дородного, но привлекающего внимание не только своими габаритами. Он вошел лишь несколько минут назад и, к большому неудовольствию капитана, сел не где-нибудь, а рядом с ним, хотя остальные честерфильдовские диванчики были свободны. Дородный джентльмен был облачен в весьма элегантное пальто из серого молескина[24] от Эмберли, а также цилиндр и перчатки, подобранные в тон. Его лицо его было широким, с глубоко посаженными глазами и тяжелой челюстью.
Внезапно дородный джентльмен стукнул по мраморному полу тростью серебряным набалдашником в виде черепа. Можно было поспорить, что в этой трости скрыт клинок.
– Сэр, – произнес он. – Могу ли я смиренно попросить вас прекратить эту адскую барабанную дробь?
– Можете, сэр, – капитан повернул голову, чтобы поглядеть в лицо своему мучителю. – Но видит Бог я не могу удовлетворить вашу просьбу. Поезд опаздывает… – капитан достал из нагрудного кармана своего расшитого мундира золотые карманные часы, знак монаршей признательности, откинул крышку и поглядел на циферблат, – на одну минуту и пять секунд. Я направлю жалобу директору железной дорога.
– Вам пора остыть, – посоветовал дородный пассажир. – Не стоит так горячиться.
– Простите, сэр? Что вы сказали?
– Расслабьтесь, – пояснил джентльмен. – Позвольте звукам Штрауса успокоить ваши нервы.
– Проклятый иностранец – капитан вновь застучал каблуками. – Дайте мне добрый британский полковой оркестр – его я готов слушать хоть каждый день. А от этой иностранной дребедени меня мутит.
– Юридически это английская музыка, – возразил толстяк. – Поскольку ныне территория бывшей Австрии входит в состав Британской империи. Равно как и две трети земного шара.
– Конечно, мне это известно, сэр. Я офицер Ее Величества королевы Виктории, благослови ее Бог, и служу в одном из самых прославленных ее полков. Я наводил ужас на врагов империи во многих странах.
– Я тоже много путешествовал, – ответил дородный джентльмен. – Я был в Тибете, посетил Поталу, и меня наставлял сам Далай-лама. Я в одиночку пересек пустыню Калахари, где встречался с бушменами, которые сделали меня вождем своего племени. Я…
– Все это очень интересно, – оборвал его капитан. – Но поезд опаздывает.
– Поезд стоит на линии в миле отсюда, – произнес джентльмен. – На переезде застряла телега пивовара: у нее сломалось колесо. Поэтому поезд задерживается на неопределенное время.
– Ни о чем подобном не объявляли, сэр. Во всяком случае я не слышал. Откуда вы это знаете?
– Знаю, – заверил джентльмен. – Я все знаю.
Он распахнул пальто и достал из кармана своего трехбортного жилета золотой парчи визитную карточку в форме звезды, которую передал капитану. Тот принял визитку и прочел вслух:
– Хьюго Рюн[25], филантроп, философ и гений.
– К вашим услугам, – произнес мистер Хьюго Рюн.
– Я не нуждаюсь в ваших услугах, сэр.
– Мне кажется, что нуждаетесь.
– Ха…
Капитан качнул головой и снова начал выбивать каблуками дробь. Рюн перехватил трость поудобнее и принялся отстукивать ритм вальса.
– Как я понял, вы направляетесь на запуск корабля, – небрежно заметил он.
– Простите, сэр?
– В Гринвич, на запуск электрического корабля Воздушного флота Ее Величества «Дредноут». Уверен, вы направляетесь именно туда.
– Да, сэр, вы догадались. Но если так будет продолжаться, я опоздаю, – и капитан полез за сигарами.
– Левый карман панталон, – подсказал Рюн.
Именно там коробка и обнаружилась.
– Будь я проклят, сэр… – вырвалось у него.
– Только не мной, – отозвался мистер Рюн. – Это не в моем характере.
Вытаскивая сигарету из коробки, капитан почувствовал, что руки стали неловкими.
– Теперь вам нужны спички, – подсказал Рюн.
– Есть у меня спички, – капитан провел рукой по карману.
– Полагаю, у вас их нет, – возразил Рюн, и рука Старлинга замерла.
– А, конечно. Я оставил этот чертов коробок на столике…
– Позвольте, сэр… – Хьюго Рюн чуть наклонился вперед и вдруг, выхватив сигару из пальцев Старлинга, вставил ее ему в рот. Затем снял перчатки, взмахнул правой рукой перед носом капитана, щелкнул большим и указательным пальцами, и на кончике сигары тут же вспыхнул огонек.
– Этому меня научил один факир в Бомбее, – пояснил мистер Рюн.
Но капитан даже не мог сделать затяжку.
– Вдохните, – проговорил Рюн, и Старлинг послушно затянулся.
