кассы. Мама, конечно, догадывалась, но закрывала глаза, полагая, что негулящий мужчина в Сочи - это нонсенс. Главное, что возвращается домой. И вот однажды Эдуард возвращаться домой отказался. На той же самой кушетке, где вылупился их с мамой священный союз, вспыхнула новая страсть, на этот раз с молоденькой москвичкой. Девчонка уехала, Эдуард, не взирая на мамины слезы и уговоры подумать, подал заявление на развод и уехал за ней. Потом он появился на суде, получил все полагающиеся бумажки, забрал кое-какие вещи и исчез совсем, хотя из квартиры выписываться не стал. Мама поплакала, поплакала - и вернулась в Питер.
Так мы с Мишкой остались одни. И жилось нам весьма скверно. В смысле, голодно. Подкармливать нас было некому. Мишкины родители уперлись: раз уж вам приспичило жениться в восемнадцать лет, будьте добры обеспечивать себя сами. В общем-то, они были правы, но нам от этого было не легче. Я нашла несколько частных уроков, которые заключались в написании за оболтусов сочинений и прочих письменных работ по литературе. Этого хватало, чтобы заплатить за квартиру, коммунальные услуги и купить проездной. На еду опять-таки не оставалось. У Мишки были большие претензии, пост охранника или продавца мороженого его почему-то не прельщал. Он предпочитал быть бедным, но гордым. Репетиторы по истории были никому не нужны. Я покупала капусту и делала ленивые голубцы. Иногда в них добавлялись порезанные тоненькими кружочками сосиски.
И вот однажды фортуна то ли улыбнулась нам, то ли окончательно отвернулась, но Мишка выбился в люди. Каким-то загадочным макаром он влез в автомобильную мафию, сначала самой что ни на есть “шестеркой”, потом резво пошел в гору. Не могу сказать, что мне это очень нравилось. По моим понятиям, в бизнесе люди долго не живут. Единственный вариант: хапнуть побольше, побыстрее убежать и спрятаться. Что все и делают. Мне это было неприятно. Мишка орал на меня, как резаный, и я сдалась. Закрыла глаза и стала ждать, когда ко мне придет соболезнующий милиционер (так что визит капитана Зотова - это просто оживший давний кошмар).
Но милиционер так и не пришел, а денежек у нас становилось все больше и больше. Мы приоделись и отъелись. К тому самому моменту, когда нам вручили дипломы, Мишке удалось купить подержанный джип, отремонтировать квартиру и оборудовать ее по самое не хочу. Увалов продолжал вкалывать в своей мафиозной конторе, а я мыкалась без дела. Репетиторство мне надоело, преподавать русский язык в школе - об этом без содрогания нельзя было и думать.
Однажды я сидела дома одна и от нечего делать слушала радио. Местную станцию. Тогда она была у нас в Сочи единственная и только поэтому считалась Супер. Началась какая-то дурацкая игра, я взяла и позвонила в надежде выиграть билеты на дискотеку. И выиграла. Правда, не билеты, а майку с логотипом. Делать было нечего, я потащилась по дождю в гору за какой-то там майкой. Нужна она мне была! Но упертость - великое дело. Получив приз, я предложила себя в качестве бумажного работника с высшим образованием, владеющего компьютером и отчасти иностранным языком. Самое удивительное, что меня взяли! Редактором отдела новостей.
Мишка отнесся к этому скептически-философски: хочется бабе с ума сходить - пусть ее. Повскакивает недельку в полшестого и успокоится. Для моей совиной натуры это действительно было непросто, и первым моим утренним желанием было немедленно уволиться. Но, добравшись до станции, я уже просыпалась, и увольнение откладывала. Поначалу мне все безумно нравилось. Эдакая неофитская эйфория! Потом-то я поняла, в какое дерьмо вляпалась, но делать было нечего. Ничего лучшего на горизонте не маячило, а снова сидеть дома представлялось мне еще большим злом из двух возможных.
Получив первую зарплату, я пригласила Мишку куда-нибудь посидеть. Исключительно на мои деньги, которые позволяли навестить разве что пивбар “Золотой петушок”.
