Семеро воинов спешились с мустангов, а остальные поехали дальше на запад. Когда группа беглецов скрылась за горизонтом. Желтый Камень с товарищами оставили дорогу, заметая за собой следы, и притаились в лощине.
Время шло. На исходе дня тучи на небе разошлись, на западе у линии горизонта золотом и пурпуром загорелось заходящее солнце. На востоке синеватая дымка окутала землю.
Затаившиеся в лощине санти дакоты не отводили глаз от востока. Время от времени кто-то из них прикладывался ухом к земле и слушал. Наконец, склонившийся к земле Длинное Копье поднял голову и воскликнул:
— Хо! Слышу топот копыт!
Желтый Камень на четвереньках пробрался на край лощины и долго всматривался вдаль, но ничего не мог высмотреть в предвечернем тумане, все больше охватывавшем восточную часть степи. Тогда Желтый Камень прикрыл глаза и вслушался. Прошло немало времени, когда он спустился на дно лощины и сообщил:
— Приближаются, лошадей много, это погоня!
Вскоре вдали замаячили фигуры всадников. Они проехали в каких-то двадцати шагах от лощины, в которой притаились индейцы. Ясно было слышно лошадиное фырканье, говор солдат. Всадники замедлили темп. Поскольку оставленные санти дакотами следы были уже не видны в темноте, значит, они искали место для ночлега. Когда вереница всадников миновала лощину и удалилась на запад, Желтый Камень с товарищами выбрались из укрытия и скрытно двинулись вслед за кавалеристами. Через полмили солдаты остановились у маленького ручейка, существовавшего только во время больших дождей. Сейчас он был наполнен мутной водой от тающего снега. Сумерки уступали уже место темной ночи.
Длинное Копье осторожно подкрался поближе к кавалеристам, те не ожидали ни малейшего подвоха со стороны спасающихся бегством санти дакотов. Кавалеристы расседлали коней, напоили их из ручейка, затем начали устраиваться на ночлег. Кое-кто бродил по берегу ручейка в поисках одеревеневших кустов шалфея для костра. Вскоре костер уже пылал. Солдаты приступили к скромному ужину, а лошадей погнали пастись в прерию. Табун сторожили двое вооруженных часовых.
Укрывшись в невысокой траве, Длинное Копье не отрывал глаз от солдат. По его подсчетам, их было около пятидесяти. Когда костер уже начал гаснуть, Длинное Копье вернулся к своим. Желтый Камень внимательно выслушал его рассказ, после чего заметил:
— Солдаты ведь тоже устали, гоняясь за нами уже несколько дней. К утру бдительность часовых ослабнет. Перед самым рассветом мы обезвредим тех, кто охраняет лошадей, и уведем табун.
— Лошади нам очень нужны, наши совсем уже падают от усталости, — вступил в разговор Длинное Копье.
— Что мы, не сможем увести коней? — буркнул Красный Кедр.
— Если мы сможем оседлать сунка вакан, остальных мы легко погоним перед собой, — добавил Парящая Птица.
— Мне это известно не хуже вас, я потому и пошел в эту вылазку, — ответил Желтый Камень. — А теперь отдохнем немного, еще не известно, что может случиться.
Семерка вахпекутов молча сидела в мокрой траве, их страшно мучил голод. Уже давно лишь один раз на дню женщины делали навар из кусочков бизоньих шкур, это и была их еда, а в последние два дня не было и этого, они без передышки бежали от белых солдат. Но сейчас никто из них не думал о голоде, индейские воины и всегда шли на бой с пустым желудком, в этом случае быстрее заживали раны.
Шел час за часом. В разрывах туч светили звезды. Ночь, казалось, тянулась бесконечно. И все-таки, наконец, небо на восходе слегка посветлело, звезды побледнели.
— Ну, к делу, скоро рассветет, — прошептал Желтый Камень.
Воины поползли цепочкой по траве вслед за Желтым Камнем. Стоянка кавалеристов была совсем уже близко, слышно было конское ржание. Желтый Камень дал знак, чтобы воины остановились, поднял голову над травой.
