На палубе Самойлов заботливо отряхнул камзол обалдевшего голландца и обратился к нему со словами:
– Вот ведь незадача: мне надобно ехать на этом корабле, а мест нету…
– Я не понимай…
– Прости, брат. Сейчас поймешь.
С этими словами Иван подхватил иноземца и поставил его на мостки. Тот, начиная подозревать недоброе, закричал:
– Та! Но я толжен ехать на этот корабль!
– Погости еще чуток у нас.
И сильным ударом сапога наш герой сбил мостки с корабля. Матросы отдали швартовый, фрегат отчалил. Торговец, вынужденный принять Иваново приглашение, тоскливо провожал глазами красавец- парусник. А бесцеремонный русский, словно и забыв о только что ссаженном пассажире, повернулся к капитану и, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
– Ну? Теперь есть место?
– Теперь есть, – нехотя ответил капитан и недовольно поморщился. Самойлов вздохнул, подкинул на ладони золотую монету, чтобы бывалый моряк мог воочию оценить все прелести предстоящего путешествия. Лицо голландца выразило интерес. Тогда Иван кинул монету ему, капитан поймал ее, попробовал на зуб и, сложив руки на груди, удовлетворенно пыхнул трубкой, обозначив тем самым молчаливое согласие.
Оживленная беседа в каюте разом смолкла, как только появился Самойлов. Напряженная и недоверчивая обстановка помешала бы осуществлению плана. Поэтому Иван, не мешкая, принялся налаживать дипломатические отношения с представителями иностранных держав старым проверенным способом.
– Ну что? Значит, едем все вместе? – Он похлопал большую корзину, которую только что приволок с собой.
– А где есть наш Ханс? – насупился один из купцов.
– Ханс? А он остается еще торговать. Крупная сделка. Ему повезло! А что, собственно, вы такие скучные? – Самойлов взгромоздил на скамью корзину и, вынув оттуда пару бутылок, поставил их на стол со словами: – Сейчас это мы враз исправим!
Взгляды пассажиров потеплели. Самойлов разлил содержимое и провозгласил:
– Ну, за здоровье государыни!
Тост не слишком пришелся по вкусу попутчикам, но все же они нехотя подняли кружки.
Глава III,
в коей иерихонская труба дважды нарушает покой немецкой семьи
Фрегат неспешно рассекал волны. Ветер дул попутный, но не сильный, и ощущение качки происходило скорее оттого, что пассажиры уже порядком опорожнили Ивановы запасы. Настроение у всех сделалось отменное, вот только немцу не повезло – его супруга в сопровождении капитана появилась в общей каюте слитком рано. Ганс и захмелеть толком не успел, как его Анхен велела ему проследовать за ней. Но другим это веселье не испортило. Решено было играть в кости. Секретарю фартило, и когда третий раз подряд выпали две кости по пять и шестерка, Иван даже кулаком по столу ударил со злости:
– Везучий ты, басурманин.
Он взял монету и неохотно подвинул ее в сторону англичанина. Тот забрал очередную ставку и ладонью сгреб в кошель приличную горсть, что выиграл у русского. Пробил корабельный колокол. Секретарь, услышав звон, поднялся из-за стола.
– Не, так не пойдет. Так я не смогу отыграться. – возмутился Иван, жестом приглашая в свидетели голландских купцов.
– Well, one time, – не смог побороть искушения англичанин.
Иван закрыл глаза, представил себе заветную комбинацию цифр и с силой встряхнул стакан. Бросок – и соперникам открылись 3, 2 и 2. Противник улыбнулся, совершил свое магическое действие над стаканом, и результат не обманул его ожиданий – вот еще одна монетка перекочевала в карман басурманина.
Англичанин приподнялся, Иван попытался снова уговорить его продолжить игру, но тот пробурчал:
– Все хорошо. в меру. Буду спать.
Он сунул пухлые ручки под щеку, изображая для верности, как сладок сон, когда такой куш в кармане, и, пошатываясь, вышел из каюты.
