'Пижаму' надо беречь.
Так что там была за мысль насчет тряпья? Можно его как-то использовать? Ну, во-первых, обмотать рукоятку топорика. Обмотал самым большим обрывком, промазывая клейким соком, положил на солнышке сушиться. Что еще можно с тряпьем делать? Сумку сшить? Есть уже корзина, зря ее, что ли, плел. И все имущество в корзине отлично умещается. Даже место остается. Разве что мешочек для запасе гральповых зерен соорудить, не все же им на дне корзины...
Нет, было что-то другое.
Каша подоспела. Без соли и специй не так вкусно, однако грех жаловаться.
Выскребая ножом последние зернышки - искореженные серебряные ложки из баночных крышек можно было разогнуть, но они в зубах у крылатых котов побывали, так что побрезговал - Михаил сумел таки восстановить хорошую мысль. И засел за работу, принялся сшивать между собой лоскутки и ленточки.
Шил добросовестно, неторопливо. Долго возился - три раза кашу варил, один раз спал. То есть - как минимум земные сутки потратил. Хорошо бы - не зря.
Получилось нечто среднее между дырявым лоскутным одеялом скучной расцветки и маскировочной сеткой. То, что надо. Хотя и самое уродливое изделие Михаила за всю его жизнь.
Осторожно выбравшись из кустов, набрал охапку мха, вернулся, и принялся промазывать свое изделие клейким соком, присыпал растертым мхом, прижимал, чтобы приклеилось. Часть мха осыпалась, но ткань он покрывал без пробелов. Если с пробелами - еще раз промазывал и приклеивал.
Выложил изделие сушиться, приготовил еще каши. А когда доел - рискнул сварить и съесть парочку слизней. Они были жесткие и безвкусные, или брезгливость мешала объективности, однако хоть какое-то разнообразие в меню.
Критически осмотрел изделие. Неужели сработает? Чутье подсказало, что да.
Вышел в степь, расстелил изделие - его можно назвать маскировочным плащом, посмотрел. Надо же, без очков с пяти шагов почти не видно, с десяти не видно совсем. В очках - выделяется ясно и четко, однако крылатые коты не носят очков.
Но это если расстелить, а если накрыть им что-нибудь? Накрыл пучок прутьев. Да, неровность заметна, однако не очень, шагов с двадцати вполне не выделяется на фоне степи.
И все равно надо проверить. Михаил сел на мох, стал ждать. Черт его знает, сколько ждал, часы. Устал, соскучился и извелся. Зато пришла в голову мысль сшить верх плаща так, чтобы получился капюшон, а еще пришил пуговицу, чтобы на груди застегивать - уцелела одна деревянная.
Не дождался, пошел варить кашу и спать. В этот раз рискнул сварить слизней вместе с гральпом, только переварил, они совсем жесткие оказались. Подошвы делать можно, так что повыплевывал слизней. Надо было их уже под конец в кашу бросать.
Выспался, позавтракал. В этот раз бросил слизней в банку, когда каша была почти готова, достаточно мягкие получились. И опять вышел в степь крылатых котов высматривать. Долго ждал, два раза успел соскучиться.
Наконец - появилась на небе черная точка. Наконец-то. Надо же, как все меняется - еще недавно Михаил и представить себе не мог, что может захотеть встречи с крылатым котом.
Встал, приготовился. Посоветовался с чутьем - оно рекомендовало либо прятаться в кусты, либо падать и накрываться плащом. И то, и то поможет с гарантией. А точка так и продолжала кружить где-то на грани видимости. Не обращал крылатый кот внимания на человека, Михаил даже почувствовал себя оскорбленным. Принялся прыгать, руками размахивать - и кот его заметил, ринулся по прямой.
Михаил лег на спину, накрылся плащом. В руках держал палку и самострел - так, на всякий случай, опасности со стороны кота не было совсем.
Едва Михаил спрятался, кот полетел неувереннее - сбавил скорость, отклонялся от курса то влево, то вправо. Промахнулся мимо добычи метров на тридцать. Принялся метаться, зависал на пару секунд, несся дальше. Дважды почти над головой застывал - не заметил.
А Михаил чувствовал себя совершенно спокойно. И миллиграмма страха не было.
