— Десятки раз, но кончается всегда одним и тем же, независимо от того, как далеко идти. Я каждый раз возвращался сюда. Поэтому и охраны нет. Бежать-то некуда.
— Но ведь это абсурд. Если все время идти, то куда-нибудь да придешь.
— Но не отсюда, — сказал Роджер. — Думаю, мы имеем дело с подобием ленты Мёбиуса. Не важно, в каком направлении идешь. Всегда приходишь в одно и то же место.
— Все равно пойдем, — сказал я. И мы пошли.
Шли несколько часов. В разных направлениях. Но вне зависимости от того, куда или как далеко мы шли, мы всегда возвращались в больницу.
Вернувшись, наверное, уже раз в двенадцатый, мы увидели ожидающего нас санитара Сесила.
— Ваш обед остывает, — сказал он. И мы пошли обедать.
— Съедите еще чего-нибудь попозже? — поинтересовался Сесил. — Могу сделать бутерброды и подать кофе в термосе.
— Занятно, — сказал я, хотя занятного ничего не было.
— Крылья из перьев, — сказал Роджер. — Надо попробовать крылья из перьев.
После обеда (у меня была каша, у Роджера отбивная и картофель фри) я сидел в комнате отдыха и думал. В голову приходили разные мысли, но я держал их при себе. Итак, утро оказалось похожим на один из тех кошмаров, в которых ты отчаянно пытаешься куда-то идти, но не можешь. Ты опаздываешь на автобус, затем на поезд, ноги словно ватные, и потом ты просыпаешься, машешь руками и орешь благим матом: «Нет! Нет! Нет!»
Очевидно, должен был существовать способ побега из этой больницы и этого города кошмаров. Но, очевидно, этот способ не был очевидным.
Из чего следовало…
Всю следующую неделю мое поведение было в высшей степени примерным. Я драил полы и мило улыбался санитарам и врачам. Я даже обменялся парой шуток с Сесилом. Я видел, как Роджер приходил и уходил, но я больше не выходил на автостоянку.
Доктор сказал, что я делаю успехи. Ну, не сказал, хотя…
— Расскажите мне про Некронет, — попросил доктор.
— Что вам рассказать? — задумался я. — Теоретически это виртуальный мир, детище компьютерной технологии. В него может быть загружена индивидуальность и память того или иного человека, тех или иных людей. Мир в нем кажется таким же реальным, как и здесь.
— И вы верите в то, что побывали в виртуальном мире?
— Путь к вере лежит через замешательство и нелепость, — сказал я. — Это слова Жака Валле. Последнюю неделю я много думаю над ними.
— И к какому же выводу вы пришли?
Я пожал плечами, насколько позволяла смирительная рубашка.
— Возьмем, например, скрытое видеонаблюдение. Оказывается, я убил молодого коммерсанта. Я мог бы сказать, что существует множество способов подделать эту пленку, но вряд ли мне кто-нибудь поверит.
— Вопрос в том, во что верите вы.
— Я должен верить своим глазам, даже если увиденное идет вразрез с тем, что я помню.
— Или думаете, что помните.
— Верно. Тут-то и возникает проблема. Точны ли мои воспоминания? Возможно, я убил этого молодого человека, но стер это событие из памяти. Такое возможно.
— Более чем возможно, — заметил доктор.
— Вот именно. Моя проблема заключается в том, чтобы определить, что является реальностью, а что нет. В Некронете у меня была цифровая память. Я мог вспомнить любой прошлый опыт, который тут же воплощался, становился реальным. Теперь у меня нет цифровой памяти, то есть я должен заключить, что снова нахожусь в реальном мире и что эта больница — его часть.
— Очень хорошо.
— И еще. Когда на прошлой неделе я попробовал убежать из больницы, я обнаружил, что куда бы я ни пошел, я всегда возвращался обратно.
— Этот город — кошмар проектировщика.
— Кошмар, — кивнул я. — Особенно мои мысли. Я чувствую себя, словно в компьютерной игре, в электронном лабиринте, из которого не выйти, пока не найдешь секретный пароль и не соберешь все бонусы. А до тех пор будешь наматывать бесконечные круги.
— Неудачное сравнение, — заметил доктор. — Особенно учитывая ваши обстоятельства.
— Согласен. Потому что, если бы я по-прежнему находился в компьютерной имитации, то у меня была бы цифровая память.
— Вот именно, — согласился доктор.
— Если только…
— Если только что?
— Если только моя цифровая память не заблокирована.
