- Это не ссора, а констатация факта… Так, чего там нам мамуля в этот раз напичкала вкусненького? О-о, салатик! - Янка нарочито оживленно потерла руки, будто целую неделю умирала с голоду, и набросилась на еду, посчитав продолжение разговора с Гошей бесполезной тратой времени и сил.
Насытились они неожиданно быстро, хотя этот обед правильнее было бы назвать завтраком. С самого утра у ребят еще ни крошки во рту не побывало, не считая мороженого и немного шоколада, приобретенного по ходу дела на Заячьем проспекте и проглоченного впопыхах. Так это и едой назвать трудно. И хотя Марина Сергеевна постаралась на славу, аппетит ни у кого из друзей так и не проснулся. Жевали вяло, молча и словно по принуждению.
А у Каджи и вовсе куски в горле застревали, царапая его болезненную воспаленнность. И чем дальше, тем хуже ему становилось. Наскоро закидавшись чем попало, лишь бы в желудке не урчало, он притулился в уголок и закрыл глаза, объявив друзьям, что не выспался и намеревается немного вздремнуть. Спать парнишке вообще-то не хотелось. Но состояние было как при внезапно напавшей сильной простуде. Да и выслушивать о том, какой он гадкий и плохой, что-то совершенно не климатило. Мысли между тем сами собой крутились вокруг загадок и непонятностей сегодняшнего дня, но настолько дикие и неправдоподобные, что Гоша их тут же посылал подальше.
Ребята вполголоса болтали о всяких пустяках, вспоминая прошлый учебный год и фантазируя о предстоящем. Тут все же парнишка невольно задремал, убаюканный мягким перестуком колес, едва заметным покачиванием вагона и чуть слышным монотонным бормотанием друзей. И лишь перед самым прибытием в Хилкровс, Янка бесцеремонно растормошила его, тряся словно яблоню при сборе урожая.
- Просыпайся, Гоша! Хватит дрыхнуть! Скоро уже приедем. А нам еще переодеться в школьную форму нужно. Или ты притворяешься спящим и собрался подглядывать за нами, бесстыдник? Пять нарядов вне очереди и три года пожизненного расстрела, курсант! - девчонка чуточку повеселела, оказавшись вблизи любимого Хилкровса.
- А тебе жалко, что ли? - спросонок не подумавши головой, буркнул Каджи, потягиваясь. - Тебя, Янка, не поймешь: то по улицам собирается разгуливать, в чем мать родила, то поспать толком не дает…
- Кто старое помянет, тому глаз долой…
- Ага, согласен. А тому, кто забудет - оба.
Еще раз потянувшись, на этот раз до хруста в суставах, и широко зевнув, парнишка все же вышел из купе в коридор. Только по дороге Гошу так хорошенько мотнуло, что ему пришлось схватиться за косяк двери, дабы не упасть. Может, и на самом деле стоило взять микстурку от падучей у 'заботливого' Дипа?
Оказавшись в коридоре, Каджи подошел к окну и прижался к его прохладному стеклу горячим лбом. Стало чуточку полегче, и он с запоздалым сожалением подумал о том, что зря заснул на закате. После этого Гоша всегда себя неважно чувствовал: тело ломало, голова ничего не соображала толком, и весь оставшийся вечер можно смело из жизни вычеркивать, будто его и не было вовсе. Потому что разве зомби живут? Нет, они просто существуют.
Пейзаж за окном давным-давно сменился. Вместо полей и лугов по обеим сторонам от железнодорожных путей раскинулся темный, густой лес, который более правильно напрашивался назваться дремучей тайгой. Лиственные и хвойные деревья в нем беспорядочно перемешались, но относились друг к другу вполне миролюбиво, по-соседски.
Поезд резко дернулся, предприняв попытку затормозить, но уже через секунду рванул на прежней скорости дальше. От неожиданного толчка Гошину голову словно из ружья картечью в упор прострелили. Острая боль пронеслась от серебристой прядки в противоположную сторону, по дороге расплескиваясь жгучими локальными очагами. Глаза тут же на миг заволокло призрачным туманом, а реальность стала зыбкой, подернувшись подрагивающей мутной пеленой.
