а кончики пальцев сцепив в традиционном жесте оперной дивы, привычной к стоянию вблизи рояля. Затем близняшка красиво вскинула вверх подбородок, слегка повернув голову влево. Она набрала побольше воздуха, выпятив грудь, и, миленько растянув губы в призраке мечтательной улыбки, запела хорошо поставленным голосом:
'Распрягайтэ орки волкiв,
Да садытэсь брагу пыть.
А я пiйду в лiс дремучий,
Хочу с эльфами дружить…'78
Внезапно оборвав пение, девчонка серьезно спросила, обращаясь к профессору Хлипу:
- А директор правда может меня в другую школу отправить учиться?
- Директор? - малость ошарашенный преподаватель медленно опустился на стул, закинул ногу на ногу и, сцепив руки на коленке, ответил: - Вполне. Этерник может все. Он непредсказуемый. Так что я посоветовал бы вам серьезно отнестись к его поручению. Тем более поете вы, Яна, замечательно. Душевно получается. Надеюсь, вы порадуете нас своим выступлением на Новогоднем балу… А теперь, Гоша, ваша очередь испробовать прелести перемещения по каминной сети. Вы к бабушке собирались в гости, если я не ослышался? Прошу.
Глава 19. Каминная неожиданность.
Парнишка уверенно приблизился к камину и бросил кристаллик в огонь.
- Кабинет Никисии Стрикт в Нижнем Новгороде, - пламя желтушно вспыхнуло, вспучиваясь на глазах.
Каджи спокойно шагнул в костер,79 предвкушая, как бабуля страшно удивится, увидев перед собой вместо Янги с ответным посланием внука собственной непутевой персоной. Раз уж у Янки запросто получилось гульнуть к самому Этернику, то он-то чем хуже? А десяти минут парнишке за глаза хватит, чтобы покаяться перед бабушкой в неосмотрительности, приведшей к болезни. И даже голову пеплом посыпать не придется, камин об этом сам позаботится, вымазав его сажей. Хотя, как предполагал Гоша, их домашнее транспортное средство содержится в гораздо лучшем состоянии, чем у Верд-Бизара. У него-то камин казенный, а значит общий и в то же время ничейный. У семи циклопов, как говорится, дитятко и последнего глаза лишится. Если не по собственной инициативе, то сами одноглазые няньки поспособствуют, приложившись к личику 'малыша' нежным кулаком чисто в воспитательных целях. Их драчливость давно уже стала притчей во языцех. А Прохор до жути домовитый домовой, извините за тавтологию. Технику он любит и следит за ее состоянием, надраивая до зеркального блеска. Да и шныряющие без конца туда-сюда бабулины гости давно уже отполировали все стены камина своими боками. Однозначно.
Аня была права. Ощущения от перемещения и впрямь захватывали дух, а сердце повергали в сладостный трепет, заставляя его то замирать от восторга, захлебывающего в собственном соку, то принуждали колотиться сумасшедшим галопом.
Едва Каджи попал в пламя, как почувствовал, что он просто растворился в нем на отдельные клеточки, и даже больше - распался на атомы. Но сознание оставалось у мальчика чистым и ясным. И хотя само перемещение свершилось за один короткий взмах ресниц, но впечатлений хватило бы на бесконечную вечность. Рассыпавшись по Вселенной крошками-атомами, Гоша вскоре уже вновь собрался воедино, стекаясь к некоему центру капельками живой подвижной ртути, но уже другим, изменившимся. Каждая его клеточка за этот миг, казалось, успела впитать в себя всю колоссальную мудрость космоса, правда, осознаваемую только на уровне подсознания. Но как бы там ни было, он в долю секунды пережил рождение и смерть Вселенной, чтобы затем вновь шарахнуть в Непроглядной Черноте Незыблемого Большим Взрывом Зарождения Нового Мироздания. Личного. Принадлежащего только ему, Каджи, и больше никому. Тело парнишки досыта напилось магической силы, и сейчас решение любой проблемы было по плечу, без ограничений. Попадись ему в этот момент Вомшулд, остались бы от него рожки да ножки. Да и то под вопросом…
Попался, как заказывали. Желание клиента - закон.
