— Здесь — возможно, но не в Лондоне. — Графиня одарила Алекса очаровательной улыбкой.
— Хорошо, миледи, — процедил он сквозь зубы, — живите в Хеддон-Холле и наслаждайтесь. Но только не рассчитывайте на то, что будете здесь распоряжаться.
Графиня вспыхнула, И, пристально глядя на Алекса, сказала:
— Мне кажется, я слышу звон свадебных колоколов. Я не ошиблась, дорогой Алекс? Значит, богатство Кардиффов обеспечило графу-отшельнику невестушку?
— За деньги можно многое купить, миледи. Разве вы — не наглядный тому пример?
Леди Элайн заставила себя улыбнуться. Она смотрела на графа, мысленно желая ему смерти.
Глава 11
Алекс вышел уже давно, а Лаура все еще смотрела на дверь, захлопнувшуюся за ним. Нет, она не любовалась резными панелями и позолотой — она вообще ничего перед собой не видела. Ее мучили угрызения совести.
Что он подумает о ней, если узнает? Ведь Алекс так ценит покой и уединение! Скандал для него — все равно что пожар!
Дядя Бевил не раз говорил ей, что ее импульсивность не доведет до добра. Он говорил это с любовью, он умел прощать ее за то, что она, как правило, сначала действовала, а только потом думала. Так было всегда, сколько она себя помнила. О ее привязанности к Алексу дядюшка говорить не любил, но, конечно же, он и это имел в виду. Ей следовало заранее обдумывать последствия своих действий, а на это у нее не хватило ни ума, ни воли.
Лаура знала, что любит Алекса. Знала еще до того, как все произошло. Но оказалось, что ее чувство к нему гораздо сильнее, чем она могла предполагать. Теперь она знала: даже при его появлении воздух словно уплотняется, так что трудно дышать и кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди. Ей хотелось сорвать с него маску и целовать его шрамы, хотелось сказать ему, что для нее он всегда будет самым сильным и самым красивым. И хотелось сделать его счастливым, защитить и утешить, как когда-то он утешал ее.
Прошедшая ночь многое изменила. Прежде она даже не подозревала, что одно лишь прикосновение Алекса может заставить ее стонать и всхлипывать, вскрикивать и трепетать.
Но сейчас ее грызло чувство вины. Она прекрасно понимала, что рано или поздно придется покинуть Хеддон-Холл: ведь дома ждали дядюшки, но ей не хотелось разлучаться с Алексом, не хотелось разлучаться ни на день.
Сначала она просто хотела увидеть его. Потом, все рассчитав, решила соблазнить. И вот, добившись своего, вдруг поняла, что предала его — устроила отвратительный маскарад. Он доверился ей, а она его обманула.
Господи, что она наделала?!
Надо во что бы то ни стало сказать правду, объяснить, кто она такая. Тогда в дальнейшем они смогут строить свои отношения на доверии и честности, а не на обмане и подлоге. Она любила его, но солгала. Любила, но обманула.
И сейчас ей было ужасно стыдно. Не потому, что она соблазнила Алекса, — их соитие стало естественным проявлением ее любви. Нет, она стыдилась своей лжи. И теперь решила, что настало время сказать правду.
Он, конечно, разозлится, но она к этому готова. И она найдет способ вернуть его доверие и заставить Алекса полюбить ее.
«Оптимизм — это мания, при которой больной уверяет себя, что все у него хорошо, когда на самом деле все очень плохо». Лаура невольно усмехнулась. Действительно, голова ее напичкана цитатами, как рождественский пудинг изюмом. Завернувшись в простыню, точно в римскую тогу, она подошла к стулу, набросила халат Алекса и выбежала в смежную комнату. Там оделась, наспех привела в порядок волосы и, даже не взглянув на смятую постель, вышла за дверь.
Она решила немедленно разыскать Алекса. Разыскать как можно быстрее, пока все не усложнилось… Ведь сейчас еще не поздно, сейчас она сумеет сказать правду.
В Орлиной башне его не оказалось, и едва ли он в это утро появлялся в своем кабинете.
На лестнице Лаура внезапно остановилась, услышав знакомый голос, приглушенный маской. Ее охватило дурное предчувствие. В нерешительности она замерла у открытой двери Оранжевой гостиной.
Едва завидев Алекса, она поняла, что он в ярости. Если бы речь шла о другом человеке, то понять его настроение можно было бы только по его лицу, но с Алексом все обстояло иначе. Ей достаточно было увидеть его со спины, чтобы догадаться: что-то случилось…
И он был не один.
Лаура осторожно отступила, но слишком поздно. Собеседница Алекса, восседавшая в кресле, уже заметила девушку. Перед ней была вдовствующая графиня.
Лаура закрыла глаза в детской надежде, что сейчас это видение исчезнет, но напрасно. Леди Элайн пристально смотрела на девушку, и от ее взгляда ничто не могло укрыться — ни растрепанные волосы, ни вспухшие губы, ни измятое платье.
Случилось самое страшное из того, что могло случиться.
Графиня всегда давала Лауре понять, что ее присутствие в Хеддон-Холле нежелательно. Похоже, Элайн ненавидела всех женщин, вне зависимости от возраста, так как видела в них лишь потенциальных соперниц.
— Ты не хочешь представить нас друг другу, Алекс? — с приторной улыбочкой проговорила графиня. — Или предоставишь мне самой сделать выводы? — От Элайн не укрылся выразительный взгляд, который Лаура бросила в сторону Алекса.
Лаура чувствовала себя голой под взглядом этой женщины. Конечно, Алекс не узнал ее, но леди Элайн наверняка узнает в ней частую гостью Хеддон-Холла, девочку из соседнего поместья, во всяком случае, так
