– Золотом?
– Да, мисс Таггарт.
– Что ж, каков ваш обменный курс? Сколько это в обыкновенных деньгах?
– Обменного курса нет, мисс Таггарт. Никакая валюта, существующая по указам мистера Висли Мауча, не купит эти сигареты.
– Понимаю.
Келлог залез в карман, достал пачку и протянул ее Дэгни.
– Я дам их вам, мисс Таггарт, – сказал он, – потому что вы уже миллион раз заработали их и потому что они нужны вам для той же цели, что и нам.
– Какой цели?
– Напоминать нам – в моменты упадка духа, в моменты одиночества – о нашей истинной родине, которая всегда была и вашей, мисс Таггарт.
– Спасибо, – ответила Дэгни. Она положила сигареты в карман, и Келлог заметил, что ее рука дрожит.
По дороге к четвертому из пяти помильных столбов они молчали, сил у них оставалось только на то, чтобы передвигать ноги. Далеко впереди показалась точка света – она повисла слишком низко над горизонтом и светила слишком ярко для звезды. Они шли, не отрываясь от этой точки, и молчали, пока не убедились, что это мощный электрический маяк, горящий посреди прерии.
– Что это? – спросила Дэгни.
– Не знаю, – ответил Келлог, – похоже на…
– Нет, – поспешно прервала она, – не может быть. Не здесь.
Дэгни не хотела, чтобы он разрушил надежду, которую она чувствовала все последнее время. Она не позволяла себе думать об этом, надеяться.
У пятого столба они обнаружили телефонную будку. Маяк светился неистовым пламенем холодного огня в полумиле от них дальше на юг.
Телефон работал. Когда Дэгни подняла трубку, гудки показались ей дыханием живого существа. Затем раздался медлительный голос:
– Джессап, Брэдшоу. – Голос звучал сонно.
– Говорит Дэгни Таггарт…
– Кто?
– Дэгни Таггарт из компании «Таггарт трансконтинентал л»…
– О… да… понимаю… Слушаю?
– Я говорю по вашему путейному телефону номер восемьдесят три. В семи милях отсюда застряла «Комета». Ее бросила бригада.
Пауза.
– Гм, что же вы хотите, чтобы я сделал?
Дэгни тоже выдержала паузу, стараясь поверить услышанному.
– Вы ночной диспетчер?
– Да.
– Тогда немедленно вышлите к нам другую бригаду.
– Целую бригаду для пассажирского состава?
– Конечно.
– Сейчас?
– Да. Пауза.
– В правилах ничего не сказано об этом.
– Соедините меня с главным диспетчером, – задыхаясь, произнесла Дэгни.
– Он в отпуске.
– Соедините с начальником отделения.
– Он уехал на несколько дней в Лорел
– Позовите того, кто здесь главный.
– Я здесь главный.
– Послушайте, – медленно произнесла Дэгни, с трудом сохраняя терпение, – вы понимаете, что посреди прерии стоит брошенный скорый поезд?
– Да, но откуда я знаю, что мне делать? В инструкциях на этот счет ничего не сказано. Если у вас авария, мы вышлем аварийную бригаду, но если аварии не было… Вам ведь не нужна аварийная бригада?
– Нет. Не нужна. Нам нужны люди. Понимаете? Живые люди, чтобы управлять поездом.
– В инструкциях ничего не сказано о поезде без персонала. Или о персонале без поезда. Нет такого правила, чтобы вызывать посреди ночи бригаду и посылать ее на розыск поезда. Никогда раньше не слышал об этом.
– Вы слышите об этом сейчас. Вы не знаете, что делать?
– Кто я такой, чтобы знать?
– Вы знаете, что ваша обязанность следить за движением поездов?
– Моя обязанность – выполнять инструкции. Если я пошлю бригаду, когда делать этого не следует, одному Господу известно, что может случиться! А как же Стабилизационный совет и все их постановления? Кто я такой, чтобы брать на себя ответственность?
– А что случится, если по вашей милости поезд будет торчать на пути?
– Это не моя вина. Меня это не касается. Меня не в чем упрекнуть. Я ничего не могу с этим поделать.
– Можете.
– Но никто мне не приказывал.
– Я приказываю вам это сейчас!
– Откуда мне знать, можете вы мне указывать или нет? Мы не обязаны укомплектовывать составы «Таггарт трансконтинентал». У вас должны быть собственные бригады. Так нам говорили.
– Но это чрезвычайная ситуация!
– Никто ничего не говорил мне о чрезвычайных ситуациях.
Дэгни понадобилось несколько секунд, чтобы овладеть собой. Она видела, что Келлог наблюдает за ней, весело и горько улыбаясь.
– Послушайте, – сказала она в трубку, – вы знаете, что «Комета» должна была прибыть в Брэдшоу три часа назад?
– Конечно. Но это никого не обеспокоит. В наше время поезда уже не ходят по расписанию.
– Так что ж, вы хотите, чтобы мы перекрыли вам путь навсегда?
– У нас ничего не предвидится до четвертого ноября, пассажирский поезд северного направления из Лорела в восемь тридцать семь утра. Вы можете подождать до этого времени. Меня сменит дневной диспетчер. Можете поговорить с ним.
– Идиот проклятый! Это же «Комета»!
– А мне-то что? Мы не «Таггарт трансконтинентал». Вы слишком многого хотите за свои деньги. Вы для нас лишь головная боль, сверхурочная работа без дополнительной оплаты простым людям. – Его голос сорвался в скулящую дерзость. – Вы не имеете права так разговаривать со мной! Прошли те времена, когда вы могли так обращаться с людьми.
Дэгни никогда не верила, что есть люди, на которых действует определенный прием, которым она никогда не пользовалась, – таких людей не нанимали в «Таггарт трансконтинентал», и ей не приходилось общаться с ними.
– Вы знаете, кто я? – спросила она холодным, властным и угрожающим тоном.
Сработало.
– Я… я догадываюсь, – ответил он.
– Тогда позвольте вам сказать, что если вы немедленно не вышлете бригаду, то потеряете работу в течение часа, как только я доберусь до Брэдшоу, а я рано или поздно туда доберусь. Сделайте так, чтобы это было рано.
