— Вот поэтому он непредсказуем. Даже для берсеркера. Уже несколько поколений, а колонии Милкпейл — целый век, подвергаются нападениям с его стороны.
Симеон, которому все это не очень нравилось, пробубнил что-то невнятное. Доминго, прислушиваясь к их разговору, едва ли мог обвинить его в чем-либо. Мало кто из членов его команды, благодаря богам, имел богатый жизненный опыт, как Доминго.
Для того, чтобы все понять и осознать, взвесить необходимо было прожить здесь хотя бы несколько лет.
Его мысли вернулись к собственным проблемам. Он никак не мог выбросить из головы прерванную свадебную церемонию и думал сейчас о людях, которых только что оставил. Особенно о дочери — Меймио, которая вынуждена была провести свой свадебный день в одиночестве в защитном отсеке. Потом он встряхнулся и понял, что есть неотложные задачи, что ситуация не терпит промедления. Люди ждали его команды...
Небольшой эскадрон, ведомый “Сириан Пэрл”, перешел на более отдаленную орбиту и быстро оставил маленький шар Шубры далеко позади, спеша на помощь своим соседям.
Доминго пытался определить сколько еще кораблей могли бы сейчас направляться в Лайоунинг с других колоний. Ведь вероятно, что были посланы курьеры и в другие колонии звать на помощь. Капитан не мог быть совершенно уверен, что все посланцы достигли своей цели, но предположить такое было вероятным. А вдруг все-таки никто из курьеров не сумел передать сигнал тревоги? И кроме них помочь сейчас нуждающимся некому? Надо было торопиться — иначе промедление смерти подобно.
Но независимо от того, будет ли помощь действительной или нет, своевременной или запоздавшей, задачи и обязанности его команды и его собственные — предельно ясны. Доминго давно это понимал.
Думая о “Левиафане”, он заставил замолчать — пытался заставить замолчать — свои давние воспоминания и личные чувства. Он должен быть свободным, чтобы воспринимать ситуацию, как военный стратег, как логически мыслящий человек.
Было бы прекрасно, это действительно было бы огромным достижением, если бы им удалось окружить в космосе этот проклятый корабль и своими силами свести с ним старые счеты, которые вправе предъявить ему многие колонии и корабли.
— Может быть выберемся на некоторое время из молочной среды и посмотрим разок на настоящие звезды? — это снова заговорил Чакушин, новичок в команде, который все еще чувствовал тоску по дому.
Доминго жил в Милкпейле больше двадцати лет и лишь несколько раз за это время ездил, и то ненадолго, на родную Землю. Теперь он почти забыл, как выглядят звезды на ясном, чистом небе.
Маленькие корабли набрали скорость. Обволакивающая белизна туманности Милкпейл непрерывно пролетала мимо, то под ними, то над. Почти так же, как земные облака проплывают мимо скоростного самолета — сгустки белизны мерцали в соответствии со скоростью полета кораблей.
— Справа какой-то объект, командир!
— Вижу! Спасибо, — ответил Доминго.
Члены команды каждый на своем устройстве слежения обнаружил, а детекторы подтвердили, что с правой стороны корабля двигалось нечто, не связанное с безжизненными потоками и волнами, вечно бушующими в самой туманности. Это была некая форма жизни, не встречающаяся на поверхности крупных планет. Может быть, это был сгусток микроскопических тел, состоящих наполовину из неопределенного вещества, наполовину из энергии?
Здесь на туманности, на этом небольшом участке Галактики, заселенном пришельцами с Земли, неизвестные формы жизни процветали в широком разнообразии, благодаря легкому ускорению силы тяжести, мягкому давлению и обилию энергии.
Это могла быть одна из более или менее известных форм жизни, присущей туманности, как например на Шубре или вблизи нее, в других активных колониях. Но не исключена была возможность и того, что этот сгусток состоял из веществ до сих пор неизвестных колонистам. Как бы то ни было, он находился слишком далеко и Доминго не мог определить его природы, равно как и не имел времени, чтобы остановиться для более точного его изучения.
— Черт! Это очень специфическое место, — сказал Чакушин со смешанным чувством удивления и гордости недавно прибывшего, но уже постоянного жителя колонии...
Все основные системы “Сириан Пэрл” при необходимости могли управляться мысленными приказами одного единственного опытного пилота. Однако, для более слаженного, точного и надежного функционирования всех бортовых систем предпочтительнее была совместная работа всех членов команды.
Помимо капитанского кубрика, в разных отделениях корабля, изолированно друг от друга, располагались еще пять станций, где сейчас работали друзья и товарищи Доминго.
Сидя в бронированном кресле, Доминго надел шлем и командирский обруч, подключающий бортовые системы корабля к работе его мозга. Вообще-то обруч этот обладал совершенно незначительным весом, но капитан очень хорошо знал, как нелегок он бывает порой, когда надо принимать решение. Это как корона — с одной стороны — могущественный символ власти, а вот с другой...
Мысленно он задал “Пэрлу” наилучший по его мнению курс на Лайоунинг. Курс совпадал, хотя и не совсем точно с тем, который рассчитал компьютер. По мнению Доминго человеческий мозг и, в частности, его собственный, намного превосходит способности самой совершенной машины для разрешения трудных ситуаций или невероятно сложных задач.
Автопилот, связанный с компьютером корабля, мог бы управлять полетом так же хорошо — или почти так же хорошо, — как и Доминго, но в данном случае капитан предпочел взять ситуацию в свои руки.
“Пэрл” отличался совершенной конструкцией, позволяющей ему укрепить защитные поля, что было немаловажно. Но такой скорости передвижения внутри туманности необходима дополнительная защита от столкновений с малыми молекулами, которых здесь просто невероятное множество.
Доминго уже давно мог бы уйти вперед от других пяти кораблей своего малого эскадрона, но не делал этого. Как бы ни важна была скорость, он просчитал, что еще важнее было объединение всех сил в один кулак перед лицом всесокрушающего и возможно более сильного врага.
“Левиафан”... У капитана были личные счеты с этим легендарным, неуловимым чудовищем, хотя трудно сказать имеет ли смысл чувствовать ненависть к машине. Доминго не был уверен, что столкнется с “Левиафаном” на этот раз.
Единственное, в чем он и не сомневался, так это в том, что ведет своих людей на бой с берсеркерами.
Берсеркеры — это роботы, оставшиеся после межзвездных воин, которые происходили задолго до возникновения письменной истории на Земле. Это были огромные неодушевленные космические крепости, безжизненно бороздившие просторы Галактики и бесстрастно выполняющие единственную запрограммированную команду: уничтожить всякую жизнь, встречающуюся на их пути. Во все века расселения землян на другие миры, берсеркеры представляли собой самую страшную опасность.
Доминго при желании мог проецировать на своих экранах и дисплеях бело-молочный туман, заполняющий пространство за пределами корабля. Но проверив обстановку сразу же после вылета, решил, что лучше поочередно вызывать на экраны лица своих друзей-колонистов, летящих на других кораблях. Таким образом ему удавалось довольно стабильно поддерживать связь с другими экипажами спасательного эскадрона.
Всего их было пять, включая и корабль, пилотируемый Гьюджаром Сидорук. Доминго, являясь командиром спасательного десанта, хотел убедиться, что при достижении зоны боевых действий, весь состав будет подчиняться его командам. И он хотел видеть лица этих людей перед приближением опасности.
Для начала он приказал прервать межкорабельные разговоры и установить полную радиотишину, что, к его удовлетворению, было выполнено почти мгновенно, без споров.
Однако разговоры на борту “Сириан Пэрл” продолжались. Не было причин для обратного. Беседуя между собой они высказывали тревогу о знакомых, живущих в Лайоунинг, и пытались угадать мощь нападения берсеркеров. Кто-то высказал опасение, что сообщение о нападении одного берсеркера уже устарело и
