попаду в критическое положение.
— О, какая непреклонная гордыня! В чем, в чем, а в этом вы с графом очень похожи.
— Это нечестно, Жак, нанести мне на прощание такой удар… — тихо засмеялась Кэтрин и, растерянно улыбнувшись, направилась к выходу.
У самой двери она махнула французу рукой, поправила шелковистую каштановую прядь волос и вышла.
— Будь осторожна, Кэтрин, — прошептал он ей вслед. — Может быть, ты уже сейчас находишься в большей опасности, чем тебе кажется.
Кэтрин огорчилась, узнав утром, что Жак Рабиле уже уехал.
— Ускакал куда-то по делам графа, — быстро доложил один из конюхов, стараясь поскорее скрыться.
«Бедная крошка, — думал он, спускаясь по ступенькам крыльца. — Но уж очень хозяйственная».
Кэтрин, держа Джули одной рукой, другой осторожно высвободила ленточки своей шляпы из цепких пальчиков малышки и пошла вниз по тропинке через широкий луг в сторону мертонвудского леса. Работники наконец скосили высокую траву, и теперь идти здесь было сплошным удовольствием. Минут через десять она остановилась около небольшого холмика и, опустив довольную Джули на траву, расстелила захваченное с собой шерстяное одеяло. Кэтрин села, аккуратно расправив юбку, и посадила Джули поближе к себе. Малышка перевернулась и поползла к краю одеяла. Джули лишь недавно начала ползать и теперь ни минуты не сидела на месте. Она обнаружила в траве что-то интересное, и Кэтрин едва успела выхватить из цепких пальчиков камешек, который малышка уже тянула в рот.
— Не следует есть все, что попадается на глаза, Джули, — ласково сказала девушка, достала из кармана завернутое в салфетку сахарное печенье и, вновь усадив малышку, протянула ей лакомство. — Это куда вкуснее камешков, миленькая. — Малютка прислонилась к воспитательнице и принялась сосать печенье, пуская от удовольствия слюни. Кэтрин поджав под себя ноги, устроилась поудобнее и задумчиво посмотрела на лес.
— Вы выглядите так, будто собираетесь спрятаться в этой чаще, — раздался за спиной голос Джереми.
Девушка оглянулась, приветливо улыбнулась ему и указала рукой на свободный край одеяла. Молодой человек присел.
— Не угадали, — сказала она, — я думаю о том, что лес возле дома не мешало бы расчистить.
Молодой поросли и кустам, как правило, не давали разрастаться далее чем на пять-шесть футов от основного лесного массива. Это делалось не только для красоты, но и для того, чтобы остановить наступление леса на усадьбу. В Мертонвуде же, судя по всему, лесом давно уже никто не занимался. Некогда ухоженные, его тропинки заросли, а молодые деревца вовсю росли уже на бывшей окраине луга.
От этих размышлений Кэтрин отвлек радостный визг Джули. Они вместе с Джереми взглянули на малышку и увидели, что пухлые ручонки Джули лежат на его безукоризненно чистых брюках. От перемазанных слюной и печеньем ручек остались явные следы. Джереми вскрикнул, Джули расплылась в улыбке, Кэтрин рассмеялась.
— О, простите нас! Чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с Джули, вам надо было надеть кольчугу или фартук, футов пяти длиной и четырех шириной, — улыбнулась она Джереми, вытирая руки девочки носовым платком и вручая ей новый кусочек печенья.
— Вы очень любите мою маленькую племянницу правда? — спросил он, глядя, как Кэтрин удобно усаживает девочку около себя, подальше от него.
— Как же ее не любить? — Девушка поправила шелковистые локоны малышки и поцеловала ее в макушку.
— Знаете, ей очень повезло. Кто бы мог подумать, что при всех обстоятельствах ее появления на свет… — Молодой человек осекся, поняв, что опять чуть не сболтнул лишнее, и бросил быстрый взгляд на Кэтрин. — вы понимаете… — промямлил он, не зная, как выйти этого положения.