Может, откинуть плащ? От этой мысли немедленно сковало ужасом. Даже моргать трудно, пришлось сделать над собой усилие, чтобы расслабиться. Чутье не дремлет. А вот против неторопливого ползанья под защитой плаща чутье не возражало, только когда крылатый кот над головой желательно замереть. Попробовал - получилось, не замечал хищник жертву.
Кот пошнырял минут пятнадцать-двадцать и разочарованно улетел. А Михаил настолько обнаглел и расхрабрился, что откинул плащ и направился в кусты еще до того, как крылатый кот скрылся за горизонтом. Кот не заметил. Или решил не обращать внимания на добычу, которая уже один раз исчезла из-под носа.
Михаил еще на некоторое время задержался в гостеприимной яме - подравнял банку, приделал ей дужку от котелка, а то выставлять банку на угли оказалось не слишком удобно, вырезал для нее пробку из дерева - заткнет, чтобы воду носить, фляги-то нет.
Потренировался быстро накрываться плащом. Сначала хотел бежать, навесив плащ на себя, чтобы за спиной развевался, как у суперменов всяких, но ветер попутный, а плащ длинный, в ногах путаться будет. Потому сумел пристроить плащ свернутым на спине так, чтобы можно было быстро развернуть.
Искупался, простирнул одежду, дождался, пока высохнет.
И отправился дальше. Спокойно и уверенно.
До следующей ямы крылатых котов не встретилось. После нее - увидел одного, затаился, переждал. Скучновато было, раньше хоть страх перед котами немного развлекал. Зато сейчас необязательно сохранять полную неподвижность - можно чесаться, устраиваться поудобнее.
Так и продолжалось, бежал от ямы к яме. Расстояние было неодинаковым, так что в одних ямах устраивал длинные привалы, отсыпался, в других - только варил кашу, съедал и бежал дальше. Научился варить зерна так, чтобы каша была рассыпчатой, подсушивал ее на солнце и получал таким способом сухие, но достаточно мягкие зерна, которые насыпал в карман, чтобы на ходу перекусывать. Гастрит от нерегулярного питания никому не нужен.
Осмелел до такой степени, что уже не маскировался, когда видел в небе точки, прятался под плащом, только если крылатые коты замечали. Один раз завалился спать не в яме, а посреди степи. Естественно, накрывшись плащом.
Приоткрылась тайна неизнашиваемости каменнодеревской одежды - на одном из привалов обнаружил, что нить, которой зашивал порванный рукав, местами не проходит сквозь ткань, а свисает петлями, присмотрелся - нить как будто вытеснена из ткани. Посмотрел еще внимательнее - края прорехи... срослись! Осторожно вытянул остатки нити. От шва оставался след, но и он со временем исчез. Чудеса.
Где-то после десятого большого привала Михаил обнаружил людей. Сперва увидел дым - прозрачная, почти незаметная струйка. А дыма без огня не бывает, а огня - без людей. Побежал смотреть, что горит и кто жжет, хотя чутье почему-то предупредило, что лучше не связываться. Чутью надо верить, но оставалась глубоко в душе глупая надежда, что люди тут живут более-менее нормальные. Близкое общение с крылатыми котами неплохо помогает от мизантропии, а чутье пусть лучше поможет договориться с местными жителями, чем убеждает не связываться.
Заметил неровность на горизонте, присмотрелся, используя всю мощь очков - это была самая верхушка какого-то строения, многоскатная крыша. Точно, это люди. Наверное, довольно крупный населенный пункт, раз в нем высокие строения. Едва не рванул со всех ног, но - нельзя, чутье предупреждает. Безопаснее всего будет оббежать селение по большому кругу, чтобы не заметили, однако... вдруг - можно договориться?! Надоела пресная каша со слизнями, в нормальной постели спал последний раз аж в мире Тарст, а уж по общению истосковался... Эдак и человеческий язык забыть можно, совсем одичать.
Потому решил осторожно подкрасться, посмотреть. Хотя бы попробовать выяснить, почему с местными лучше не связываться.
Двинулся вперед неторопливо. Всматривался. И скоро в сторонке от верхушки башни увидел еще кое-что - цвет степи изменился. Распахано? Может быть.
На пути очень кстати оказалась большая яма, Михаил, поддавшись чутью, накрылся плащом и полз,