– Пойду тоже до ветру, – Самойлов хлопнул по плечу ближайшего купца и поднялся следом.
Он услышал, как англичанин спускался по лестнице на нижнюю палубу, при этом деревянные ступени жалобно скрипели под грузным телом, грозясь развалиться. Под такой аккомпанемент секретаря пробрало на музицирование, и он голосил как иерихонская труба, пребывая в полной уверенности, что лишь тихонько мурлычет себе под нос. Но Анхен совсем так не казалось, она проснулась и, не сдержав любопытства, вылезла из-под теплого одеяла посмотреть на обладателя столь мощного баритона. Но когда она выглянула из каюты, певца уже и след простыл. Вздохнув, женщина поспешила вернуться в теплую постель. Скрип ее двери насторожил хоть и хмельного, но очень осторожного англичанина. Он тоже выглянул из своей комнаты проверить, не следит ли кто за ним. Убедившись, что все в порядке, он начал готовиться ко сну. Оказалось, он был не настолько пьян, как сам думал, хотя из зеркала на него взглянуло красное потное лицо. Англичанин сощурился, словно не поверив своим глазам, и ударил себя по щекам.
Наш герой тоже времени зря не терял: прошел по палубе, оглянулся на матроса, стоявшего у штурвала – не смотрит ли в его сторону. Тот смотрел вперед, события за спиной его не интересовали. Тогда Иван вскочил на борт и, держась за ванты, заглянул в окошко каюты секретаря как раз в тот момент, когда ее хозяин, уверившись в своей безопасности, достал из-за пазухи несколько бумаг и запрятал их под подушку. Неожиданно в его дверь постучали.
– What? Who is that?[18] – насторожился англичанин, но засов отпер. За дверью обнаружился капитан корабля.
– Good night, – улыбнулся тот, всем видом приглашая на беседу. Пришлось выйти из каюты – не разговаривать же в дверях.
Медлить было нельзя. Другого случая могло и не представиться. Самойлов открыл окно, проник в каюту и вытащил бумаги из-под подушки. К сожалению, беседа продолжалась недолго. Иван уже был у окна, когда услышал скрип открывающейся двери. Он успел лишь нырнуть за шкаф и сунуть бумаги в щель наверху. Секретарь снял жилет, бросил его на дорожный сундук, вновь сел на кровать и блаженно потянулся. И вот тут-то его взгляд упал на окно. Он отлично помнил, что оно было полуоткрыто, когда он выходил, а теперь… Несчастный бросился к нему и увидел след огромного сапога на стуле. Тогда он рванулся к подушке – бумаг на месте не было. Очередной вопль иерихонской трубы огласил фрегат.
– Тьфу ты черт, пугливый! – выругался Иван, вынужденный обозначить свое присутствие. Он показался из-за шкафа, всячески пытаясь успокоить иноземца. Но тот голосил свой «Help!» до тех пор, пока вся команда во главе с капитаном, вооруженная до зубов, не столпилась в дверях каюты. Капитан приказал препроводить возмутителя спокойствия к себе для дознания. Пострадавший, разумеется, не мог упустить из поля зрения похитителя его ценного груза.
– Well! Everything’s safe?[19] – спросил капитан у англичанина.
– No![20] – крикнул тот ему в лицо, а потом обратился к Самойлову, что со связанными руками стоял посреди капитанской каюты: – Где мои письма?!
– Письма? – удивился Иван как можно искренне.
– Письма! – повторил секретарь – Которые ты выкрал у меня!
– Я?
– Search him![21] – не выдержав, приказал капитан.
– Зачем они тебе? Что тебе надо? – метался по небольшому помещению англичанин, пока шел обыск.
– Мне б воды, – невозмутимо обратился к капитану наш герой.
Английское терпение лопнуло. Хочешь воды – получай. Секретарь плеснул в наглую физиономию прямо из кружки. Пленник не мог утереться – руки за спиной связаны. Только слизнул языком капли и тихо процедил:
