друга. Неплохо бы поговорить с глазу на глаз…
— Когда?
— Сегодня вечером, если ты не против.
— Нет, не могу. Мне надо в парикмахерскую. Давай отложим до завтра.
— Отлично. Жду тебя завтра, в семь вечера. А впрочем, приходи, когда хочешь, я все время дома.
— Нет, я человек пунктуальный. Если ничего не помешает…
«Этот вариант самый лучший», — решил Джеорджеску-Салчия и на этот раз спокойно заснул.
Глава 21
Вошедший офицер обратился к дежурному по штабу строго по уставу. Это был высокий сухощавый полковник в строевой форме.
— Мы с вами знакомы, — сказал он дежурному офицеру. — Встречались на совещании в Генеральном штабе…
— Да, помню, — ответил дежурный, капитан второго ранга, — но все же прошу предъявить ваши документы.
— Закон есть закон, — улыбнулся полковник и вытащил из внутреннего кармана портмоне, откуда бережно достал какую-то бумажку, пропуск и удостоверение личности.
Дежурный принялся внимательно изучать документы. Мандат был подписан высокопоставленным лицом, которое капитан второго ранга лично никогда не видел.
— Я в вашем распоряжении, — сказал он полковнику, ознакомившись с его документами.
— Я уполномочен объявить сигнал тревоги и проконтролировать его выполнение. Время ноль часов четырнадцать минут. Считайте, что с этого момента сигнал подан. Действуйте!
Дежурный офицер поднял трубку одного из телефонов, стоявшего на маленьком столике, а другой рукой нажал большую черную кнопку, рядом с которой было написано: «Тревога».
Амалия проснулась, включила ночник у изголовья кровати и услышала, как в соседней комнате разговаривал по телефону Нуку:
— Хорошо. Немедленно прибуду. Есть!
— В столь поздний час? — спросила она сонным голосом.
— Спи, — успокоил ее Нуку, — я сам справлюсь.
— Ты должен идти, да?
Она вскочила с постели, накинула халат и стала ходить по комнате, не соображая, что надо делать.
Нуку быстро оделся. Достал «тревожный» чемодан и проверил, все ли на месте. Закрыв чемодан, проверил документы.
— Все в порядке, больше ничего не нужно. Не беспокойся. Возможно, мы на несколько дней выйдем в море…
Он подошел к жене и обнял ее. Амалия проводила его до двери и тихо пожелала:
— Счастливого плавания…
Не закрывая дверь, она смотрела, как Нуку спускается по лестнице. На площадке между этажами он обернулся и помахал ей рукой. Она вернулась в комнату, набросила на плечи шаль и подошла к окну. На улице появились грузовые машины, под окном трещал мотоцикл, шагали военные с чемоданами и плащ- накидками. В доме напротив гасли один за другим огни в окнах. Амалия почувствовала себя очень одинокой. Сколько же жен офицеров, подофицеров, военных мастеров останутся в эту ночь в одиночестве… А ведь это только учения, как сказал, уходя, Нуку. А если…
Она со страхом подумала, что произошло бы, если бы это были не учения. Она видела много фильмов о войне, читала немало книг и теперь попыталась представить на мгновение безлюдные вокзалы, поезда с ранеными, женщин с детьми на руках, бегущих в бомбоубежища…
Амалия вздрогнула и отогнала прочь страшное видение. Из окна видны были клумбы роз, припаркованные легковые автомашины. Как хорошо, что они живут под мирным небом!
В это время под окнами дома остановился грузовик. Водитель не выключил двигатель, и от его тарахтения начали вибрировать оконные стекла. К машине подбежали несколько человек в форме патриотической гвардии [18] и взобрались в кузов, где уже сидели около десятка мужчин. Потом грузовик умчался, и вокруг воцарилась тишина. Амалия поежилась от ночной прохлады и закрыла окно.
Старший лейтенант Стере сидел в кресле с партитурой на коленях и слушал через наушники скрипичный концерт Макса Бруха. Стереоустановка передавала тончайшие нюансы музыкального произведения. Жена и дети спали в соседней комнате.
Телефонный звонок прервал занятия офицера. Недовольно вздохнув, Стере отложил в сторону партитуру, выключил проигрыватель и снял телефонную трубку. Узнав, в чем дело, он быстро оделся и через несколько минут тихо вышел из квартиры, стараясь никого не разбудить. Жене он оставил короткую записку.
На улице он влился в поток людей в военной форме, шагавших в одном направлении.
Дойна Попеску приподнялась и окинула взглядом комнату. Дочурка спала на животе, обнимая подушку. Рядом с девочкой лежала ее любимая игрушка — плюшевый медведь. Дойна осторожно встала с постели, укрыла одеяльцем девочку и прошла в другую комнату.
Муж уже застегивал ремень на гимнастерке цвета хаки. Форма патриотической гвардии сидела на нем довольно мешковато.
— Ты чего встала? — спросил он шепотом Дойну. — Не разбуди нашу малютку.
— А ты куда собрался?
— Учения. Не пугайся, ничего особенного.
— Мне приснился плохой сон…
Мишу обнял жену — от его формы пахло нафталином.
— Успокойся и забудь про свои сны… Смотри не разбуди ребенка. Завтра утром позвони маме, пусть придет посидит с девочкой.
— Ты надолго?
— Да нет, только на одну ночь. Я же сказал, учения. Отработка задачи — защита предприятия в случае нападения с моря.
— Смотри, чтобы тебе не досталось.
— За что? У меня все документы в порядке. Расставлю людей по постам в соответствии с картой- схемой, проверю наличие оружия, меры безопасности… Все как обычно.
— Может, поешь?
— Некогда.
— Тогда я приготовлю тебе с собой пару бутербродов.
Дойна быстро нарезала хлеб, сыр, колбасу и завернула все это в салфетки. Мишу тем временем отхлебывал из чашки кофе. Пилотку он засунул за ремень.
— Ты совсем не спал, — пожалела его жена.
— Ничего, может, похудею…
На лестничной площадке послышались шаги.
— Пора, — заторопился Мишу, — не то опоздаю. На перекрестке нас ждет машина. Поцелуй за меня нашу малютку!
Дойна молча протянула мужу пакет с бутербродами. Он обнял жену, поцеловал в щеку и торопливо вышел из квартиры.
Дойна Попеску вернулась в спальню, подошла к детской кроватке и постояла так несколько минут. Затем легла в постель, но долго не могла заснуть.
