советами. Принц хотел женить Чун Яна на сестре, чтобы привлечь его на свою сторону.
Чун Ян притворился больным и три дня просидел взаперти.
Он сказал Императору, что одинок, и теперь не мог признаться, что в его жизни есть женщина. За обман Сына Неба полагалась смерть, а Чун Ян вовсе не хотел лишиться головы. При дворе его считали холостяком, так что, отвергнув руку принцессы, он бы проявил нелепую дерзость, ему грозила бы ссылка.
Чун Ян должен был сделать выбор: стать шурином Императора, познать величие, возвыситься — и жить среди тигров или вернуться к покою простого семейного счастья.
И почему только Любовь и Честолюбие никогда не ходят рука об руку!
Свадебные торжества длились три месяца. Весь Пекин веселился и праздновал. Новый член Небесной семьи покорил народ своим благородством, красотой и задумчивым видом.
Чун Ян поселился в роскошном дворце, который Император подарил новобрачным. За домом, под окнами супружеской спальни, простирался сад с гротами и беседками.
Однажды ночью Чун Яну почудился во сне голос Люй И. Он вскочил. Ветер шелестел листвой деревьев, создавая иллюзию её присутствия где-то там, в темноте.
— Люй И… — пробормотал он. Пионы раскачивались на длинных стеблях, шепча ему слова укоризны.
Принцесса была умной девушкой и умела упреждать малейшее желание супруга. Она не знала, о чем он печалится, но, чтобы развеять его грусть, приказала построить огромный корабль, и летом венценосная чета спускалась по Большому Каналу, наслаждаясь изысканными яствами под звуки флейты. Принцесса учила журавлей танцевать при лунном свете, устраивала праздники, где выступали лучшие оперные артисты, проводила поэтические турниры и строила дворцы на принадлежавших им обширных землях. Чтобы доказать мужу свою любовь, она с великой нежностью выбирала для него самых прекрасных наложниц, надеясь, что любовные игры развеселят Чун Яна.
При дворе новый фаворит был серьёзен, холоден и проницателен, чем внушал окружающим безусловное уважение. Император поручил Чун Яну проведение аграрных реформ, и он с блеском справился со своей миссией, усилив тем самым влияние И Юя. Но вокруг него было много врагов. Евнух Ван Чжэнь люто его ненавидел. Другие завидовали его богатству, но восхищались рассудительностью, терпением и выдержкой. Вовлечённый в интриги, он стал жестоким, научился улещивать одних и уничтожать других. Он спас от голода тысячи крестьян, но обрекал своих недругов на пытки и гибель. У него изменился характер. Он часто впадал в ярость. Порой он искал убежища в уединении и тогда вспоминал прежнюю жизнь, которую вёл после смерти родителей. Тишина и успокаивала, и угнетала его. Он звал слуг и приказывал готовить пир. Дворец украшался шелками, прибывали весёлые гости — генералы, мандарины, придворные. Сладкая лесть заставляла Чун Яна забыть о горах, бамбуковой роще и бедной хижине.
Как-то раз он увидел во сне Люй И.
«Примите мои поздравления», — с поклоном промолвила она. Чун Ян не мог отвести от неё взгляда. Она ничуть не изменилась.
«Поздравляю, — с грустью в голосе повторила она. — Вы достигли вершины славы».
От волнения Чун Ян почти лишился слуха и не разобрал её слов. «Наконец-то ты здесь», — со вздохом промолвил он и подошёл, желая обнять Люй И, но она отступила назад.
Чун Ян тысячу раз воображал себе первые мгновения их новой встречи, но и подумать не мог, что она наполнит его душу таким счастьем. Он забыл, как виноват перед Люй И. Ему казалось, что они расстались только вчера, ему так её не хватало! Он радостно улыбнулся.
Его улыбка обидела молодую женщину, и она исчезла.
«Постой, Люй И, не уходи! Не оставляй меня одного!»
Чун Ян проснулся и почувствовал себя самым несчастным человеком в Поднебесной. Он оттолкнул лежавшую рядом наложницу. День ещё не занялся. Он выскользнул из комнаты, достал золотые слитки, приказал принести подбитый мехом плащ, объявил, что его срочно требует Император, и вскочил в седло, запретив слугам ехать следом. Не пройдёт и десяти дней, как он будет в горах и заключит Люй И в объятия.
