Глядя на него, она думала о том, что он никогда еще не выглядел столь импозантно, пусть даже его шелковую рубашку намочил дождь и волосы растрепались.
— Откуда?… Ты еще смеешь спрашивать?!
— О гордость, лежащая в основе человеческой слепоты и косности, о гордость — извечное знамя дураков!
Граф вздрогнул и невольно сжал кулаки.
— Алекс, присядь, а то вена у тебя на шее сейчас лопнет. Что я такого сделала? Чем вызвала столь бурный гнев?
Она не могла поверить в то, что гнев его не утихнет, и ей просто не приходило в голову, что он может выбрать другую спальню, не ту, что предназначалась им как молодоженам. Она не предполагала, что муж вдруг развернется и уйдет.
И теперь Лаура, понурившись, сидела на постели. Граф уже в дверях заявил:
— Продолжайте развлекаться цитатами в одиночку, миледи. Я не желаю вас слушать!
Граф Кардифф, закаленный в боях офицер, способный, как ему казалось, найти выход из любой ситуации, вышел из (пальни своей жены с видом триумфатора — вышел, не удостоив ее напоследок и взглядом.
Он нашел убежище в одной из комнат для гостей.
Ни с одной из героинь столь любимых Лаурой романов ни разу ничего подобного не случалось. Их смелость всегда вознаграждалась, их очарование неизменно возводило их на пьедестал, и возлюбленные, которых героини поучали, неизбежно приносили им свои извинения. Мужчины роняли скупые слезы или, не стыдясь, рыдали; случалось так, что герои романов были готовы покончить с собой, думая, что не встречают взаимности, но чтобы поступать так, как поступил Алекс… Такого в книгах не случалось ни разу.
Героини, конечно, не всегда бывали добродетельны, но ни одной из них не случалось провести первую брачную ночь в одиночестве.
Впрочем, ни одна из героинь не действовала столь прямолинейно и глупо, как она.
Но ведь Алекс сам говорил ей о том, что она подарила ему веру, когда он уже изверился, и надежду, когда он уже и не мечтал ее обрести.
Если он считал ее способной на это, то почему же не считает способной быть ему женой? Да, она поступила неосмотрительно и готова была в этом признаться, но ведь поступки ее диктовались лишь желанием вытащить его из им же созданной тюрьмы. Лишь ради этой благой цели она устроила маскарад.
Она любила его, когда была девочкой, она не разлюбила его и тогда, когда увидела в маске. Она продолжала любить его сейчас, когда он открыл перед ней свое лицо. Для нее он оставался Алексом — ее Алексом.
В конце концов терять ей было нечего. Он кричал на нее, а она лишь улыбалась в ответ. Он оказался самым вздорным из мужей, а она — нежнейшей из жен. Он угрожал ей, а она лишь указывала ему на то, что он не прав, причем весьма деликатно.
Ну как еще до него достучаться?
Увы, в голову ей совершенно ничего не приходило.
Вероятно, единственный способ добиться своего — это поговорить. Разве дядя Персиваль не сказал ей об этом сегодня в саду? «Речь — это то, что отличает нас от животных» — так, кажется, выразился дядюшка.
Ей очень хотелось подумать о будущем, но едва ли стоило строить планы на будущее, пока не состоялся разговор с Алексом.
Как знать, может, у нее и получится.
Словно призрак, Лаура бродила по темному дому и заглядывала в пустые комнаты, попадавшиеся на пути. В конце концов удача ей улыбнулась — она нашла его.
Он лежал в постели лицом к стене, лежал, едва различимый в темноте. Лаура вошла и поставила на стол подсвечник с горящей свечой. Она прекрасно понимала, что следует быть осмотрительной, ведь от этого разговора зависело очень многое, если не все.
— Алекс, — Лаура присела на край кровати, — Алекс, прости меня.
Он хранил молчание.
— Пойми, Алекс, — продолжала она, — я явилась в Хеддон-Холл только ради того, чтобы с тобой поговорить. Я писала тебе, но ты не отвечал на мои письма.
Граф по— прежнему молчал, но Лаура и не думала сдаваться.
— Понимаешь, я всегда тебя любила. Наверное, мне надо было сразу тебе все сказать, но я боялась, что ты прогонишь меня. Потом, когда я узнала, что ты собираешься жениться, я хотела умереть. Откуда мне было знать, кто твоя будущая жена? Кроме того, — добавила она уже с некоторым раздражением в голосе, — ты меня не узнал. Ни тогда, ни потом.
Его молчание начинало действовать ей на нервы. Лаура решила, что пора открыть карты.
— Ладно, — пробормотала она, — признаю, что я действительно пришла сюда лишь в надежде увидеть тебя, а потом я изменила свои планы. Я хотела тебя скомпрометировать. Ну, теперь ты доволен? Я намеревалась соблазнить тебя, а потом, сказав, кто я такая, заставить на мне жениться.
Лаура невольно пожала плечами; она не понимала, почему граф молчит.
— Итак, ты угодила в ловушку, которую сама же расставила, — раздался у нее за спиной голос