Костер погас, видимо, не хватило кустов шалфея. У самого ручья виднелись фигуры спящих кавалеристов, положивших головы на седла. Рядом с ними в козлах стояли карабины. Неподалеку от кавалеристов паслись лошади, их охраняли двое часовых. Из-за густого тумана невозможно было различить, расставлены ли часовые по другую сторону бивака, но для Желтого Камня это уже не имело значения. Все его внимание сосредоточилось на лошадях и двоих часовых. Они отстояли друг от друга на некотором расстоянии, отгораживая табун от открытой прерии, в то же время между табуном и биваком стражи не наблюдалось. Один из часовых стоял спиной к лошадям, сжимая обеими руками дуло карабина, упиравшегося прикладом в землю. Голова его слегка склонилась вниз, он явно дремал. В нескольких шагах от него сидел, съежившись, второй часовой, его взор был устремлен в небо.
Желтый Камень быстро оценил ситуацию, затем склонился к своим товарищам и частью шепотом, частью знаками передал им следующее:
— Я беру на себя сидящего часового, а Длинное Копье — другого. Когда остальные мои братья увидят, что мы их обезвредили, Сильная Рука, Малая Звезда и Два Шрама отгородят лошадей от бивака, а Парящая Птица и Красный Кедр подойдут к табуну со стороны степи. По крику совы все приближаются к лошадям. Нам необходимо сесть на тех лошадей, что находятся с краю со стороны бивака, тогда мы сможем их всех отогнать в открытую прерию.
Желтый Камень тронул рукой Длинное Копье за плечо и они поползли в сторону часовых.
Желтый Камень обогнул дремавшего стоя часового и теперь бесшумно приближался к присевшему кавалеристу. Тот все еще всматривался в небо. Желтый Камень оказался так близко к нему, что мог бы дотронуться до него рукой. Задержав дыхание, он стал подыматься с земли. Часовой инстинктивно почувствовал чье-то присутствие за спиной и неожиданно обернулся, но Желтый Камень уже одним прыжком кинулся на него и схватил левой рукой за горло. Железная это, должно быть, была хватка, потому что часовой даже не охнул, когда нож вошел ему в спину по самую рукоять. Желтый Камень еще долго не убирал руки с горла противника. Наконец, тот дрогнул и упал на землю.
Желтый Камень присел рядом с мертвым кавалеристом, чтобы его не мог заметить другой часовой, если бы он случайно посмотрел в ту сторону. Нападение было совершено так молниеносно и тихо, что не испугались даже ближайшие верховые лошади. Теперь взгляд Желтого Камня был прикован к часовому, что дремал стоя.
С минуту ничего не происходило. Желтый Камень уже начал беспокоиться, заметил ли Длинное Копье расправу с часовым. И тут раздался свист стрелы, выпущенной из лука. Стоящий часовой вздрогнул, отступил на шаг, выпустил из рук дуло карабина, схватился за грудь и со сдавленным стоном опустился на землю. Не успел еще Желтый Камень опомниться, как Длинное Копье уже стоял на месте убитого часового, точно так же сжимая обеими руками дуло карабина.
Желтый Камень глубоко вздохнул. Оба часовых были обезврежены. Он поднял руки ко рту и через минуту прозвучал крик совы. Затем он поднялся и начал подкрадываться к пасущимся лошадям.
По условному знаку все вахпекуты собрались к табуну. Красный Кедр действовал смелее всех, оба они с Парящей Птицей считались мастерами в укрощении мустангов. Поэтому Красный Кедр первым оказался среди лошадей и опытным взглядом высмотрел себе жеребца. Он приближался к нему неспешным, уверенным шагом. Кавалерийские кони, очевидно, учуяли чужой запах индейцев, начали фыркать и сторониться, а жеребец поднял голову. Красный Кедр внезапным движением руки прикрыл ему ноздри. Жеребец нервно переступал с ноги на ногу, а Красный Кедр быстро перехватил ему нижнюю челюсть арканом, три раза дунул в ноздри и одним прыжком вскочил ему на спину.
— Тес, тес, тес… — тут же рядом успокаивал другую верховую лошадь Парящая Птица.
Конь отступал вбок, даже приседал на зад, однако Парящая Птица ухватился рукой за его гриву и тоже вскочил на него.
Желтый Камень тоже тем временем справился с выбранным конем и, держа его на аркане, не спускал глаз со стоянки солдат. В табуне начался беспорядок, лошади косили вбок, фыркали и ржали, их дразнил незнакомый запах индейцев. Естественно, что кое-кто из солдат проснулся, раздались тревожные возгласы.
Желтый Камень вскочил на коня, поднял правой рукой вверх ружье и выстрелил в воздух. По этому знаку тишину раннего утра разорвали устрашающие, вибрирующие крики. Желтый Камень стегнул лошадь
