— И где?
— Оглянитесь. Это что, не конец света?
— А действительно…
Я выключил радио и вылез из машины. Вон и Кухенбаден. Он стоял перед МХАТом и был как всегда, изящен, небросок. Мы поздоровались.
— Пойдемте, посидим в скверике, — предложил он.
— Ну что ж.
В сквере на детской площадке возились дети. Хорошие, ясноглазые, пышущие жизнью, излучающие радость и восторг перед этим миром. Мне стало грустно от мыслей, где им придется коротать свою жизнь.
— Почему вы не доставили нам «чучело»? Только не говорите, что не было возможности, — устало произнес заказчик.
— Может, и была… Ничего хорошего этот голем никому бы не принес. Я в этом уверен.
— Может, вы и правы.
— Конечно, я прав, — настойчиво, пытаясь убедить самого себя, произнес я. — Пусть это решение и повлияет на мой гонорар.
— Не повлияет, — заверил Кухенбаден. — Что дальше будете делать, Тим?
— А что делать человеку, который нажил себе такое количество влиятельнейших врагов?
— Бежать?
— Бежать, — кивнул я. — Куда?
— Я бы бежал на другую планету, но тропы пока туда не протоптаны. Какая-нибудь уютная страна.
— Островерхие домики с черепичными крышами. Добропорядочные соседи. И вы, какой-нибудь отставной бизнесмен из Южной Америки. Так?
— Примерно.
— И когда вас ждать обратно?
— Не знаю, — я махнул неопределенно рукой. — Я ничего не знаю…
— Нужны документы, помощь в отъезде?
— Боже мой, когда я обращался за такими мелочами?.. Позаботьтесь об Инженере. Ему придется несладко, если его найдут.
— Позаботимся, — заверил Кухенбаден.
Я с грустью огляделся на этот тихий московский утолок. Завтра меня уже не будет в России. И никто ничего не сможет поделать.
Кстати, мои портреты перестали показывать по телевидению. Эти люди умеют проигрывать.
Непредсказуемые события в стране будут развиваться. Опять что-то делить, власть проталкивать, брать под контроль. Бесы будут водить хоровод. И конца-края этому не видно.
Инженер как-то сказал:
«Нежить любит погибель. И обижаться на нее тут смешно. Еще смешнее глядеть на людей, которые играют в игры нежити. Которые верят обещаниям нежити. Которые согласно кивают, когда нежить расписывает им благодатные перспективы светлого будущего, на самом деле жадно облизываясь на их карманы и ощупывая, как выбирающий сукно купец, их души. Людям нравится сладкоголосье нежити, услышав которое, обыватель с уважением думает — а ведь умно сказано! Пока люди будут играть по бесовским правилам, бесы будут куражиться и усталости не чуять».
Ну что ж, пускай куражатся. Создают банки, организуют партии, возводят финансовые пирамиды, выворачивают мозги газетами и телепередачами, убеждая людей в очищающей благостности душевной мерзости и предательства. А меня ждет городок где-нибудь в Швеции.
Долго черепичные крыши не выдержу. Обязательно ввяжусь в какую-нибудь историю. Или приклеюсь к какой-нибудь экспедиции в Южную Америку или в Тибет. Шамбалу искать или чего еще, лишь бы поменьше людей вокруг. Мне надоели люди — они в последнее время слишком много сил тратят на то, чтобы изжить в себе человеческое…
Года через два-три все враги передохнут или сгинут — не могут не сгинуть. Закон природы, когда хищников становится больше, чем жертв, их поголовье начинает сокращаться. Кстати, крысы жрут друг друга без зазрения совести.
Так что я еще вернусь! Я еще повоюю с крысиным племенем — с теми, кто придет на смену нынешним крысам. Может быть, мне еще удастся примкнуть к какой-нибудь дееспособной «санэпидемстанции», которую озаботит состояние окружающего мира.
— Всех благ, — Кухенбаден крепко пожал мне руку. — И спасибо.
— Не за что, — улыбнулся я.
