— Для того чтобы получить алиби
— Так утверждает сторож. — Лорд Картерет нетерпеливо пожал плечами. — Им лучше знать, да и Темплтон клянется, что от капитана до сих пор несет бренди.
— Как бы то ни было, он и есть капитан Дженкин, и я готов поклясться, что он присутствовал на сборище в Челси.
— Если бы его арестовали вместе с другими, я признал бы неоспоримым тот факт, что капитан Гейнор — агент Претендента, и мы бы с ним расправились. Но в нынешней ситуации я вынужден, да, вынужден поверить в правоту Темплтона, в то, что...
— Он и есть капитан Дженкин, милорд, — стоял на своем Понсфорт.
— Ну что вы твердите одно и то же! — вскинулся Картерет. — Мне бы хотелось получить от вас побольше доказательств и поменьше голословных утверждений. Мы не можем, поверив вам на слово, повесить человека. Суд охотно поверит кому угодно, но не осведомителю. Вы поняли меня?
Министр прочел ответ на лице Понсфорта.
— Вы меня оскорбляете, милорд! — возмутился осведомитель.
— Я называю вещи своими именами, — холодно ответил министр, глядя на него в упор.
Понсфорту пришлось проглотить и второе оскорбление как заслуженную и неизбежную расплату.
— Всего доброго, ваша светлость, — выдавил из себя Понсфорт и, едва кивнув, поспешил к двери. Вдруг, осененный какой-то мыслью, он обернулся к министру: — Вы, кажется, сказали, что судьей, разбиравшим дело капитана Гейнора в Вестминстере, был сэр Генри Треш?
— Именно так, — отвечал министр. — Если сумеете подкрепить свои слова доказательствами, приходите.
Разъяренный виконт толкнул лакея, попавшегося ему на пути, и тем чуть умерил душившую его злобу. Он тут же отправился к судье, назвавшись другом капитана Гейнора, только что узнавшим про его арест. Сэр Генри сообщил ему, что капитан уже на свободе, виконт продолжал выпытывать подробности, и в ходе разговора Фортуна самым неожиданным образом проявила благосклонность к его светлости. Выяснилось, что прошлым вечером, когда производился арест заговорщиков, сэр Генри находился в гостинице «На краю света».
То, что поведал виконту судья, тем же вечером рассказал своему кузену сэру Ричарду помощник министра мистер Темплтон.
— Как ты полагаешь, что теперь лорд Картерет думает о твоем друге капитане Гейноре? — спросил помощник министра.
— Его все еще занимает это дело? — удивился сэр Ричард.
— О, у него это навязчивая идея — навязчивая идея! Просто невероятно, как он самодоволен и глуп! Невероятно! Да и сама история покажется в высшей степени неправдоподобной любому, кто не утратил до конца чувство юмора. Впрочем, послушай сам. Неведомо каким образом сэра Генри Треша занесло в гостиницу «На краю света» в то время, как там производились аресты. Он спокойно попивает вино с приятелем, как вдруг начинается суматоха. Сэр Генри тотчас поднимается в номер, где находилась его жена, и обнаруживает, что дверь заперта. Ему показалось, что он слышит в комнате голоса. Он снова стучит, и после некоторого промедления рогоносца впускают. Он требует от жены объяснения, почему она не сразу открыла дверь и что ее так взволновало. Наконец она признается, что какой-то незнакомый джентльмен вошел в номер, запер дверь, а потом выпрыгнул из окна. Сэр Генри, преданный муж, верит жене безоговорочно и тут же заключает, что этот человек — один из якобитов, избежавший ареста. Сегодня эту историю услышал лорд Картерет и решил — ушам своим не поверишь! — что наконец-то получил объяснение, почему капитана Дженкина не схватили вместе с другими заговорщиками. Остановись он на этом, я бы еще допустил, что он сохранил остатки здравого смысла. Но капитан Дженкин тут же превращается у него в капитана Гейнора — вопреки алиби, рекомендациям и всему прочему. А теперь я спрашиваю, Толлемах: ну, что сказать такому человеку?
— «Боже, спаси Англию», полагаю, — ответил сэр Ричард.
— Но самое скверное — он угрожает, говорит, что ордер на арест капитана Дженкина действителен для ареста капитана Гейнора.
— Он что — умом тронулся?
— Увы, тронулся! — мистер Темплтон покачал толовой. — И года не пройдет, как он окажется в Бедламе. Но я умываю руки. Я его предупреждал. Если он зайдет слишком далеко, пусть отвечает за последствия своей головой. Я же приму меры, чтобы не пострадала моя. Я извещу широкую общественность, что, по крайней мере, эта ошибка не на моей совести, ибо я сделал все, что в моих силах, чтобы ее избежать. А потом, когда его светлость станет посмешищем для всей страны и его законно сочтут паникером, которому повсюду мерещатся якобитские агенты, мы еще посмотрим, мы еще посмотрим...
Мистер Темплтон потирал руки, глаза сто горели: он явственно видел, как власть после позорного падения его начальника переходит к нему, более способному государственному деятелю.
Глава XII
ТОРЖЕСТВО ПРИРОДЫ
Наутро капитан Гейнор занялся приготовлением к отъезду из Англии. Вернувшись в Монастырскую ограду, он узнал, что его разыскивал некий посыльный, и понял, что был на волосок от гибели. На какое-то время он получил, благодаря стараниям мистера Темплтона и собственной сообразительности, временную передышку и намеревался использовать ее, чтобы свести счеты с лордом Понсфортом. Капитан Гейнор почитал это священным долгом и не мог покинуть Англию, не выполнив его. В его планы входило вернуться в Лондон, в тот же день разыскать его светлость, и где бы ни довелось им встретиться, навязать ему ссору и потребовать немедленного удовлетворения. Пожалуй, лишь такой исход дела объяснит мистеру Темплтону последующее бегство капитана из Англии. Ему не хотелось причинять помощнику министра неприятности, ведь тот проявил к нему истинно дружеское расположение.
С утра капитан поручил своему слуге Фишеру собрать немногочисленный багаж и объявил ему, что обстоятельства складываются таким образом, что в Лондоне слуга ему больше не понадобится. За неделю службы у капитана Гейнора Фишер оценил его доброту и заботливость, к тому же магнетизм сильной натуры невольно притягивал его к новому хозяину. Он был сильно огорчен, что от его услуг отказываются, и стал доискиваться причин такого решения.
— Прошу прощения, сэр, — начал он, — но думаю, что у вашей чести нет оснований быть недовольным мною. Я старался изо всех сил, но у меня не было возможности...
— Не в том дело, — перебил капитан, положив руку на плечо щупленькому Фишеру и приветливо глядя ему в лицо. — Ты сослужил мне добрую службу. Мне искренне жаль расставаться с тобой, но, — прошу не злоупотребить моим доверием, — мне предстоит свести кое с кем счеты.
— О, сэр! — с пониманием воскликнул слуга, и капитан был тронут выражением искреннего сочувствия в его проницательных глазах.
— При одном исходе дела, Фишер, — продолжал Гейнор, — слуги мне больше не понадобятся. При другом, — а я на него очень надеюсь, — мне придется бежать из страны, и я не смогу взять тебя с собой.
— Но почему, сэр? — воскликнул слуга. — Мне приходилось путешествовать и раньше. Я побывал во Франции и в Италии, когда имел честь служить у его светлости сэра Уортона. Я знаю тамошние обычаи. Я...
— Нисколько в этом не сомневаюсь, друг мой, — прервал слугу капитан. — Но существуют причины, по которым я никак не могу взять тебя с собой, и ты, пожалуйста, не настаивай.
— Да смею ли я, сэр?..
— Тогда на этом и закончим разговор, мне очень жаль расставаться с тобой, Фишер.
