— Дело возбудили? — спросил я.
— Возбудили, — кивнул Асеев. — Чего мне это стоило!
— Не думаю, что местное отделение будет надрываться, чтобы дело в суд направлять, — вздохнул я. — Там они все на азерских деньгах поднялись. Надо, чтобы управление дело взяло.
— Лучше было бы, — согласился Асеев.
— Думаю, мы с Романовым следаков из управы напряжем. Сядет Халик.
Затренькал на столе телефон. Арнольд взял трубку.
— Да, это ОБНОН. Из двенадцатого отделения? Что там? Что?! — Арнольд покачал головой и включил громкоговоритель.
По кабинету разнесся голос:
— Говорю, вашего кадра на улице омоновцы повязали со шприцом из-под героина. Говорит, агент Рок.
— Так и говорит? — переспросил Арнольд.
— Да.
— И чего он еще говорит?
— Ох, чего он только тут не наговорил, — вздохнул звонивший. — Я думаю — то ли он с Луны свалился, то ли это я наркотиками обкололся.
— Про мэрию и взятки говорил?
— Ага?
— Про подкоп под зоопарк?
— Говорил. И про колумбийскую наркомафию. И про банки, где наркоденьги моются. Еще заявил, что он секретный агент ОБНОНа. Под Карлом Карловичем работает. Кто это хоть такой?
— Это типа Деда Мороза.
— И бумагу какую-то идиотскую показал с печатью… Что с ним делать?
— Дайте по морде. Я за ним сейчас заеду, — Арнольд выключил телефон и поднялся. — Ну дает, — покачал он головой.
— А вы чего хотели, клоуны? — воскликнул Асеев. — Тоже мне, Жванецкие.
— Да ладно, — махнул рукой Арнольд. — Все в порядке. Появился он минут через сорок. Он гнал перед собой пинками Рока. Ухо у наркомана было красное, он поскуливал и держался за него.
— Слушайте, ну хоть вы ему скажите, — проскулил Рок, обращаясь ко мне. — Чего дерется-то?
— Поделом, — произнес я. — Ты чего секретное задание кому ни попадя разглашаешь? Зачем про Карла Карловича каждому встречному говоришь?
— А чего, нельзя?
— Нельзя… На зарплату тебя хотели взять, теперь тысячу раз подумаем.
— Я тут работаю на вас день и ночь. Жизнью рискую. А вы… — Рок всхлипнул.
— И чего ты наработал? — спросил Арнольд.
— Пошушукался. Узнал, на кого Утютин работал.
— Откуда это ты узнал?
— Я же всех знаю. С людьми общаюсь. Шила в мешке не утаишь.
— И кто его хозяин?
— Таджик.
— Какой таджик?
— Моджахед.
— Абдуламон Муртазов?
— Абдуламон, — кивнул Рок. — Ваша правда. Все складывалась. Я вспомнил оперативную информацию, полученную от Волоха о партии наркотика, которую завозит Муртазов. Дешевый наркотик. Наркотик с проблемами. Значит, от него люди загибаются, да? Пока все сходится.
— Значит, Тютя получал от таджика порченый героин, — задумчиво произнес Асеев.
Муртазов был главным авторитетом у таджиков-наркодельцов. Героин он гнал с родины.
— Выйди, — кивнул я Року. — На лестнице постой. Рок послушно вышел и застыл у дверей. В коридоре было пусто. Рабочий день давно закончился. Только у нас тут — шум, веселье, потеха. Веселая жизнь у ОБНОНа. К ночи начинается.
— На лестнице постой. И дверь закрой! — крикнул я.
— Я чего, подслушивать буду, что ли? — обиженно заворчал Рок, но исчез.
— Надо этого басмача брать, — сказал я.
— На чем? — спросил Асеев. — Он сам не торгует. У него «шестерок» для этого дела полно. А «шестерки» против него показания давать не будут. У нас руки коротки.
— Будем брать по беспределу, — хлопнул я ладонью по столу.
— Три грамма героина на карман, — без энтузиазма произнес Арнольд. — И ствол в придачу… Душу не греет.
— А что ты предлагаешь?! — взорвался я. — Чтобы и дальше люди мерли?
— В принципе таких людей не жалко, — отметил Асеев. — Но это непорядок — факт.
Между полицейскими и ворами есть какие-то правила взаимоотношений. Лучше всего работать честно: поймал — посадил, не пойман — не вор. Но бывают ситуации, когда в рамках нам тесно. У каждого опера бывают ситуации, когда он, если хочет называться человеком, просто не имеет права в них оставаться. Поскольку древнеримские заморочки — пусть погибнет мир, но восторжествует закон — это из области абстрактных истин. А истина конкретная — опер должен защищать людей. И если для этого нужно таджикскому бандиту подбросить наркотик, даже грохнуть его втихаря, — я это сделаю. Правда, при таком раскладе они тоже начинают играть без правил. За десять тысяч баксов грохнуть опера — нет проблем. Или похитить ребенка… От этой мысли по спине пробежала дрожь… Но дрожать не время.
— Сейчас идет не борьба с преступностью, — будто откликнулся на мои чувства Асеев. — Сейчас идет война. А на войне, как на войне.
— Его найти сначала надо, — сказал Арнольд. — Он хаты меняет раз в месяц. И хата у него не одна.
— Подходов к нему у нас нет? — спросил Галицын.
— Если бы были, — вздохнул я. — Будем искать.
— Будем, — кивнул Асеев.
Вежливо постучали. Дверь приоткрылась. В проем просунулась морда Рока.
— Тебе где сказали стоять? — гаркнул Арнольд.
— Знобит, — заныл он. — Мне бы конфетку.
— Это с каких таких щедрот? — уставился на него Асеев.
— Ну пожалуйста…
— Рок, — сказал я. — Ты на приближенных Моджахеда выхода случаем не имеешь?
— Имею, — с видом знатока кивнул он. — Знаю, кто у него на подхвате. Передаточное звено.
— Это откуда же? — недоверчиво спросил Арнольд.
— Я всех знаю.
— Ну, если свистишь…
— Не свищу. Это Хаким.
— Сам торгует?
— Торгует, — сказал Рок.
— Тебе продаст?
— Надо попробовать.
— Будешь покупать…
— Ох, — загундосил Рок. — Обо мне и так уже нехорошие слухи, идут.
— Не бойся. С такой «крышей» не пропадешь, — ободрил я его. — Арнольд, выдай агенту Року довольствие…
Я включил автоответчик, и послышались голоса. В основном призывы о помощи. «Дочь наркоманка, помогите…» «У нас на этаже собираются наркоманы и колются. Едва не убили моего мужа. Сделайте что-нибудь…» Сообщений набралось полно.