- Что ты сказал, Роб?! - опешив от неожиданности и яростно сжав кулаки, Каджи резко повернулся, отчего мир перед ним поплыл неясным остаточным дымом костра, и он даже похожий запах уловил, правда, едва различимый.
Как раз за секунду до этого дверь купе открылась. Оттуда вышел Баретто, задержавшийся, чтобы успокоить свою не вовремя разбушевавшуюся ворону, которая оглушительно каркала, хлопала крыльями и грудью бросалась на прутья клетки. С трудом он уговорил ее вести себя прилично, как подобает благовоспитанной пернатой из серьезной и солидной семьи.
- Да вот говорю, что ты, Гоша, что-то неважно выглядишь, - участливо произнес Роб и поинтересовался: - Не заболел случаем? Глаза у тебя какие-то непривычные стали. Вроде как воспаленные, красные, а зрачки наоборот потемнели. Они теперь у тебя уже не карие, а скорее черные. С тобой все в порядке? Может к проводнику сбегать за снадобьем каким? Я так и думал, что ваше с Янкой купание до добра не доведет. Вы, наверное, потому и грызетесь ежеминутно, что вам нездоровится…
Каджи слушал его спокойно-рассудительную болтовню, обильно приправленную неподдельной дружеской заботой, и откровенно недоумевал. Он, что, тихо и незаметно сходит с ума? Ведь Гоша собственными ушами явно и отчетливо слышал, что ему Баретто сказал. И как сказал, тоже не осталось незамеченным. Но стоило парнишке повернуться, тут же выяснилось, что ничего подобного вроде и не было: Роб только-только вышел из купе. Совершенно другой Роб, - серьезный, участливый, привычный. Разве бывают настолько реальные и правдоподобные глюки?
- Знобит слегка, - ответил Каджи другу, решив промолчать о своем шизоидном бреде. - Ничего страшного, пройдет. Можешь не волноваться.
- Мальчики, ваша очередь себя в порядок приводить, - из купе появились близняшки, побившие собственный прошлогодний рекорд по скоростному переодеванию. - Шевелитесь, бойцы, вот-вот на станцию приедем.
Они стали вновь привычно-прекрасными в школьной форме и мантиях. И прически изменились. Легкомысленные хвостики канули в небытие, уступив законное место равномерно распределенным по обе стороны прямым волосам до плеч, что близняшкам, несомненно, было к лицу.
- Ты здоров, Гоша? - Анька схватила его за руку, когда он попытался проскользнуть мимо девчонки в купе. - Да ты горишь весь! И глазищи кострами полыхают…
- Все хорошо, - с нажимом ответил Каджи, вовсе не желающий выглядеть перед сестренками слабаком. Сегодняшнего случая с Гордием вполне хватило, чтоб опозориться всерьез и надолго. - Немного простыл, но это мелочи жизни.
Девчонка только головой покачала недоверчиво, строго поджав губы, но возражать не стала, отпустив его руку. А Янка проводила парнишку пристальным взглядом.
- Доигралась, актриса безбашенная?! - взыскательно поинтересовалась у сестры Аня, когда дверь за ребятами плотно закрылась. - Самой-то хоть бы что, как с гуся вода. А ему обеспечена прямая дорога с поезда в больничное крыло к Паку.
- Про воду лучше не поминай, - тихо огрызнулась близняшка и, в раздумье прикусив губу, отвернулась от сестры, чтобы скрыть от нее накатившие на глаза слезы. Будет она еще ей нотации читать! Янка и без них так остро чувствует, насколько Гоше плохо, словно сама наравне с ним заболела. А может так оно и есть?
Поезд прибыл на полустанок, когда над ним уже начали сгущаться сумерки и самостоятельно зажглись старинные фонари, разбрасывающие вокруг себя голубоватый свет. Машинист поблагодарил учеников за приятное в этом году путешествие, обошедшееся без особо изощренного баловства и неприятных неожиданных сюрпризов. А то вот в прошлом году, по его словам, двое повздоривших пятикурсников успели таки обменяться заклинаниями. Одного, остолбеневшего, к Диоруму на носилках унесли. А второй
