализм. В наши дни католичество вполне может войти в сговор с коммунистами, под тем предлогом, что потом они поделят между собой власть, но сначала нужно уничтожить общего врага — личность, заставив человечество объединиться и подставить единую шею их удавке.
Недаром энциклику с восторгом приняли коммунистические партии во всем мире. По свидетельству «Нью-Йорк Таймс» от 30 марта 1967 года, «Л'Юманитэ», газета французской коммунистической партии, писала, что энциклика «'подчас берет за душу' и 'весьма конструктивно выявляет зло капитализма, на которое давно обращали внимание марксисты'».
Те, кто не понимает, как важна нравственная уверенность в себе для человеческих взаимоотношений, вряд ли смогут оценить сардонически нелепый отрывок из той же статьи: «Однако французские коммунисты весьма сожалеют о том, что Папа Римский не смог отделить богатые коммунистические страны от богатых капиталистических стран, когда осудил неравномерное распределение стран 'имущих' и 'неимущих'».
Таким образом, богатство, полученное силой, — законная собственность, в отличие от богатства, полученного в процессе производства; мародерство — нравственно, а производство — нет. Представитель мародеров возражает против порицания богатства, которое содержится в энциклике, а представители производителей лебезят, уклоняются от ответа, терпят оскорбления и обещают отдать свои богатства. Если капитализм не переживет этих дней, то такое зрелище покажет, что он недостоин выживания.
В редакторской статье «Нью-Йорк Таймс» от 30 марта 1967 года энциклику называют «в высшей степени продвинутой в вопросах экономической философии», прибавлял: «Она сложна, всеобъемлюща и глубоко проникает в суть вопроса...» Если под «продвинутой» редактор имеет в виду, что энциклика разделяет постулаты современных «либералов», с ним можно согласиться, с той лишь оговоркой, что «Таймс» не замечает, куда направлен этот прогресс. Не энциклика достаточно «продвинута» для двадцатого века, а «либералы» повернули назад, к четвертому.
«Уолл Стрит Джорнел» от 10 мая 1967 года пошел дальше. В нем говорится, что папа имел в виду совсем не это. Энциклика, предполагают они, — лишь недоразумение, порожденное заговором ватиканских переводчиков, которые специально дали неправильное толкование идеям папы при переводе его труда с латыни на английский. «Конечно, может быть, Его святейшество и не рассыпает комплименты свободной рыночной системе, однако он и не имеет в виду того, что приписывает ему английский перевод».
Скрупулезно сопоставив латинские предложения и их официальные и неофициальные переводы на английский и столбики казуистического буквоедства, «Уолл Стрит Джорнел» пришел к выводу, что папа порицает не капитализм, а только «некоторые мнения» о капитализме. Какие мнения? Согласно неофициальному переводу, 26-й абзац энциклики гласит: «Но при новых условиях неизвестным нам образом в человеческом обществе появились некоторые мнения, согласно которым выгода рассматривается как основной стимул экономического прогресса, свободная конкуренция — как высшее правило экономики, частная собственность на средства производства — как абсолютное право, которое не приемлет ни ограничений, ни долга перед обществом ...»
«В латинском варианте, — читаем мы в статье, — папа Павел VI признает трудности... сопутствующие развитию 'некоторых видов капитализма'. Однако вину за это он возлагает не на 'всю жалкую систему' (другими словами, капиталистическую), а на некоторые искаженные представления о ней».
Если ратовать за выгоду как основной стимул, свободную конкуренцию и частную собственность — значит «искажать» представление о капитализме, в чем же тогда заключается капитализм? Об этом — ни слова. Как же тогда «Уолл Стрит Джорнел» определяет капитализм? Об этом — опять ни слова. Что же нам называть «капитализмом», если все его основные характеристики вычеркнуты? И об этом ни слова.
Последний вопрос выявляет то утверждение, которое в статье делается не прямо, а косвенно: если Папа Римский нападает не на капитализм, а только на его основные принципы, значит, нам и беспокоиться не о чем.
А как вы думаете, в чем автор статьи решился-таки упрекнуть энциклику? «Хотелось бы пожелать, чтобы энциклика признавала, что капитализм, и в Соединенных Штатах Америки, и повсеместно, принимает на себя целый ряд обязательств перед обществом».
Sic transit gloria viae Wall[30].
Такое же отношение и тот же взгляд на проблему выражен и в журнале «Тайм» от 7 апреля 1967 года.
«Хотя папа Павел VI, по-видимому, попытался написать свое послание христианам, учитывая текущую экономическую ситуацию в мире, он в своей энциклике определенно забывает о том, что невмешательство, использовавшееся в капиталистической системе, так же изжило себя, как и 'Капитал' Маркса. Очевидно, папа осуждает те разновидности капитализма, которые не учитывают новых тенденций и сохранились только, например, в Латинской Америке».
Впрочем, если бы мы проводили конкурс, приз пришлось бы отдать журналу для предпринимателей «Форчун» за май 1967 года. Его позиция агрессивно безнравственна и чужда философии. Он с гордостью заявляет о том, что поддерживает разделение экономики и этики. «Капитализм — это чисто экономическая система», — говорится в нем.
Изначально признавая «достойную всяких похвал цель» папы, «Форчун» пишет: «Однако, несмотря на ее современный и глобальный взгляд на проблему, 'Populorum Progressio' обрекает себя на провал. Деятельность экономического предприятия рассматривается с устаревшей и подозрительной точки зрения... Папа создал подставное лицо, у которого найдется мало защитников, если понимать этот абзац (26) буквально. На самом деле, чистая политика невмешательства используется в весьма незначительной части мировой торговли... 'Собственность' в развитых странах существует в том виде, который подразумевает 'обязанности перед обществом'... Говорить об 'абсолютных' частных правах в развитых индустриальных обществах просто неуместно».
Приведя все эти аргументы, «Форчун», по-видимому, с удивлением и обидой замечает, что папа не счел нужным причислить предпринимателей к «людям доброй воли», которых он призывает сразиться со всеобщей бедностью. «Избегая каких-либо определенных упоминаний о предпринимателях, он тем самым отказывается от помощи естественного и необходимого союзника, который во многих уголках земли серьезно занимается теми вопросами, к решению которых призывает папа. Может быть, участие предпринимателей воспринимается как само собой разумеющееся, как основная сила, на которую можно рассчитывать, и если ее только приручить, запрячь и наблюдать за ее действиями. (А разве «Форчун» не так воспринимает предпринимателей в своем «чистом» государстве?)
Ватикан редко мог относиться к капитализму иначе, чем к необходимому злу, в лучшем случае, и 'Populorum Progressio' свидетельствует о том, что к пониманию прийти нелегко. Однако это не значит, что капитализм — полная формула общественного просвещения и прогресса; это только экономическая система, которую люди доброй воли могут использовать успешней, чем любую другую из когда-либо существовавших, чтобы добиться тех общественных целей, которые им помогают определить политика и религия».
Посмотрите, как неприлично пытаться оправдать капитализм на альтруистических основаниях. Насколько же наивны эти циники. Энциклика направлена не на их богатство и не на облегчение бедности.
По-военному сцепленные, уравнивающие цинизм с «практичностью», современные прагматики не видят дальше текущего момента и не могут понять, что движет миром и определяет его направление. Люди, которые могут плыть по любому течению, идти на компромисс с чем угодно, служить средством любым целям, теряют способность понимать силу, заключенную в идеях. Пока две орды человеконенавистников, понимающие эту силу, объединяются против цивилизации, они сидят посередине и кричат о том, что
