тут Хитрому Змею и показалось, что далеко на юге появилось маленькое облачко пыли. Он сейчас же поднялся с земли, прикрыл глаза ладонью и долго смотрел вдаль. Затем повернулся к своим спутникам:
— Хо! Смотрите! С юга приближаются какие-то всадники. Наверно, это Черный Ястреб.
Трое воинов и Желтый Камень сорвались с места. Прикрывая глаза ладонями, они тоже долго вглядывались вдаль, но, наконец. Медвежья Лапа тихонько проговорил:
— Хитрый Змей, очевидно, ошибается, я ничего не вижу…
— Я тоже ничего не заметил, хотя… — произнес Ловец Енотов.
— Сейчас вы их увидите, они несутся что есть мочи, — уверенным голосом отозвался Хитрый Змей. — За первой тучкой пыли видна другая, и она гораздо больше. Это погоня!
— Хо! Я вижу их! — воскликнул Сломанное Весло.
Теперь все увидели беглецов и погоню за ними. До двух десятков убегающих, за ними бесформенная толпа всадников, вслед за этой группой, на некотором от нее расстоянии — более сплоченная и многочисленная группа преследования. Измученные лошади беглецов держались из последних сил. Когда кто-то из них отставал, преследователи тут же открывали стрельбу и всадник валился на землю.
— Если кому-нибудь и удастся достичь брода, на тот берег ему не перебраться, — заметил Медвежья Лапа.
— В воде белые их с легкостью перестреляют, как тогда тех, кто переправлялся через Отца Вод, — прибавил Сломанное Весло.
Непреодолимый гнев охватил Хитрого Змея. Не вымолвив ни слова, он бросился к своему мустангу, вскочил ему на спину, стегнул его арканом и кинулся вниз по склону. Стремительно приближался он к излучине, оказавшись между беглецами и преследователями.
— Хокка-хей! Хадре хадре сукоме! Вперед, на смерть! Мы выпьем вашу кровь! — вырвался из уст Хитрого Змея замораживающий кровь в жилах боевой клич дакотов.
Подобно орлу, падающему камнем с неба на высмотренную жертву, Хитрый Змей в мгновение ока напал на кавалериста в синем мундире, что возглавлял погоню. Не успел ошеломленный неожиданным нападением офицер опомниться, как Хитрый Змей ударил его палицей по затылку, перегнул к себе на седло и снял кровавый скальп.
— Хокка-хей! — страшным голосом снова выкрикнул Хитрый Змей и погнал своего мустанга на онемевшую группу всадников.
Жеребец мощным прыжком оказался среди кавалерийских лошадей, что были тяжелее и неповоротливее индейских мустангов. Ощерившись, он кусался, как цепная собака, бил копытами, лягался и вскоре вокруг него образовалась пустота. А тем временем Хитрый Змей одной рукой наносил страшные удары палицей, другой же орудовал ножом чиппева. Сзади прогремело несколько выстрелов. Хитрый Змей вздрогнул, как будто его ударили бичом, и склонился на шею коня. В ту же минуту со склона холма разнесся зловещий клич:
— Хокка-хей! Хокка-хей! Хадре хадре сукоме су-коме! — то друзья Хитрого Змея спешили ему на помощь.
— Кровожадные индейцы! Это засада! — закричал по-английски кто-то из кавалеристов, и конница тотчас же развернулась на юг, к своим.
Желтый Камень и Сломанное Весло кинулись к шатавшемуся в седле предводителю.
— У тебя кровь на спине, отец, ты ранен! — воскликнул Желтый Камень, поддерживая Хитрого Змея.
— Мы задержали погоню… — прошептал Хитрый Змей. — Черный Ястреб переправится… в оврагах его не поймают… Я снял скальп с белого офицера… Исполнил обет… Теперь нам надо бежать отсюда… к своим…
Хитрый Змей снова закачался в седле. Лицо его посерело, и Сломанное Весло поддержал его с другой стороны. Медленно двинулись они вверх по косогору.
Поддерживаемый с обеих сторон Хитрый Змей откинул голову назад. Затуманенным взором смотрел он в небо. Хоть солнце и стояло в зените, серая пелена застилала его, а потом небо и совсем потемнело. Уже в полной темноте Хитрый Змей увидел тянущуюся вверх светлую дорожку, услышал шум крыльев золотистого орла…
— Куна согоби куна яна вакара… огонь в сердце, огонь в небе… -прерывающимся голосом начал он свою песню смерти.
