– Жюльен, – одернул друга Дэвид. – Перестань смущать девушку.
Мишель смотрела на своего преподавателя античного искусства, улыбаясь. Все студенты уже давно привыкли к его выходкам. Покинув Францию, Жюльен Этьен остался истинным сыном своего отечества и на чужбине. Он не замечал, что его поведение иногда переходит границы общедозволенного, но если у других французов эта развязность, излишняя порой свобода ощущалась иностранцами именно как нарушение каких-то норм, то у Этьена она выглядела весьма милой чертой замечательного характера. Швейцарские коллеги поначалу сочли его болтуном и даже были шокированы, но в скором времени аннулировали все свои претензии. Жюльен был отличным специалистом в своей области. Студенты тоже немного удивились, когда на первой же лекции их преподаватель принялся вдруг изображать слепого Гомера, потерявшего страницу из рукописи «Илиады», но потом привыкли и с удовольствием посещали его занятия. Иногда, правда, они превращались в чистой воды комедии, особенно если студенты начинали задавать какие-то нелепые вопросы, но зато в конце курса все сдали «античное искусство» великолепно. Изображенное в таких ярких, живых картинах, оно осталось в памяти студентов во всех подробностях. И Жюльен Этьен там, кстати, тоже остался, причем тоже во всех подробностях. Легенды о его неординарности переходили из уст в уста, шутки, выражения стали афоризмами.
Удивить Мишель таким обещанием было практически невозможно. Наверное, она спокойно восприняла бы появление Жюльена с гитарой под ее окном часа в четыре утра.
– Буду рада вас видеть, сеньор. – Она сделала реверанс. – До свидания.
Красивая девушка, – сказал Жюльен, едва дверь захлопнулась.
Дэвид воздел руки к небу.
– О боги! Ты же женатый человек!
– И что с того, – невозмутимо возразил Жюльен, – Это нисколько не мешает мне видеть женскую красоту. Друг мой, единственное, что отличает женатого человека от неженатого, – то, что второй просто восхищается женщиной, а первый всегда сравнивает ее со своей женой. И если женатый любит свою супругу, то при сравнении всегда отдает ей предпочтение, а если не любит, то это же предпочтение всегда отдается другой женщине, потому что нелюбимая жена становится обузой мужчины и он видит в ней только ограничение собственной свободы. Ты же психолог, должен знать.
– И все-таки из этого не следует, – сухо заметил Дэвид, которому стало даже немного обидно за Мишель, – что можно выдавать подобные высказывания, едва девушка закрыла дверь. Она наверняка услышала.
– И что, я же ничем не оскорбил ее, сделал комплимент, можно сказать.
Дэвид только махнул рукой. У них с Жюльеном были слишком разные представления о комплиментах, чтобы спорить на эту тему.
– А ты был сегодня неподражаем, – сменил тему разговора Жюльен. – Я бы так не смог.
Дэвид промолчал. До сегодняшнего дня он тоже думал, что не смог бы сделать того, что сделал. Человек никогда не знает, на что способен, пока не представится случай проверить. Дэвиду представился. Хотя он не мог поручиться, что повторил бы свой поступок. Все произошло слишком быстро. Он даже не успел понять, что рискует жизнью, кидаясь под колеса машины. До него только теперь стало доходить, чем могло все это кончиться, окажись его попытка неудачной. Разница была бы лишь в том, что «форд» сбил бы не одного человека, а двух. Дэвид и сам бы покалечился и девушку бы не спас. Он попытался вспомнить, когда принял решение прыгнуть. Успел ли он взвесить все «за» и «против»? Отдавал ли себе отчет в своих действиях? Нет, и еще тысячу раз нет. Успей он хоть на мгновение задуматься, и Мишель, возможно, уже не было бы в живых. Удивительная вещь – человеческая психика…
Жюльен зашел в Торговый центр. Дэвид не захотел идти с ним, там было слишком много народу, и остался ждать у входа. Оказывается, актриса, сыгравшая в спектакле Жозель, – их студентка. Почему ни Жюльен, ни Дэвид не замечали ее раньше? Ни тот, ни другой ответить не могли. Вероятно, она редко задавала вопросы и сидела где-нибудь сзади. Да мало ли может быть причин. Студентов много, всех не упомнишь. И тут Дэвид увидел ее на другой стороне улицы. Она была задумчива и выглядела немного рассеянной. Вдруг девушка сошла с тротуара и… Машины гудели, останавливались, Жозель будто не замечала их. Она пересекла одну полосу и уже дошла почти до середины другой, но тут произошло то, что должно было произойти с самого начала. «Форд» летел прямо на нее, даже самый опытный водитель не смог бы затормозить в этой ситуации. Дэвид увидел, эту сцену краем глаза, его внимание было всецело поглощено Жозель. Поверни он голову, просто сделай лишнее движение – спасать было бы уже некого. Дэвид бросился вперед, едва уловив приближение опасности. И успел. Каким чудом, он теперь уже не решался ответить, но успел.
– Ты не хочешь об этом разговаривать? – спросил Жюльен, не услышав ничего в ответ на свои слова.
А Дэвида, между тем, уже мучил другой вопрос: бросился бы он под колеса машины или нет, если бы на месте Мишель был другой человек? Пускай даже девушка. Что-то ему подсказывало – нет. Хотя, что теперь гадать, когда все уже позади. И все-таки почему? Почему именно ее он бросился спасать, рискуя жизнью? Дэвида терзали разного рода догадки по этому поводу. Довериться Жюльену? Спросить? Дэвид окинул друга недоверчивым взглядом, словно спрашивая: можете ли вы, сударь, хранить тайны? Жюльен очень хорошо понял этот взгляд и, еще не зная о чем его хотят спросить, кивнул. Лицо его вдруг стало серьезным.
– Я думаю, – начал Дэвид неуверенно, – кинулся бы я спасать другого человека в такой ситуации? Или остался бы стоять, как все остальные?
– У-у, – протянул Жюльен, – боюсь, на этот вопрос никто не ответит тебе, кроме тебя же самого. Может, ты еще сам в себе чего-то не чувствуешь, не понимаешь, а оно уже растет и готовится распуститься. Будь осторожен. С этим не шутят.
Дэвид подумал, что лучше бы ничего не говорил. Задавая свой вопрос Жюльену, он в душе надеялся, что тот сведет все к шутке и тем самым развеет все его сомнения. Что за человек! Ни минуты не может быть серьезен в самых ответственных делах, а едва речь зашла о чувствах – словно переродился. Одно слово – француз.
– Ладно, забудь, – грустно вздохнул Дэвид. – Это я так. Не знаю, что на меня нашло. Забудь.
Жюльен посмотрел на него неуверенно, словно сомневаясь, не лжет ли ему друг.
– Точно? – спросил он, нахмурившись.
– Ерунда, – улыбнулся Дэвид и тут же сам почувствовал, что улыбка оказалась лишней.
