— Где встреча?
— Через часик на третьей точке. Годится?
— Давай минут через сорок, — сказал я.
— Хорошо.
Я положил трубку. Посмотрел на часы. Галдеж в кабинете продолжался. Арнольд рассказывал очередную байку. Опять зазвонил телефон — утром все как с цепи сорвались.
— Князь, возьми, — кивнул я. — Меня нет. Я уехал.
— Куда? — спросил Асеев.
— На встречу.
Встреча с лицом, конфиденциально сотрудничающим с органами внутренних дел на возмездной контрактной основе — так называется агент по-научному.
Контрактная возмездная основа. Те копейки, которые мы им платим, могут заинтересовать только обнищавшего пенсионера, которому пенсию не платят уже полгода. У Волоха же новый «БМВ», недавно квартиру трехкомнатную купил, так что ему мои подачки оскорбительны. Дружба наша основана на другом. На том, что я, еще когда был старшим опером в убойном отделе, жизнь ему спас. И живет он, пока мы не распространяем сведения конфиденциального характера. Он это знает. И глядя в его честные глаза, я иногда думаю — а не разорится ли он на дешевенького киллера и не решит ли проблему модным в коммерческих кругах методом — уничтожением кредитора. Но нет. Не посмеет… Мы же друзья. И друг другу должны помогать. Боремся вместе с гидрой преступности. Только он еще борется за личное благосостояние, а я — все больше за общественные устои…
С источниками лучше встречаться подальше от людных мест. Меньше глаз и ушей, меньше вопросов. Хотя некоторые, подобно Року, и прописываются прямо у нас в кабинетах, становясь частью интерьера, но с Волохом такое не пройдет. Он не из тех людей, кто может себе такое позволить.
Он ждал меня за автобусной остановкой у комбината железобетонных изделий. Место — лучше некуда. Без какого-либо особого дела сюда никто не сунется. Вон он прогуливается. Обильно татуированный колобок в майке, на шее — златая цепь, на пальцах-сардельках — массивные кольца. Точно абориген-людоед с тихоокеанского острова. Вдали за панелевозом стоит его новый любимый «БМВ».
Я резко, круто так, в стиле американских боевиков вильнул и затормозил.
— Садись.
Волох огляделся, кинулся к моей зеленой «шестерке», упал на заднее сиденье и осведомился настороженно:
— «Хвоста» не было?
— Сбросил еще в центре, — деловито ответил я.
— Тебе все шутки шутить. А мне башкой отвечать. Действительно, ему, члену славной воровской общины, за встречу с опером могут счет предъявить. Да еще у Волоха мания преследования. Он обожает всякие шпионские трюки типа — сбросить «хвост», проверить, не на прослушке ли телефон и нет ли в ванной микрофона.
— Ну, чего надыбал? — спросил я.
— А. Братва гуляет, — махнул он рукой. — Через неделю тебе барыгу оружейного, может быть, сдам.
— Из чьих?
— Из гагаринских отморозков. Они вооружаются активно.
— Что по наркоте?
— Наркота сейчас потоком пошла. Героин. Вскоре большое поступление ожидается.
— Откуда? — напрягся я. — Таджикистан?
— Очень тут все туманно. Может быть.
— Ты знаешь, что порченый героин пошел? Уже несколько человек с жизнью расстались.
— Слышал, — кивнул Волох, продолжая нервно оглядываться. — Похоже, из этого нового потока.
— Разузнай подробнее.
— Что могу, делаю, Терентий. Ты же знаешь, — обиделся он, что его недооценивают. Он как ребенок обидчив.
— Ладно. Что еще?
— Тут такие закрутки. Московские паханы подтвердили, что Малюта в город на наркоту посажен. С героина бабки он в Москву на общак отстегивает. И зону должен наркотой и деньгами кормить.
— Значит, вору в законе Малюте дали право барыжничать?
— А, — махнул рукой Волох. — Все с ног на голову встало. Где вор, где барыга, где бизнесмен, где политик? Кто разберет?
— А не западло ему «белым» торговать?
— Старый вопрос. Какой западло, когда такие бабки? Кроме того, ты Малюту хорошо знаешь?
— Еще как.
— И что такой падле может западло быть?
— Действительно, — не мог не согласиться я.
— Малюта сейчас бизнес свой раскручивает. И тут у него конкуренты появились. Главный — таджик.
— Какой таджик?
— Моджахед.
— Абдуламон Муртазов?
— А ты еще серьезных таджиков знаешь? Так что жди, когда эти две змеи друг в друга зубами вцепятся.
— Н-да, — я цокнул языком. Информация к размышлению была. Правда, что с ней делать? Увидим.
— Чего у вас на автоответчике в кабинете? — сурово сдвинул брови Романов.
Кабинет у Романова крошечный. На стене за его спиной плакат с гербом России — двуглавым орлом. Деталь символическая. Наш ОБНОН так и прозвали — дом Романовых. «Ты откуда?» — спрашивают меня. «Из дома Романовых», — отвечаю я. И всем все становится ясно.
— А чего? — недоуменно спросил я.
— «Вы позвонили в ОБНОН. А вам это надо?» И это на отдельском автоответчике. Кто придумал? — Романов нахмурился еще больше. Невысокий, щуплый, он чем-то походил на артиста Никулина, то есть на горького пьяницу, хотя тут его внешность не соответствует внутреннему содержанию. Пьет Романов мало и разборчиво.
— Кто-то придумал, — пожал я плечами.
— Во-во. Из УБНОНа Министерства позвонил полковник. И услышал.
— Досадно.
— Вообще весь кабинет у вас обклеен черт-те чем — какие-то идиотские плакаты, цитаты. Зачем на стену конверт прилепили «Для взяток»?
— Это ребята в фильме «Улица разбитых фонарей» высмотрели.
— И что это значит?
— А что?
— Из подсознания вырывается? Взяток хочется, да?
— Ну а кому с такой зарплатой не хочется? — снова пожал я плечами.
— Хотите на здоровье. Лишь бы не брали… Терентий, надо порядок в кабинете наводить. Серьезнее пора становиться. Не школьники уже.
— Верно, — согласился я. — Это не школа. Это — детский сад.
— А, — обреченно махнул рукой Романов. — На. Прилепишь на видном месте.
— Где взял? — спросил я.
— Купил, — улыбнулся Романов. 'Перечень выражений, запрещенных в кабинете начальника:
— Первый раз слышу.
— Звонил — не дозвонился.
— Искал, но не нашел.
— Заходил, но вас не было.
