Француз покачал головой.
— А зачем? Я здесь как раз для того, чтобы отвести вас в нужное место, и я сделаю это непременно, но лишь после того, как мы заключим сделку.
— Похоже, ты уверен, что я пойду с тобой на сделку?
— Да, уверен, в противном случае ты будешь круглым дураком, Том. Неужто ты и вправду думаешь, тебе еще раз подвернется такой случай?
— А ты, видно, думаешь, я возьму и вот так, очертя голову, брошусь в твою авантюру?
— Зачем же так — очертя голову. Все, что нужно, ты знаешь. Но раз тебе не по душе мое предложение, высади меня на Гваделупе. Уж там-то я как пить дать…
— Послушай, Чарли, душа здесь ни при чем, ты же знаешь. Ты также прекрасно знаешь, что я умею развязывать язык кому надо. Не ты первый, не ты последний, да-да, ведь ты же не хочешь фитиля между пальчиками ног?
Де Берни посмотрел на него сверху вниз и, скрывая презрение, мягко сказал:
— Честное слово, дурья ты башка, если б не мое терпение, ты б уже давно был трупом — я бью без промаха.
— Что-что?
Пират схватился за шпагу — она лежала прямо перед ним на столе. Де Берни сделал вид, будто не заметил его угрожающего жеста.
— Неужели ты воображаешь, что сможешь развязать мне язык! Если хочешь поиметь сокровища, учти — чтоб я подобного тона больше не слышал! Да, ты нужен мне, так же как и я тебе: без меня караван вам не найти, да и не только поэтому. Я же говорил тебе, что хотел нанять на Гваделупе корабль, но ты захватил «Кентавр», а это как раз то, что нам нужно. Осталось только назначить капитана. И этим капитаном буду я. Ты же знаешь, мне ни один фрегат не страшен, хоть о ста пушках. Так ты согласен или нет?
Он замолчал, потом прибавил:
— Давай-ка лучше поговорим о деле, капитан, – как умные люди.
Уоган сдался — и то слава Богу. Облизнув пересохшие губы, он сказал:
— Я вот что думаю, капитан, Чарли дело говорит. А как бы ты поступил на его месте?
Де Берни устроился поудобнее на стуле и затянулся из трубки, довольный тем, что благодаря своей жадности старпом «Черного Лебедя» перешел на его сторону. Слова ирландца быстро возымели действие.
— Твои условия? – резко спросил он.
— Пятая часть добычи — моя.
— Что?!
— Что значит какой-то жалкий миллион дублонов по сравнению с остальными сокровищами, – мягко напомнил ему де Берни. – Это ведь не то, что ваша обычная добыча, которую вы сплавляете на Гваделупу за жалкие гроши.
Де Берни принес перо, бумагу, чернила и велел Пьеру кликнуть еще троих человек из команды. Им надлежало подписать от имени матросов условия сделки, составленной по всем правилам буканьерской чести.
Когда сделка была заключена, Лич и его товарищи ушли, предоставив де Берни выбирать — либо остаться, либо следовать за ними.
На палубе, напоминавшей залитую кровью скотобойню, Лич остановился. Это зрелище не вызывало у него отвращения. Его сердце уже давно превратилось в камень — он привык к виду крови.
Подняв голову, Лич вопрошающе посмотрел на широколицего ирландца. И Уоган, взглянув на него с высоты своего роста, ухмыльнулся и сказал:
— Как только пустим караван на дно, а сокровища перекочуют к нам в трюмы, капитан Чарли, думаю, запоет у нас по-другому.
Глава VII
Чарли Великолепный
Де Берни снял пояс с пистолетами, портупею, шпагу и велел Пьеру отнести в свою каюту. Ведь он облачился во все это только для важности. Теперь же игра была закончена — со своей ролью он справился великолепно. Потом он направился к каюте, где томились в ожидании его спутники, отпер ее и попросил их выйти.
Бледная от страха, мисс Присцилла тщетно пыталась скрыть переполнявшие ее чувства; майор тоже был бледен как мел, однако ж он не пожелал скрывать того, что думал.
— Быть может, объясните нам, сударь, что вы намерены с нами сделать? – вызывающе бросил он.
Приглядевшись более внимательно, они оба заметили, что де Берни был чем-то удручен — словно после какого-то тяжкого испытания. Тем не менее он держался достаточно хладнокровно. Не обращая внимания на майора, француз заговорил с девушкой, она стояла, прислонившись к столу:
— Поверьте, мисс, мои намерения самые добрые.
Майору явно не хотелось оставаться в стороне.
— Да неужели? – спросил он. – И вы смеете это утверждать после всего, что здесь только что произошло?
Де Берни вымученно улыбнулся:
— Значит, вы все слышали. Так знайте, и вы, мисс, тоже: кем бы я ни был, пока я с вами, опасность вам не грозит.
Мисс Присцилла взглянула на него с тревогой:
— Неужели то, что вы сказали этому пирату, – правда? Неужто вы действительно связались с этими… людьми?
После долгого раздумья де Берни ответил:
— В вашем вопросе прозвучала нотка сомнения, – заметил он наконец. – Что ж, это меня радует. Благодарю. Однако… закончим этот разговор.
— Выходит, вы намеренно вытребовали у Брэнсома разрешение командовать батареей?
— Вот тебе раз. (Француз пожал плечами.) Зачем об этом вспоминать? Вы должны помнить о другом: сейчас, по крайней мере, я вырвал вас из лап Лича и его шайки. Если слово буканьера для вас что-нибудь да значит, поверьте, я пошел на это единственно ради того, чтобы вы могли вернуться в Англию живой и невредимой. Однако, к сожалению, с возвращением придется повременить. Непредвиденные задержки бывают часто, тут уж ничего не попишешь. Правда, теперь всякое может случиться. Но вы не волнуйтесь и гоните прочь тоску. Худшее уже позади. Так что, прошу вас, ступайте в свою каюту и оставайтесь там, а я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил.
С этими словами он покинул их и отправился на палубу.
В погруженном во мрак коридоре он резко подался в сторону, чтобы не споткнуться о чье-то тело — то был труп Сэма; видно, когда бедняга преградил буканьерам дорогу в кают-компанию, они убили его на месте. Ощупав бездыханное тело чернокожего грума, де Берни двинулся дальше.
Наконец он ступил на палубу, она действительно напоминала бойню, сплошь заваленную окровавленными телами команды «Кентавра», и среди них — только три или четыре трупа буканьеров, которых эти несчастные успели уложить перед тем, как пираты сокрушили их сопротивление.
Капитан Брэнсом лежал с проломанной головой у люка на нижнюю палубу. Де Берни пришлось отодвинуть его тело ногой; а ведь еще вчера бедняга тешил себя надеждой, что это его последнее плавание. Последнее плавание! Действительно последнее — оно закончилось даже раньше, чем он ожидал…
Де Берни мысленно представил, как на голову несчастного капитана обрушился страшный удар — ничего не скажешь, достойная награда за неустанные труды и отвагу… Однако ни один мускул на
