Вдоль дорожки росли цветы, их пышные головки, склоняясь, задевали юбку. Сара остановилась, очарованная этим неожиданным оазисом красоты: поилка для птиц в форме гигантской лилии, журчащий фонтан с головой волка. Усыпанные гравием дорожки обсажены живой изгородью, они идут вдоль стен и перекрещиваются на внутренней площадке. В саду Килмарина в великолепном изобилии произрастали самые разнообразные цветы.
Щебет птиц успокаивал, хотя Сара их не видела. Они невидимки, что ли, в этом чарующем саду? Или просто сидят высоко на деревьях? Легкий ветерок веял из другой крытой галереи.
У стен стояли скамьи, словно приглашая рассмотреть сад подробнее. Сара села и расправила юбки. Солнечные блики, проникая сквозь листву, играли на дорожке. Чудесное место, чтобы побыть одной. И она наслаждалась тишиной и покоем.
Она нуждалась в уединении.
Даже здесь, в тишине, нарушаемой лишь пением птиц и журчанием фонтана, ее ум был полон воспоминаний о минувшей ночи.
— Вы англичанка.
Подняв глаза, Сара увидела, что сад вовсе не пустой. Из угла на нее смотрел молодой мужчина в темно-коричневых брюках и белой рубашке.
Медленно он двинулся вперед и остановился рядом с ней.
Его глаза того же оттенка, что и у нее, и волосы того же цвета. Их черты настолько схожи, что это все равно что смотреться в зеркало.
— Разве нет? — спросил он.
— Я Сара Эстон, — ответила она. — А вы кто?
— Брендан Туллох. — Он замялся, потом заговорил снова: — Вы дочь Морны.
Он тоже, кажется, в замешательстве, как и она.
— Вы знали мою мать? — Сара подвинулась, чтобы он мог сесть на скамью.
Он предпочел стоять и не сводил глаз с ее лица. Его взгляд был такой пристальный, что ее в жар бросило от смущения.
— Я не знал ее, — наконец сказал он. — Мой отец ее знал. Он часто говорил о ней перед смертью.
— Примите мои сожаления. Тяжело терять родителей. Я это знаю.
Он кивнул.
— Его звали Майкл Туллох. Она когда-нибудь упоминала о нем?
— Она редко говорила о Шотландии, — сказала Сара. — И никогда — о нем.
Мужчина смотрел вдаль, будто на что-то решаясь. Наконец он снова переключил внимание на нее:
— Вы собираетесь остаться здесь?
— Нет. Мы скоро уедем.
— Вернетесь в Англию?
Сара кивнула.
— Вы шотландка, знайте об этом.
Наполовину, хотела сказать Сара, но не успела. Он повернулся, чтобы уйти, и произнес:
— Если бы вы остались, мы могли бы быть друзьями, вы и я.
Слова были такие странные, что Сара долго удивленно смотрела ему вслед. У сводчатого прохода он столкнулся с дедом. Они заговорили, но были слишком далеко, и Сара не могла расслышать слова. Ее дед, опираясь на трость, посмотрел сначала на Брендана, потом на Сару, и она задумалась, поражен ли он их сходством.
Мгновение спустя Брендан исчез, и дед пошел к ней. Она встала, сложила перед собой руки и придала лицу приятное выражение — такое же, какое принимала, когда ее вызывали к отцу.
Доналд встал перед ней, потом со вздохом облегчения опустился на скамью. Сара села рядом.
— Поганые колени, — сказал он, сложив руки на набалдашнике трости. — Возраст — это череда потерь. Отказывают суставы, зрение, слух. — Он смотрел вдаль, точно так же, как Брендан несколько минут назад. — Есть и другие утраты. — Он вздохнул.
Взглянув на нее, он тяжело оперся на трость и вытянул одну ногу.
Сара смотрела на фонтан с головой волка.
— Почему всюду волк? Это семейный символ?
— Ты сказала правду, что мало знаешь о Килмарине, — слабо улыбнулся дед.
Сара кивнула.
— Волки бегут стаей, охотятся стаей, живут стаей. Это напоминание Туллохам, что мы клан, сильные и верные, как все в Горной стране.
— За исключением моей матери, — сказала Сара. — Почему она покинула Килмарин?
Доналд смотрел на камни под ногами.
— Это моя вина, что она уехала, — сказал он. — Моя, и я несу груз этого решения: все эти годы.
Его взгляд, казалось, был обращен внутрь.
Следует ли ей оставить его наедине с воспоминаниями?
Он посмотрел на нее. На его морщинистом лице было бескомпромиссное выражение человека, который несчастлив, но верен своему решению.
— Твоя бабушка любила этот сад. Это мой самый большой подарок ей. — Прошло несколько мгновений тишины, и он добавил: — Один из немногих подарков.
Сара взглянула на деда, потом перевела взгляд на узор солнечных пятен на каменной дорожке.
— Мне мало времени осталось на этом свете. — Его губы сложились в подобие улыбки. — К чему лгать перед лицом Всевышнего?
— Почему это ваша вина?
Она задумалась, собирается ли он отвечать ей, и он наконец это сделал.
— Она влюбилась в одного из членов клана. Достойный выбор. Но я хотел для своей единственной дочери большего.
Повернувшись, он всматривался в Сару. Ей вдруг захотелось пригладить волосы, проверить, не покраснело ли лицо, но наконец внимательное изучение закончилось.
— Я сказал ей, что она предназначена для большего. — Дед смотрел в стену, где в амбразуре стояла каменная урна. — Я тогда был глупец, думал только о богатстве и могуществе. Я устроил так, чтобы тот молодой человек женился. — Он посмотрел на Сару. — И об этом я не могу лгать. Пара была хорошая, но с моей стороны это было скверно. Я выделил ему землю и своего рода приданое. — Доналд колебался несколько минут, прежде чем продолжить. — Но я солгал ему. Почти двадцать лет меня гнетет это. Моя жена на смертном одре взяла с меня обещание сказать ему правду. Из-за меня он думал, что Морна отвергла его.
Сара ждала молча, решив не заговаривать первой.
— Я сказал ему, что Морна влюбилась в другого. — Он вздохнул. — После того как он женился, она никогда больше о нем не упоминала. И если ее сердце было разбито, она никогда не говорила об этом. — Дед выпрямил левую ногу. — Такая уж она была, гордая и упрямая. — Старик снова вздохнул. — Она продемонстрировала мне и то и другое, когда явилась со своим герцогом. Они познакомились в Эдинбурге. Он был типичный волокита. Я таких видел. Этот ее герцог считал, что мы должны быть счастливы породниться с ним. Он знал, что твоя мать наследница богатств Килмарина.
Сара молчала. Он положил руки на набалдашник трости.
— Ему нужны были только ее деньги. Я знал это. Точно так же, как знал, что он ее ничуть не любит. А нас ничуть не волновал его титул. Морна не слушала меня. Когда мои слова пропали втуне, я лишил ее наследства. Мою единственную дочь.
Так, значит, вот почему отец так не любит ее?
— И ведь я едва не сделал это снова, — сказал Доналд. — Возможно, именно поэтому Всевышний послал мне тебя.
Сара нахмурилась, не понимая.
— Вы просили, чтобы она вернулась, или приказывали? Моя мать была очень гордой. — Сара это