Посиделки проходили в нашем традиционном забавном стиле: молча и уныло. Казалось, лимит положенных нам разговоров исчерпался где-то курсу к третьему, и все наше общение, кроме бытовых моментов, сводилось к пятнадцатиминутному обмену новостями за ужином. Мы сидели и наливались пивом. Я ела уже второй аджарский хачапур, похожий на средних размеров лодку, и во все хачапурьи корки - про себя, разумеется - проклинала свою затею. Лучше купила бы себе что-то или пошла с девчонками “по пирожным”.
Обляпавшись растопленным сыром и желтком по самые локти, я пошла мыть руки, а когда вернулась, за нашим столиком полку прибыло. Увалов оживленно беседовал с каким-то парнем и тощей белобрысой девицей, на вид нашими ровесниками. Мы с парнем посмотрели друг на друга, и… Нет, никакая это была не любовь с первого взгляда. Я в это не верю. Но это была та самая крохотная искорка, которая, если ее вовремя не затоптать, может натворить больших бед!
Мы познакомились. Парень оказался Андреем, а девица - его невестой Милой. Выяснилось, что Андрей с Мишкой когда-то, сто лет назад, вместе ходили в спортивную секцию и не пересекались уже лет пять. Для Сочи это невероятно много. Здесь сложно специально встретиться с родственником, живущим на соседней улице, зато случайных знакомых видишь на каждом шагу.
Банкет развернулся не на шутку, и все мы здорово напились. Я исподтишка разглядывала Андрея и Милу. Она мне не понравилась сразу. Писклявая кривляка. В общем, дура плюшевая. Андрей мне не понравился тоже. Но в нем было что-то…. Что-то странное. Я только потом поняла, в чем дело. Он смеялся, шутил, рассказывал анекдоты, а в глазах плескалась мировая тоска. Как у сенбернара. В целом же в нем ничего особенного не было. Таких тринадцать на дюжину, пройдешь мимо и не заметишь. К тому же невысокий блондин, а ниже этого в моей табели о рангах значились только лица кавказской национальности.
Зашел разговор о свадьбе. Оказалось, что они еще точно не решили, когда. Как-нибудь попозже. И тут я поняла, что мне это все не нравится. Ну, “не нравится” - это, наверно, громко сказано. Меня как будто что-то слегка оцарапало…
* * *
- Алла Валентиновна!
Похоже, я слишком увлеклась воспоминаниями, и капитан Зотов решил напомнить о себе. Черт! Черт!!! Когда после его звонка я думала:
В желудке образовался кусок льда. Я укусила себя за палец и сказала:
- Это смотря что вы подразумеваете под “виделись”. Если просто когда я его видела в последний раз, то прошлым летом, в Сочи. Я там отдыхала. Случайно встретила на улице. Он меня не заметил. Или сделал вид, что не заметил. А если когда мы общались, то… Года три с половиной назад.
- И он вам не звонил в последнее время?
- Куда, сюда? - изумилась я. - Да он и телефона моего не знает. Мы вообще никаких отношений не поддерживали.
- Алла Валентиновна, - укоризненно протянул Зотов. “Семен Семеныч!” - вспомнила я “Бриллиантовую руку”.
- Вы отправляли Корнилову открытки, поздравляли с праздниками. В стихах. Видимо, собственного сочинения.
Он процитировал пару строк, и я покраснела. В таком контексте стишки звучали особенно глупо. И телефон я действительно в один конверт в последнюю минуту затолкала. На отдельном листочке.
- Извините, забыла, - пробормотала я. - Впрочем, он мне все равно не звонил ни разу. Ни в последнее время, ни вообще. Кстати, может, вы мне все-таки скажете, в чем дело? Он что, убил кого-то? Или, - я неожиданно для себя всхлипнула, - его?..
Зотов мой вопрос проигнорировал, и я начала закипать. Ненавижу эту хамскую манеру: упиваться своей крохотной, с ноготь, но все-таки властью и делать вид, что остальные - просто грязь на дороге.
- Эти открытки хранились у Корнилова дома вместе с вашими фотографиями. В отдельном конверте. Все остальные… девушки располагались в альбоме. Следователь предположил, что у вас были
- Я не знаю, что для вас значит “особые”.
Эту мою реплику Зотов тоже пропустил мимо ушей.
