Грегори покачал головой, его темные глаза предостерегали ее. Ее муж был самым чудесным человеком, какого она встречала в своей жизни, хотя и некрасивым внешне. Он был почти лыс, природа оставила только островки волос за ушами, как будто создавая перевернутое гнездо для его блестящей макушки. Его нос выглядел не к месту на его лице, милый курносый нос мопса, совершенно не сочетающийся с резкими морщинами. Его брюшко, казалось, прирастало в объеме с каждым годом; он был ниже ее на два дюйма. Однако она обожала его — чувство, которого никто, кроме нее и Грегори, не мог понять. Она знала, что он тоже любит ее беззаветно.
— Я и правда считаю, Грегори, что могла бы возненавидеть этого человека, — произнесла она, глядя сквозь толпу.
— Он муж нашей дочери. Я предлагаю попытаться найти в нем хорошие качества.
— А что, если у него их нет? — Это было очень реальное опасение.
— Елена, в каждом грешнике есть надежда на исправление.
— Продолжайте повторять это, Грегори, и я попытаюсь поверить в это. И все же я придерживаюсь мнения, что нам ни в коем случае не следовало соглашаться на этот брак, — сказала Елена.
— Немного поздновато думать об этом, моя дорогая, — ответил Грегори. — Время для возражений оставалось, когда Стэнфорд предложил этот союз. Исправившиеся повесы становятся лучшими мужьями. Так утверждают все женщины. — Его пальцы пробежали по ее плечу. Даже на людях они часто касались друг друга.
— В вашем случае это было действительно так. — Она улыбнулась ему.
— Не говоря о сдерживающем влиянии семерых детей.
— Вы чудесный отец, Грегори. Я не ошиблась в вас с самого начала. Но, опять же, вы не были таким повесой, как герцог Киттридж.
— А каков я как муж, любовь моя?
— Бесподобный, Грегори.
— Я польщен, дорогая.
Он театрально подвигал бровями, и она снова подумала: как же ей повезло связать свою жизнь с этим мужчиной. Разумеется, все еще есть люди, которые не могут за внешностью разглядеть человека. Но их нужно только пожалеть, поскольку им не дано узнать саму суть Грегори, какой он хороший и добрый.
Ах, если бы Киттридж был таким же!
Она лучезарно улыбнулась Грегори, прежде чем продолжить свою линию. Он только покачал головой.
— Где моя дочь, Киттридж?
Джеред поднял глаза, и улыбка, которой он очаровывал юную мисс, померкла при виде тещи. Он выпрямился, возвышаясь над ней, но Елена привыкла к такому поведению мужчин, особенно тех, кого застали за недостойными поступками. А флирт с другой женщиной в отсутствие ее дочери определенно было нарушением всех моральных норм.
— Моя жена не приглашена, мадам.
Елена едва сдержала желание ударить его по лбу веером. Ей совсем не понравилась ухмылка в глазах Киттриджа. Это был не совсем вызов, но совершенно точно и не сожаление.
— Я не позволю причинить ей боль, Киттридж. Ведите себя достойно.
Он улыбнулся ей, и на мгновение Елена подумала, что в его глазах действительно промелькнула насмешка. Но она исчезла слишком быстро, чтобы быть уверенной.
— Мадам, ваша дочь — моя жена. Я не обязан отчитываться перед вами за мои действия. Или ее.
— Можете так поступать с другой женщиной, Киттридж, но не с Тессой. Я слишком хорошо знаю ее. Она не уступит.
— Черта, которую ваша дочь, похоже, унаследовала от вас, мадам. — Он поклонился и снова выпрямился. Слишком уж он красив, подумала Елена. В нем было что-то, что трудно было не распознать: мужское обаяние. — Мне передать Тессе от вас привет? Или лучше воздержаться и не сообщать ей, что ее матушка отчитывала меня на публике?
Его насмешка заставила Елену замолчать. Знает ли он, что, если заговорит об их встрече, Тесса будет в ярости?
— Скажите ей, Киттридж. У меня скорее всего будут свои версии.
Они посмотрели друг другу в глаза — теща и зять. Ни один из них не сомневался, что битва началась.
Глава 7
— Чарлз, это выглядит по-идиотски.
— Ну а как еще ты собираешься заглушить звук?
— Ну, я не думаю, Дуглас, что разбойники с большой дороги закутывают копыта своих лошадей черным ватином. Как будто эта чертова коняга в трауре. — Все три лошади были привязаны к дереву в ожидании прибытия оставшихся из их группы.
— Вы оба заткнетесь наконец? Ваше нытье перебудит всех вокруг, а тогда все усилия Киттриджа пойдут прахом.
— Не понимаю, почему ему просто не одолжить мне денег. — Голос Эдриана был не столько меланхоличным, сколько раздраженным.
— Ты знаешь, что Киттридж не одалживает деньги.
— Но зачем тогда, черт возьми, он хочет ограбить карету? Нас же всех могут пристрелить из-за него.
— Эдриан, почему Киттридж вообще чем-то занимается? Потому что он никогда не делал этого раньше. Потому что ему нравится опасность.
— Я бы предпочел, чтобы он дал мне две тысячи фунтов. Я мог бы провести это время за карточными столами, возвращая назад свой капитал, вместо того чтобы торчать здесь посреди ночи. Тут чертовски сыро.
— Дурак, это называется дождь.
— Заткнись, Чарлз. Мы здесь из-за тебя.
— Почему это? Ведь это же не я до такой степени зациклился на том, чтобы выиграть состояние, что не могу остановиться, пока не потеряю все.
— Джентльмены, почему бы вам просто не встать посреди дороги и не проорать ваши намерения? — На мгновение Джеред задумался о разумности действий, которые предпримет в следующие несколько минут, но слишком скоро трепет возбуждения и мысль о предстоящей эскападе прогнали все сдерживающие начала.
Он ехал во главе остальных к месту, которое выбрал сегодня днем. Карета подъедет с севера, следуя вот этому изгибу дороги. Отсюда будет незаметно, где они будут стоять в засаде и нападут, когда вооруженные всадники охраны уже проедут мимо. Тогда он и остальные бросятся к быстро движущейся карете. Эдриан остановит передних лошадей, пока Чарлз будет стоять на страже. Все-таки это оживленная проезжая дорога, ведущая в Лондон. Джеред нападет на кучера, а Дуглас будет прикрывать его сзади. Это ограбление должно пройти безукоризненно, идеальный образец четкости, планирования и интеллекта, приключение, которое даже сейчас заставляло его сердце биться чаще.
Если не считать одного. Звуков, доносящихся из расположенных неподалеку кустов, точно к востоку от их теперешнего местоположения. Это было похоже на рев какого-то дикого зверя. Судя по треску и стонам, разъяренного и жестокого чудовища.
