* * *
31 декабря 1999 года
Еще рано, подумал Миша и повернулся на другой бок.
- Вставай, соня! - пихнула его Лида. - Половина двенадцатого. Новый год проспишь.
- Чего половина двенадцатого? Ночи?
- Да нет, дня пока. Снег валит. Ни фига не видно. И всю ночь шел. Как бы действительно нас не завалило.
- Ничего, прорвемся. Иди сюда! - он потянул Лиду к себе, но она вырвалась.
- Придет кто-нибудь!
- А мы дверь закроем.
- Нет. Не хочу.
- Послушай, ты как старуха столетняя! - разочарованно возмутился Миша. - То не хочу, то голова болит, то поздно, то рано. Может, ты себе кого поинтереснее завела? Откуда я знаю, чем ты занимаешься, пока я на работе!
- Спятил?!
Лида надула губы и повернулась к нему спиной. Спина эта так и говорила: ты меня смертельно оскорбил, и больше я с тобой дела иметь не хочу, никогда и ни за что.
Миша закинул руки за голову и задумался. Сколько можно старательно закрывать глаза на то, что Лида сильно изменилась. Она давно уже не та ласковая и любящая девочка, на которой он женился, пройдя через упорную борьбу с Диной. Чем-то жена стала неприятно напоминать Лору. А то и Дину. Такая же капризная, вздорная. Эгоистичная и невнимательная. А может, Лида и раньше была такой, а он просто не замечал этого? Не хотел замечать...
А смог бы он... уйти от Лиды?
Вопрос просто напугал своей новизной. Не то чтобы они совсем не ссорились, бывало иногда. Но даже в тот исторический вечер со «скорой помощью» ничего подобного ему в голову не приходило. Лида - это навсегда. Они будут жить счастливо и умрут в один день. Даже если и не совсем счастливо и даже если не в один день, все равно - он нашел ту, которая ему предназначена судьбой, и никаких сомнений на этот счет быть просто не может. Ну и пусть вредничает, пусть дуется, пусть закапывает деньги в банке из-под пива. А разве он идеальный? Наверно, и Лиде что-то в нем не нравится, но ведь она же не устраивает ему по этому поводу сцен и не думает о разводе.
А все-таки... Смог бы?
Миша искоса посмотрел на Лидину спину. Вот лежит рядом помятая тетка, довольно таки полная, в нелепой ночной рубашке. Изо рта у нее по утрам дрянью какой-то пахнет (а у самого-то лучше разве?). Одевается черт знает во что, за собой не следит. Нет, иногда возьмет и нарядится, накрасится, прическу организует - вроде, очень даже ничего. Но в остальное время, когда на диване лежит и дрянь всякую по ящику смотрит... «Ах, Хуан-Мануэль! Ах-ах, Марисабель!». М-да, картинка не для слабонервных.
Но вся фишка в том, что тетка эта самая помятая - своя. Родная. Та, которую он выбрал сам. Сам! Никто не навязывал. Так уж по жизни выходило, что все более или менее существенное ему кто-то подкидывал. А он так не любил спорить, что ему, как говорится, легче было согласиться, чем объяснить, почему не хочет. Институт родители выбрали, хотя не больно-то и тянуло. Лучше бы в военное училище пошел. Динка тоже сама прилипла. На работу в свою контору взяла, квартиру купила. А вот Лидка - совсем другое дело. Сам обратил на нее внимание, сам пошел за ней. И с Динкой воевал за свободу - ради нее.
Вот поэтому-то, вздохнул Миша, никуда я от нее не денусь. Буду терпеть все ее дурацкие выходки и капризы. Буду закрывать глаза на ее холодность, скупость и неряшливость. Даже буду делать вид, что на свете нет других женщин, с длинными стройными ногами и высокой грудью.
Он протянул руку и начал почесывать Лидину спину.
- Не подлизывайся! - буркнула она, дернулась и выползла из-под одеяла.
За стол сели в половине десятого - чтобы проводить сначала старый год и встретить новый по российскому времени. Притащили из кухни большой стол, затопили камин. Генка на угощение не поскупился: икра красная и черная, малосольная семужка и осетрина горячего копчения, всевозможное копченое мясо и буженина со свекольным хреном, колбаска пяти сортов и ветчина со слезкой, спаржа, грибы и крохотные, в полмизинца корнишоны - просто глаза разбегались.
Дамы старались переплюнуть друг друга по части салатов, а на горячее соорудили утку с яблоками.