Страшно удивляться бабуле не пришлось. Нечего в ее-то возрасте на пустяки размениваться. Для таких случаев и помоложе маги найдутся. Внучок, например. Вот он и удивился. Даже - страшно удивился. Очень страшно, до жути. Но первоначальное удивление вскорости позорно сбежало. И остался только верный дружок Страх. Этот никуда не делся, а напротив заполнил собой все тело, разум и душу. Просочился в каждую клеточку тела, пинками выгнав начавшую обживаться и обустраиваться там мудрость космоса. Потом досталось по первое число и силе магической. Она обиделась, естественно, собрала манатки и торопливо покинула парнишку.
Вот и стоял он сейчас на подгибающихся ватных ногах, с дрожью в коленках и трясущимися пальцами рук, выплюнутый камином на место прибытия. Губы у Гоши беззвучно шевелились, тихо нашептывая. И вряд ли он репетировал приветственную речь, наполненную радостными и ликующими междометиями.
Там, где он 'приземлился' кабинетом бабушки даже и не пахло. Зато отчетливо чувствовался запах застарелой гари, будто на прогулке по месту давнего пожарища. И мебель в противовес той древней, вычурной и красивой, что так нравилась Никисии, оказалась совершенно другой. Античности в ней было завались. Но вот вычурность с забавными завитушками в стиле барокко и рядом не лежала. Зато с избытком хватало мрачной угловатой готики, хотя если приглядеться повнимательнее, то сразу становится заметно, что эта готика ненастоящая, лживая, одним словом, - обманка. Обыкновенное псевдо. Красивое, не отнимешь, но все же псевдо. Да и красота мебели была холодная, скользкая, хищная и…голодная. Вот именно это ощущение всеядной прожорливости даже вещей, в первый же миг хлестко ударившее по чувствам парнишки, его и перепугало до почти полной потери пульса.
Несмотря на жарко полыхающий камин, в комнате было прохладно, если не сказать жестче. Возможно, что по причине свободно разгуливающего сквозняка. Каджи придирчиво осмотрелся вокруг, словно собирался взять комнату в долгосрочную аренду.
Окно, плотно занавешенное темно-синими парчовыми портьерами, наверняка приоткрыто. Занавесь хоть и выглядит тяжелой, но то и дело вздрагивает под напором ветра. Дверь висит на одной петле, покосившись, и, естественно, не закрытая. За ней в щель виден мрачный коридор, окончание которого теряется в кромешной темноте. И там, в этой темноте слышны невнятные таинственные поскрипывания, шорохи, вздохи и скрежет. А сам мрак, казалось, приближается, неторопливо наплывая завихряющимися щупальцами потемок, почувствовав прибытие еще тепленькой закуски. Кто пиццу заказывал?
Жуть!
В комнате, тускло освещенной единственной керосинкой, одиноко притулившейся в дальнем углу на покрытом толстым слоем пыли комоде, между прочим, не намного уютнее. Сказать честно, так просто хочется бежать отсюда со всех ног. Парнишка возможно так и поступил бы, да перемещающих кристаллов вблизи камина не наблюдалось. И вот тут ему стало по настоящему жутко.
Он еще раз обвел комнату взглядом, на этот раз более внимательным и заинтересованным, пытаясь отыскать жизненно необходимые кристаллы. Но ничего обнадеживающего не увидел. Грязные стены, задрапированные когда-то веселеньким шелком, теперь выглядели уныло, выгорев на солнце и растеряв краски, смытые настойчивым потоком неумолимого времени. В некоторых местах драпировка вообще оказалась прожженной насквозь. В этих зияющих дырах с рваными подпаленными краями виднелась неровная, грубо сработанная кладка из красного кирпича, скрепленного серым раствором.
Мебели в помещении оказалось немного. Уже упомянутый комод, красующийся пустыми провалами вместо ящиков. Обширный письменный стол с отломанной ножкой жался к одной из стен, словно инвалид, боящийся упасть. Опираясь на нее же, привалилось в уголке трюмо с разбитыми зеркалами и выпотрошенными ящиками, валяющимися рядом.