I. КТО БОИТСЯ УБИТЬ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА?
Желтый Камень сидел, скрестив ноги, на расстеленной на земле бизоньей шкуре, проверяя луки и стрелы. Неподалеку его любимый сын, двенадцатилетний Ва ку'та16 стрелял из маленького лука по носящимся поблизости собакам. Когда затупленная стрела попадала в собаку, та начинала жалобно скулить, а Желтый Камень довольно усмехался. Из мальчишки выйдет отличный стрелок. Перед типи сидели две пожилые женщины и одна молодая, они что-то шили. Старшие были сестрами из племени мдевакантон, принадлежащего к санти дакотам, молодая же, из племени шайенов, была похищена Желтым Камнем во время нападения на лагерь шайенов. Сестры жили в полном согласии, с радостью приняли они и шайенку, потому что, чем больше было жен в домашнем хозяйстве, тем больше и рук для работы. День все жены проводили в большом типи, а на ночь шайенка уходила в меньший типи, растянутый рядом с общим.
Семейная жизнь не доставляла Желтому Камню никаких хлопот, зато жизнь в целом ухудшалась со дня на день.
Много воды уплыло со времени героической смерти Хитрого Змея, отца Желтого Камня. Хитрый Змей предпочел скорее погибнуть в битве с белыми завоевателями, чем беспомощно наблюдать, как племя его лишают свободы и земли. Зловещие предсказания опытного Хитрого Змея скоро оправдались.
При очередной передаче прав на землю согласно Договору Траверс де Сиу, который индейцы подписали под нажимом правительства Соединенных Штатов, санти дакоты обнаружили, что их резервация занимает вдвое меньше земли, чем было обещано при подписании обманного договора. Спустя восемь лет американский сенат признал за санти дакотами право лишь на полосу земли на южном берегу реки Миннесоты, а за землю на северном берегу заплатил. Однако и на этот раз белые торговцы забрали почти все деньги в уплату за товары, проданные индейцам в кредит. Таким образом, некогда обширные земли санти дакотов сузились до полоски земли длиной в сто пятьдесят миль и шириной в десять миль.
Небольшие группы воинов по-прежнему потихоньку выбирались за пределы резервации в походы против чиппева и на ежегодную охоту на бизонов, однако в самой резервации управлял белый правительственный агент, майор Гэлбрейт17, а в нескольких ближайших фортах сидели белые солдаты.
В довершение всего и среди самих санти дакотов не было единства. Правительство Соединенных Штатов всеми силами склоняло их бросить давние обычаи и жить по образу белых, даже носить их одежду. Желая сломить сопротивление, оно стремилось уничтожить общее племенное хозяйство, создавая хозяйства небольшие, односемейные. Майору Гэлбрейту удалось уговорить около ста семей основать фермы. Конечно, то была лишь ничтожная часть от четырнадцати тысяч санти дакотов, однако раскол все- таки произошел. Теперь в резервации можно было наткнуться на огороженные плетнем дома, на возделанные участки земли. Фермеры-индейцы обрезали длинные волосы, носили брюки и работали подобно женщинам. Особенно один из вождей, Литтл Кроу, или Малый Ворон, склонял своих братьев следовать примеру белых людей, сам жил в деревянном домике, подаренном ему майором Гэлбрейтом, тот вообще всячески его поддерживал.
Желтый Камень пересматривал оружие, а мысли его были заняты той тяжелой ситуацией, в которой оказались санти дакоты в тот особенно трудный для них год.
Стоял август 1862 года. Желтый Камень готовил оружие, имея в виду, что вот-вот вахпекуты и мдевакантоны отправятся в прерии на ежегодную охоту на бизонов. Обычно охота проходила в начале июля, а сейчас стояла уже половина августа, но сроки охоты до сих пор не были определены. Происходило это от того, что санти дакоты все еще ожидали компенсационных выплат за отданные американцам земли, которые они получали в виде денег, товаров и продовольствия. Товары и продовольствие уже находились на складе резервации, но деньги до сих пор не поступали. Поскольку было принято раздавать все выплаты разом, бюрократ Гэлбрейт, не считаясь с тем трудным положением, в котором оказались индейцы,
