важно, и я очень постараюсь завоевать ее любовь.
– Да она и так в тебе души не чает! – С грустной насмешкой заметил Патрик. – Ни на минуту не отстает…
Берт насупился:
– А знаете, я завидую вам… Может, доктор Вальнер возьмет меня санитаром или тренером по езде на каталках?
– Вот было бы здорово! – оживился Патрик. – Но вначале расскажите совсем немного про себя. Это очень страшно – носиться на такой скорости – фю-ить!
Берт с мольбой посмотрел на Сандру, но она попятилась.
– Патрик, мсье Уэлси уже свободен. А у меня срочные дела в клинике. Я и так задержалась. – Сандра улыбнулась Берту. – С наступающим Рождеством, победитель!
– Не бросай свое колдовство, Фея. Я очень рассчитываю на него. И хорошо помню все, что обещал. Даже малышке Кетлин.
Сандра быстро направилась к зданию клиники, оставив на круглой площадке Берта и Патрика. Она с трудом сдерживала рыдания – было такое чувство, что еще несколько шагов – и она не выдержит, бросится обратно, прижмется к нему и ни за что, никогда не отпустит…
Не оглядываясь, Сандра удалялась от Берта, а боль в груди становилась невыносимой. Казалось, что-то острое вонзилось прямо в сердце и вот-вот разорвет на части. Вот-вот случится нечто ужасное, непоправимое.
Вбежав в палату Кетлин, Сандра обняла девочку, прислушиваясь к ее ровному дыханию.
– Сандра, скушай мое пирожное. Очень вкусное и веселое. Только пожалуйста, пожалуйста, не плачь…
Приближались праздники, но Сандру не покидало ощущение угрозы – каждый день она ждала плохих вестей, и они появились – крупные заголовки в газете, лежащей на тумбочке больного. «Мона Барроу покончит счеты с жизнью, если муж бросит ее». И ниже: «Я убью себя и его», – сказала миссис Барроу, доведенная до отчаяния».
Сандра оценила серьезность ситуации и приняла решение.
Самуил Шольц часто звонил ей, предлагая помощь. Недавно он намекнул, что собирается провести праздники в полном одиночестве. Позвонив ему, Сандра сказала:
– На Рождество мне не выбраться – здесь затевается большой детский праздник. А к Новому году готовь нарядную елку – я прилечу в Ньюхемш. Нам надо обсудить кое-какие важные вопросы.
– Вдвоем? – Не поверил своему счастью Сэм.
– Консультанты нам, я думаю, не понадобятся. Возможно, я прихвачу с собой маленькую девочку. Ты познакомишься с Ней и начнешь оформлять бумаги.
Какой-то сумасшедший кураж подстегивал Сандру. Ей казалось, что выход найден: своим замужеством она избавит Берта от мучительной дилеммы.
Двадцать третьего декабря в клинике творился настоящий переполох. Праздничная суета увлекла даже тех, кто не мог до этого побороть депрессию. Все принимали участие в украшении комнат и, главное, – зала с нарядной елкой. Костыли, гипс, инвалидные коляски казались маскарадными принадлежностями – так весело сверкали глаза детей, готовящихся к празднику. А их радость вдохновляла взрослых.
Сандра взвалила на себя множество всяких обязанностей – заказ лакомств к столу, закупку заранее продуманных подарков, подготовку призов для игр и соревнований, постановку церемониала появления Санта-Клауса с неизбежными санями и эльфами.
Она помогала развешивать цветные гирлянды вдоль стен, когда ее вызвали к центральному входу.
– Вон та дама в красном автомобиле немедленно желает видеть вас, миссис Сандра, – сообщил привратник.
Она сбежала по ступенькам, как была – в голубом костюме медсестры и легких парусиновых туфлях. Дверца распахнулась.
– Садись, – раздался хриплый голос. За рулем сидела темноволосая женщина в зеркальных очках и меховом жакете. Лишь когда она повернула мрачно усмехающееся лицо с ярко очерченным алым ртом, Сандра узнала Мону.
