«Немногому по сравнению с тобой». Этих слов Кэтрин не произнесла, но она догадалась, что он понял это. Слишком ярко вспыхнули его зеленые бездонные глаза.
— Природа даровала женщинам сокровище, — продолжил граф, — которое дает им высочайшее наслаждение, но лишь при умелом обращении с ним, как с нежным бутоном прекрасного цветка. — Он улыбнулся и посмотрел ей в лицо. — Но мы не должны забывать и об этих сочных грудках. Ты знаешь, что они немного великоваты для твоей изящной фигурки, Кэт? Я только сейчас это понял.
Кэтрин не могла посмотреть ему в глаза. Если его цель смутить ее, то он делает это весьма успешно. Если же он старается успокоить ее, то выбрал странный способ и не самые подходящие слова.
Фрэдди любовался Кэтрин. Она была просто прекрасна в своем смущении. Одно прикосновение — и вспыхнет такой пожар, которого вполне будет достаточно, чтобы осветить целую Англию. Он весь пылал от страсти.
Фрэдди подхватил ее и отнес на кровать. Он начал снимать ее накидку, и по его движениям было видно, что он едва себя сдерживает. Кэтрин лежала ошеломленная, ничего не замечая вокруг и чувствуя только исходящую от него страсть. Она посмотрела на его мужественное лицо, почувствовала теплую волну, прокатившуюся по ней. Она ощущала его всем телом, хотя он еще даже не прикоснулся к ней. Торопливыми, резкими движениями он снял с себя одежду и теперь стоял перед ней во всем своем великолепии. Черные волосы графа растрепались, одна прядка упала на лоб. Кэтрин хотела поправить упавший локон, но граф остановил ее своим поцелуем. От него исходила такая сильная страсть и необузданное желание, что она забыла обо всем на свете.
— Ты так прекрасна, Кэт! — Его голос прозвучал жестко и хрипло, утратив мягкость и мелодичность.
В нем чувствовались нетерпение и требовательность. Об этом говорила и его мужская плоть, которую он неожиданно обнажил. Кэтрин не могла отвести взгляд от этой части его тела, выступающей из черных завитков волос. Она не удержалась и прикоснулась к ней, ощущая твердость мышц и теплоту кожи.
Желтая ночная рубашка была снята, но она совершенно не ощутила смущения. С ее губ не сорвались слова возражения, когда Фрэдди опустился возле нее на колени и замер, впитывая взглядом все изгибы и выпуклости ее тела, словно пытался навсегда запечатлеть их в памяти. Но не ее тело, которое он так жадно рассматривал, а ее глаза ответили графу на мучивший его вопрос. Ему стало ясно, что эта женщина потеряла девственность лишь физически. Сердцем и умом она по-прежнему была невинна. Ее бывший любовник лишь поспешно удовлетворил свое собственное желание. Глупость и неумелость его даже вызвали у Фрэдди улыбку. Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове графа, и он, склонившись, нежно поцеловал Кэтрин — Кэт, сладкая моя! — прошептал он и осторожно провел языком по ее губам, нежно раздвигая их.
Кэтрин запустила пальцы в его черные волосы, стараясь притянуть ближе к себе. Но граф не шевельнулся, и поцелуй его не стал глубже.
— Нет, Кэт. Не сейчас, — прошептал он и облизнул свой палец.
Широко раскрытыми глазами Кэтрин наблюдала за его пальцем, который медленно обошел вокруг соска, не прикасаясь к нему. Эта сладострастная пытка завершилась его улыбкой и стоном, вырвавшимся из ее груди. Граф лег рядом и обнял ее за шею.
— Поцеловать тебя сюда, Кэт? — спросил он, дотрагиваясь наконец пальцем до соска и чуть надавливая на него.
Тело Кэтрин наполнилось теплом и негой. Она кивнула головой и уткнулась ему в грудь.
— Ты должна сказать это вслух, Кэт, — улыбнулся он.
— Пожалуйста… — только и смогла произнести она, но именно этого слова и ждал Фрэдди.
Губы его скользили по груди женщины, покрывая ее легкими поцелуями. Язык обжигал нежными прикосновениями, но соска избегал. Не в силах больше терпеть, Кэтрин сама приподняла ладонями свою грудь и поднесла к его рту. Граф понимающе посмотрел ей в глаза и принял ее подарок: он обхватил губами ее сосок и начал нежно покусывать его. Кэтрин откинула голову, спина ее изогнулась. Фрэдди продолжал любовную игру осторожно, боясь причинить ей боль, и вместе с тем губы и язык его неистовствовали, сжимая и растягивая сосок сначала на одной груди, затем на другой.