— Я все знаю, Джереми, — резко, не скрывая раздражения, ответила она, — и Джули тоже все узнает, когда придет время! Не понимаю только, почему все озабочены этим. Хотя чего же непонятного! Ведь Господь запретил Латтиморам разбавлять свою чистую кровь, чтобы не испортить породу.
В последних словах звучал такой жестокий сарказм, что Джереми даже вздрогнул.
— Простите меня, Кэтрин! — покаянно произнес он, рассеянно обхватывая пальцами ручку Джули.
— Считайте, что извинения приняты, — отрывисто ответила девушка, высвобождая руку девочки.
— Но то, что ей повезло, я могу повторить, — закончил Джереми, разглядывая крошечную ладошку. Он так и не рассказал историю рождения Джулет. Однажды ночью родственники Селесты принесли ребенка к лондонскому особняку графа Монкрифа и оставили на ступеньках. Отец Селесты даже не захотел поговорить с Фрэдди, а оставил лишь краткую записку, где было сказано, чтобы граф никогда не искал встреч с ним, что Селеста умерла при родах и что они не собираются беспокоиться о дальнейшей судьбе его отродья. Фрэдди не отвернулся от своего ребенка, к тайной радости графини Монкриф. Свет был шокирован его поступком, а брат и сестра смущены.
— У нее есть вы, и это многого стоит, — только и сказал Джереми.
— Спасибо, Джереми. Вы очень милы! — Взгляд Кэтрин заметно потеплел.
Джереми покраснел, и девушка отвернулась, чтобы еще больше не смущать молодого человека.
— Вообще-то я пришел попрощаться.
— Попрощаться? Но вы же только что приехали!
— Да, — угрюмо произнес он. — Но после вчерашнего вечера чем я буду дальше от Фрэдди, тем будет лучше для нас обоих.
— Я слышала, как вы ссорились.
— Ссорились? Да это было настоящее сражение! О, простите, Кэтрин! — Джереми опять покраснел.
— Все нормально, Джереми. Мы уже выяснили, что несдержанность — одна из ваших дурных привычек, не так ли?
— Несдержанность и постоянные разногласия с братом. Об этом я, по-моему, забыл сказать. Да?
Девушка улыбнулась и кивнула головой.
— И в чем же вы с ним не сходитесь? Если, конечно, вы можете сказать об этом мне.
— Почему нет? Правда, все так запутано… — Он пригладил свои непокорные каштановые волосы. — Отец оставил мне все имения, кроме родового, которое принадлежит Фрэдди. Понимаете? Оставил мне имения, но не оставил денег на их содержание.
— Но в таком положении находится довольно много людей, — спокойно заметила девушка.
— К сожалению. Но у них нет такого Фрэдди, как мой брат.
— Он не хочет помочь вам? — удивилась Кэтрин. Это противоречило впечатлению девушки о графе.
— Напротив. Он хочет сделать меня своим наследником, передать мне все деньги и помогать получать доходы от них, — почти простонал он.
— По-моему, это очень благородно с его стороны, Джереми. Что вас смущает?
— Ничего, кроме Фрэдди. Он подчиняет своей полной власти все, чем владеет, — пытался объяснить Джереми. — Я не желаю быть его наследником, не хочу выпрашивать, каждый фартинг, я не хочу постоянно объяснять каждый свой поступок, совершенный без его ведома! Называйте это гордостью, называйте независимостью, не в этом дело, Кэтрин. — Он посмотрел умоляющим взглядом на нее, пытаясь найти понимание. — Я хочу жить собственной жизнью, свободной от Фрэдди. Если бы Фрэдди не зарабатывал так много денег в последние десять лет, мы бы не имели того, что имеем сейчас. И Фрэдди прекрасно понимает свою заслугу.
— Но вы же можете жениться на богатой наследнице и оказаться в таком же положении, — вполне разумно сказала Кэтрин и подхватила Джули, которая опять поползла к траве.
— В этом есть различие.
— В чем же разница, Джереми? Чем отличаются деньги, принадлежащие вашей семье, от тех, которые достанутся вам в результате женитьбы?