– Берт прислал меня за тобой. Мы остановились в Гриндельвальде. Муж, наконец, решил во всем разобраться. Мы должны обсудить нашу ситуацию втроем, не правда ли, детка?
– Я не могу отлучиться сегодня. Скоро начнется детский праздник.
– Пустяки, это не займет много времени. Поставишь свою подпись на бумажке – и катись обратно.
Сандра колебалась. На ее волосы и плечи ложился мелкий снег.
– Хорошо, я предупрежу, что скоро вернусь.
– Эй! У меня нет времени. И у Берта тоже. – Мона засмеялась. – Наш герой слегка «того» – наверно, в голове что-то треснуло.
– Едем. – Сандра села сзади. – Только быстрее.
Мона резко нажала на газ.
– Хорошая машинка – подарок Берта. Он любит скорость. Вот это настоящая езда, не хуже, чем в «Формуле-1»!
– Но мы не на гоночной трассе, нас остановит дорожный патруль, – предупредила Сандра, глянув на спидометр.
– Патруль не успеет! Ты же сама просила поторопиться. – Мона странно захохотала, и Сандра поняла, что имеет дело с умалишенной.
– Останови сейчас же! – Она попробовала встряхнуть Мону за плечи, но машина лишь резко вильнула в сторону, едва не врезавшись в придорожные столбики.
– Не рыпайся, еще не время. Я ненавижу тебя. Ты украла мое лицо и мою судьбу. Я должна быть счастлива с Бертом – я!.. Жалкая маленькая добродетельная мышка! Тебе не понять Мону Барроу – величайшее трагическое дарование современности. Да! Так писали, и это была чистая правда… Мне не нужны его вонючие деньги и его гребаное сострадание!..
– Ты все еще любишь Берта, Мона. Отпусти его…
– Я?! – Истеричный смех сотряс тело женщины. Не сбавляя скорости, она неслась по горной трассе вверх, пренебрегая резкими гудками встречных автомобилей. – Любовь! Я предпочла бы остаться в притоне секты «Затмение», забыть обо всем… Мы курили, кололись и трахались с кем попало и где попало, всей «семьей» – вот это и есть «любовь»…
Мона вдруг повернула к своей спутнице побледневшее лицо, сорвала очки, и Сандра содрогнулась – перед ней сидела старуха.
– Не так свежа, не правда ли? Не гожусь для экрана и для роли супруги магната? Но я еще могу кое- что…
Приступ истерики прошел – Мона уверенно вела машину, ловко избегая столкновений. Сандра сжалась на сиденье в полной растерянности. Она понимала, что бороться на такой скорости означало неизбежную гибель.
– Вон там, наверху, видишь площадку? Я заприметила ее раньше. Ремонтные работы на сегодня прекращены, и мы выпорхнем в пустоту совершенно без зрителей. Только добренький боженька и его ангелы не подхватят наши души. За нами прибудут черти, чтобы утащить прямиком в ад. Это как раз по мне – жарко и никакой нравоучительной дребедени.
– Не думай, что тебе удастся обойтись без свидетелей. Над нами уже кружит патрульный вертолет – они засекли автомобиль.
– Тем лучше. Сопливые полицейские сумеют описать газетчикам последнюю роль Моны Барроу: «Полет над проклятой жизнью».
– Нет! Ты получишь за развод кучу денег и сможешь наслаждаться своими игрушками еще многие годы. Это вернее, чем рассчитывать на компанию в преисподней.
– Я не смогу наслаждаться ничем, пока живы вы с Бертом… А знаешь, еще в ресторане Гриндельвальда, когда ты, вроде улитки, приросла к своему креслу и выглядела как невеста из фильмов ужасов, я поняла все. У вас с Бертом на лбу сияла печать – печать сатаны. Вы были обречены на общее горе.