Кэтрин оказалась так мягка и податлива. Так желанна Он старался сдерживать себя и продлить эту волшебную пытку. У него кружилась голова, перед глазами плыл туман. Если страсть можно сравнить с вином, то они пили сейчас ароматное бургундское с крепостью выдержанного бордоского. Их поцелуи опьяняли, разогревали кровь и кружили голову не меньше, чем этот волшебный терпкий напиток. Они дарили друг другу это опьяняющее ощущение, сливаясь в долгих поцелуях, их языки ловили друг друга, чтобы еще больше почувствовать этот горьковатый вкус вина.
Намерение подразнить ее подольше вылетело из головы. Желание обладать этой женщиной было столь велико, что стало трудно дышать. Нетерпеливые пальцы, скользнув по ее бедрам, коснулись ее интимного местечка. Он ощутил влагу и благодарно прижался губами к ее шее.
— О Боже, Кэт! — прошептал Фрэдди, еле сдерживая нестерпимую страсть. — Ты такая влажная, Кэт, такая горячая.
Граф повернул Кэтрин к себе, молясь про себя о том, чтобы он смог потерпеть еще несколько секунд, не умерев от вожделения. Ему казалось, что сознание покидает его. Неимоверным усилием воли взяв себя в руки, он приподнял влажным от прикосновения к ее плоти пальцем подбородок женщины, и их взгляды встретились. Она увидела перед собой пылающие страстью зеленые омуты, в глубине которых мелькала какая-то дьявольски бесшабашная веселость. Кэтрин моргнула, и Фрэдди даже на секунду закрыл глаза — такая истинная невинность была у нее на лице. Он вновь провел рукой у нее между ног, почти не прикасаясь к самому интимному месту. Фрэдди смотрел ей прямо в глаза, наблюдая, как она пытается справиться с переполнявшими ее ощущениями. Ей хотелось полностью почувствовать его. «Возьми меня», — могла бы сказать она, если бы была более опытна или менее наивна.
— Пожалуйста… — неожиданно прошептала она горячими губами.
— Пожалуйста — что?
О чем она просит? Она хочет, чтобы он оставил ее в покое или наоборот… Ждать он уже больше не мог.
Она посмотрела прямо ему в глаза, ее взгляд ясно говорил о том, что она сдается на милость победителя.
— Пожалуйста, заставь же наконец меня мурлыкать, — произнесла она и, притянув к себе его лицо, стала покрывать поцелуями.
— С радостью! — прошептал он, и эти слова относились к ним обоим.
Он ввел в нее свою плоть одним резким точным движением. Губы Кэтрин приникли к его губам. Ее язык совершал нежные изумительные прикосновения. Из груди графа вырвался стон, скопившаяся в нем страсть наконец начала воплощаться в чувственное наслаждение. Кэтрин отвечала на каждое движение его тела, с необычайной чуткостью угадывая его желания. Не было ни целомудренной сдержанности, которую пытаются демонстрировать вначале знатные любовницы, ни показной раскрепощенности и резких движений, присущих опытным потаскушкам. Кэтрин вела себя так, будто читала самые потаенные мысли графа. Голова Фрэдди кружилась, тело дрожало от нарастающего наслаждения такой силы, что подобного он еще не испытывал.
«Непонятно, кто кого соблазнил», — подумал позднее граф. Кэтрин лежала рядом, вся переполненная новыми для нее ощущениями. Она заснула почти мгновенно после их неистовой любви. Она свернулась калачиком, и он, подвинувшись к ней поближе, не мог на нее насмотреться, не зная, что все его спутанные мысли отражаются как в зеркале на его лице, даже зеленые глаза стали темнее и глубже, чем обычно.
Глава 6
Во сне он выглядел совсем молодым, но отнюдь не ребенком. Ни у одного мальчика не может быть такого волевого подбородка, таких полных чувственных губ, таких густых и длинных ресниц, которым могла бы позавидовать любая женщина. И уж тем более не может обладать юноша такой мускулистой, поросшей черными вьющимися волосами широкой грудью. Граф спал на боку, лицом к ней. Одна рука лежала у нее под подушкой, а другой он обнимал ее бедра. Даже во сне он не хотел отпускать ее.
Воспоминания о минувшей ночи обожгли ее щеки румянцем, но Кэтрин не жалела о случившемся. Она добровольно выбрала этот путь и если совершила грех, то по крайней мере соблазнителя она избрала