На улице он обернулся и взглянул на дворец. Украшенные драконами фонари освещали пурпурные стены и ворота с бронзовыми заклёпками. Павильоны и башни за оградой отбрасывали на землю причудливые тени. Последний символ его славы… Когда взойдёт солнце, дурные сны развеются и Чун Ян, сняв придворные одежды, обычным путником поспешит домой.
Он уже собирался пустить своего скакуна в галоп, когда его окружила группа всадников. Они выкрикивали его звание. Евнухи передали Чун Яну приказ Императора явиться ко двору. Монголы перешли китайскую границу и заняли город Та Тун.
В середине месяца седьмой луны Император вывел пятьсот тысяч солдат за стену через ворота Цзюй Юнь. Ван Чжэнь, много лет снабжавший монголов оружием, пытался сломить дух армии на всём пути её следования. На полпути к Та Туну евнух убедил Императора вернуться в Пекин. Монгольская кавалерия настигла отступавшую в беспорядке китайскую армию. Триста тысяч солдат были убиты, погибли пятьдесят мандаринов и столько же генералов. Император попал в плен.
Чун Ян собрал выживших, приказал повесить Ван Чжэня и сумел добраться до Пекина. Потрясённые разгромом армии придворные поговаривали о переносе столицы на юг. Чун Ян воспротивился этой затее и с помощью генералов посадил на трон принца И Юя, разрушив планы врагов, державших в заложниках Императора. Когда Ин Цзун вернулся в Пекин, его арестовали по приказу младшего брата, не желавшего расставаться с короной.
Война усилила влияние Чун Яна. Новый император назначил его первым советником и дал титул великого маршала. Он так крепко держал в руках двор, что мог никого не опасаться. Даже Сын Неба не осмеливался принять ни одного решения без совета с Чун Яном. Народ почитал его как спасителя Китая. Он выезжал в город с необычайной помпой: трубачи трубили в фанфары, развевались на ветру флаги, зорко смотрела по сторонам охрана, глашатаи выкрикивали его титул. Судьба Чун Яна, в начале пути подобная тоненькому ручейку, уподобилась теперь бурной полноводной реке. Люди искали его милостей и защиты. Ловили его взгляды и жесты, старались угадать и предвидеть намерения, чтобы получше угодить могущественному сановнику. Те же, кому не удавалось добиться аудиенции, пытались подкупить его приближённых, которых опасались не меньше хозяина.
Чун Яну исполнилось тридцать лет. Он с упоением и печалью осознавал, как растёт его власть и множится богатство. Собственное величие льстило его самолюбию и тревожило душу. Опасаясь покушений на свою жизнь, он удвоил охрану и приказывал слугам пробовать все блюда, которые подавались ему на стол. Он был суеверен и исповедовал все религии. Желая умилостивить богов, он приказал возвести в окрестностях Пекина таоистский храм, тибетскую пагоду и буддистский монастырь и приказал возносить молитвы от его имени. До осады Пекина Чун Ян подумывал отказаться от почестей и вернуться в горы, но теперь, став хозяином Империи и озаботившись величием страны как собственной вотчины, передумал.
Образ Люй И неотступно преследовал Чун Яна. Лишь о ней сожалел этот осыпанный почестями и милостями всесильный человек. Ему подавали к столу изысканные блюда, а он мечтал о её простой стряпне. Его окружали самые знаменитые красавицы Империи, а он сожалел, что ни одна не может сравниться с Люй И. Ему нужна была такая женщина, как она: нежная, скромная и невинная. Она сумеет утешить его, застенчиво опустив глаза. Её улыбка осветит его жизнь подобно солнечным лучам.
Муки совести Чун Яна были нестерпимы, но он принимал свою одержимость как наказание свыше. Ужас поселился в его душе, и он сообщил своей царственной супруге, что решил взять новую наложницу. Чун Ян послал в горы солдат, прислужниц и музыкантов. Написал Люй И письмо, в котором поведал о том, как жил после их расставания, объяснил своё положение при дворе. Он умолял простить его за молчание и приехать в столицу.
Чун Ян нетерпеливо ждал ответа, надеясь на скорую встречу с Люй И, но посланные им люди вернулись одни. Управляющий вернул хозяину парчу, жемчуг, драгоценности и передал ему письмо. Чун Ян узнал почерк Люй И.
Она благодарила его за подарки и сообщала, что не нуждается в роскоши, ибо привыкла к простой
