в этой связи упомянул Павла Серова. Из его слов я поняла, что он хочет сообщить о чем-то в ГПУ.

— Итак, он велел тебе держаться от меня подальше…

— Лео! Ты не хочешь…

— Я не хочу, чтобы меня запугивали всякие ревнивые дураки!

— Лео, ты его не знаешь! Он не имеет обыкновения шутить насчет ГПУ, и он не испытывает по отношению к тебе никакого чувства ревности!

— В каком отделе ГПУ он работает?

— В разведке.

— Так значит, не в экономическом отделе?

— Нет, но он действует по своей инициативе.

— Ладно, пойдем. Позвоним Морозову и Павлу Серову. Пусть Серов свяжется со своим другом из экономического отдела и выяснит, чем занимается этот твой Таганов. Не впадай в панику. Бояться нечего. Друг Серова все уладит. Пойдем.

Лео и Кира поспешили к выходу, чтобы поймать такси.

— Лео, — задыхалась бегущая за ними Антонина Павловна. — Лео, я никоим образом не связана с магазином! Если будет расследование, помни, я не имею никакого к нему отношения! Я только относила деньги Серову и не знала, откуда они берутся! Лео, запомнил?

Через час к черному входу магазина с вывеской «Лев Коваленский. Продовольственные товары» бесшумно подкатили сани. Двое мужчин молча спустились по обледенелым неосвещенным лестницам в подвал, где при свете старого тусклого фонаря их ждали Лео и продавец. Вновь прибывшие не произнесли ни звука. После того, как Лео молча указал на мешки и ящики, они оперативно перенесли их в сани, покрытые большим меховым пледом. Не прошло и десяти минут, как подвал был пуст.

— Ну что? — с тревогой поинтересовалась Кира, когда Лео пришел домой.

— Иди спать, — сказал Лео, — и не думай ни о каких агентах ГПУ.

— Что ты сделал?

— Все что нужно. Мы от всего избавились. В данный момент все это вывозится из Красного Ленинграда. К нам завтра вечером должен был прибыть новый груз от товарища Серова, но мы отменили эту сделку. У нас будет просто маленький продуктовый магазин — на время. Пока Серов не уладит все.

— Лео, я…

— Не надо начинать новых споров. Я уже сказал: я не собираюсь уезжать из города. Это было бы самым опасным, самым подозрительным из всего, что я могу сделать. Нам не о чем беспокоится. Серов слишком силен в ГПУ при любых…

— Лео, ты не знаешь Андрея Таганова.

— Нет, я не знаю его. Но ты, похоже, знаешь его слишком хорошо,

— Лео, его нельзя подкупить.

— Может быть. Но они могут заставить его заткнуться.

— Если ты не боишься…

— Конечно, я не боюсь! — Но его лицо было бледней, чем обычно, и она заметила, что его руки, расстегивавшие пальто, дрожали.

— Лео, пожалуйста! Послушай! — стала умолять она его. — Лео, пожалуйста, я…

— Заткнись! — сказал Лео.

XII

Секретарь Экономического отдела ГПУ вызвал Андрея Таганова в свой кабинет.

Кабинет располагался в здании главного управления ГПУ. Ни один посетитель никогда не приближался к этому зданию, и очень немногие служащие имели в него допуск. Те, кто все же имел, говорили тихим уважительным голосом и никогда не чувствовали себя здесь непринужденно.

Секретарь сидел за столом. На нем была военная форма, узкие бриджи, высокие сапоги и пистолет на бедре. У него были коротко остриженные волосы и чисто выбритое лицо, по которому невозможно было угадать его возраст. Когда он улыбался, то видны были короткие зубы и очень широкие, коричневые десны. В его улыбке не было веселья, она была лишена всякого значения; видя эту улыбку, люди понимали, что он улыбается лишь потому, что мускулы его рта сжимаются и обнажают десны.

Он сказал:

— Товарищ Таганов, я так понимаю, что вы проводите какое-то расследование по делу, которое находится в компетенции Экономического отдела?

Андрей сказал:

— Да, это так.

— Кто дал вам такое право?

Андрей сказал:

— Мой партийный билет

Секретарь улыбнулся, показав свои десны, и спросил:

— Что заставило вас начать это расследование?

— Одна серьезная улика.

— Против члена партии?

— Да.

— Почему же вы не передали ее нам?

— Я хотел, чтобы у меня было полное досье для доклада.

— Ну и что же, оно у вас есть?

— Да.

— Вы собираетесь доложить начальнику вашего отдела?

— Да.

Секретарь улыбнулся и сказал:

— Я предлагаю вам прекратить это дело.

Андрей сказал:

— Если это — приказ, то я напоминаю вам, что вы — не мой начальник. Если это — совет, то я в нем не нуждаюсь.

Секретарь молча посмотрел на него, а затем сказал:

— Строгая дисциплина и преданность — похвальные черты, товарищ Таганов. Однако, как сказал товарищ Ленин, коммунист должен приспосабливаться к реальной действительности. Вы обдумали все последствия ваших разоблачений?

— Обдумал.

— Вы считаете целесообразным устраивать публичный скандал, с вовлечением в него члена партии — в такое время?

— Об этом надо было подумать тому самому члену партии, который втянут в эту историю.

— Вы знаете… что я заинтересован в этом человеке?

— Знаю.

— Может ли этот факт как-то изменить ваши планы?

— Никоим образом.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, что я могу вам пригодиться?

— Нет. Не задумывался.

— Тогда, не думаете ли вы, что вам стоит задуматься над этим?

— Нет. Не думаю.

— Сколько времени вы занимаете свою настоящую должность, товарищ Таганов?

— Два года и три месяца.

— С одним и тем же окладом?

— Да

Вы читаете Мы - живые
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату