встречи должна была быть отложена до ночи и предоставлена птицам — или Арднеху, если бы он пожелал вмешаться открыто. Рольф вонзил пятки в бока лошади и направился вдоль оврага на север; брошенный назад взгляд сказал ему, что Кэтрин держится в седле уверенно и едет сразу за ним. Если, судя по ее произношению, она действительно происходила из знатной семьи с Океанских островов, то было вполне естественно, что она умела ездить верхом.
Провал оврага стал мельче и свернул в сторону от нужного направления. Выехав на плоскую поверхность плато, Рольф заставил свою лошадь перейти на более быструю рысь. Расстояние между ними и тем местом, где остался Мевик, чтобы попытаться устроить засаду вражеским силам, которые превышали его собственные почти в пять раз, неуклонно росло. Рольф понимал, что Мевик со своими шестью людьми не будет просто стоять и ждать, пока их выбьют. Они нанесут удар и отступят, и ударят снова, если представится такая возможность. Если им не удастся это днем, ночь предоставит больше возможностей. Но сейчас было раннее утро…
Рольф со своей спутницей проехал около километра по открытому плато и почти достиг еще одного удобного оврага, обещавшего укрытие от наблюдения с неба, когда в вышине раздался скрипучий крик. Это означало, что их заметила рептилия.
Теперь не было никакого смысла скакать галопом; Рольф поехал ровным шагом. Рептилия преследовала их, не прилагая особых усилий, и держалась высоко, так, что стрелам не долететь; зависнув прямо над их головами, она указывала преследователям, движущимся по земле, где находятся беглецы.
Когда Рольф с Кэтрин поднялись на пологий холм, они смогли оглянуться и увидели восточных всадников, выезжающих на изрезанное плато близ того места, где должны были поджидать Мевик и остальные. Похоже, засада не должна была явиться для них неожиданностью, поскольку в небе реяли и другие рептилии; они собирались над чем-то, что не было видно Рольфу, — вне всякого сомнения над семью западными солдатами. Он ощутил побуждение — не смелое, а просто бессмысленное — повернуть назад и присоединиться к ним. Но этого нельзя было делать. Они тронулись дальше, Кэтрин поехала рядом с ним.
— Вся твоя банда разбежалась? — задала она вопрос. Когда Рольф не ответил, она спросила: — Как он тебя там назвал? Арднех?
— Меня зовут Рольф.
— Значит, Рольф. Я хочу тебя кое о чем попросить.
— Подожди. — Он заставил свою лошадь подняться по крутому склону, затем остановился посмотреть, какой дорогой направлялись преследователи, и дать лошадям перевести дух.
Кэтрин промолвила:
— Если поймешь, что плена нам не миновать, убей меня.
Это вызвало у него только мимолетное удивление.
— Если дело дойдет до этого, у меня будут заботы и поважнее. Но выше нос, еще ничего не случилось.
Вражеские всадники неожиданно свернули со своего курса и замедлили движение. С такого расстояния для этого не было видно никакой причины; но многочисленность рептилий вблизи этого места казалась весьма красноречивой. Та, что парила прямо над Рольфом и Кэтрин, очевидно, решила, что их можно будет легко найти позже, при ярком свете дня, и неожиданно устремилась обратно, чтобы присоединиться к остальным.
— Ну! — Пользуясь представившейся возможностью, Рольф повернул свою лошадь по касательной и двинулся к направлению, в котором они следовали до этого. Он начал отклоняться от нужного курса к западу, как только понял, что кожистокрылые заметили их, и теперь снова вернулся на него. И теперь далеко впереди уже можно было рассмотреть, что бесплодная, пересеченная местность сменяется более высоко расположенным и более травянистым плато.
Минуты свободы от слежки истекали, а Рольф никак не мог извлечь из этого никакой выгоды. Не видно было никакого приемлемого места для укрытия, места, где они могли бы спрятаться, когда рептилия вернется, чтобы отыскать их, что было неизбежно. На ходу Рольф настойчиво пытался проникнуть в мысли Арднеха, чтобы получить подсказку. В голову не приходило ничего полезного, ничего, кроме ощущения титанической усталости: туманный образ безликого осажденного великана, придавленного тысячью врагов. То, что делал Рольф, было важно и стоило помощи Арднеха, но не больше, чем десяток или два других поединков, в которых тот принимал участие одновременно. В данный момент он ничем не мог помочь Рольфу, кроме постоянного ощущения направления, в котором следовало двигаться.
От ночи, которая принесет с собой существенный шанс укрыться и отдохнуть, их отделял долгий летний день. Снова раздались крики людей, вступивших в бой, более громкие, чем можно было ожидать при встрече пятидесяти с семью. Оглянувшись, Рольф увидел серый вихрь ветра и пыли, обрушившийся на то место, где должна была происходить схватка. Лофорд, должно быть, сумел пробудить духа пустыни. Всадники Востока будут бессильны продвигаться вперед до тех пор, пока они ослеплены песком, но у констебля наверняка найдется способный маг, и вскоре вихрь наверняка будет рассеян. Между тем ужасные порывы ветра отбросили рептилий от места схватки; теперь все они бросились в погоню за Рольфом и девушкой.
Получив большое численное преимущество, кожистокрылые решились атаковать вооруженных людей, и теперь было видно, что их около двух десятков. Рольф спросил:
— Ты умеешь пользоваться той палкой, которую везешь с собой?
Кэтрин сняла со спины лук и приготовила стрелу, управляя лошадью при помощи коленей.
— Когда-то я неплохо стреляла. Но уже давно мне не представлялась такая возможность.
Рольф хмыкнул. Он был посредственным лучником, но почти наверняка управился бы с мечом лучше ее.
Рептилии закружились низко над ними — грозный вихрь серо-зеленых крыльев и желтых зубов; затем они приблизились сразу со всех сторон. Первая стрела Кэтрин прошла мимо цели, но девушке хватило времени пустить вторую, и одна из тварей тяжело плюхнулась на песок, убитая наповал. Затем каркающая туча сомкнулась вокруг всадников. Рольф вращал клинком с бешеной энергией. Лошади встали на дыбы и заржали, ощутив на себе зубы и когти. Снова и снова меч Рольфа, натыкаясь на преграду, рассекал кожистую шкуру, разрубал плоть и тонкие кости. Затем внезапно стая рассеялась; те рептилии, которые могли, продолжали кружить на безопасном расстоянии, изливая криками свою ярость; около полудюжины их, мертвых и раненых, остались истекать кровью на иссушающем песке. Когда враг приблизился вплотную, Кэтрин укрылась под своим просторным плащом и осталась невредимой, хотя ее плащ и был порван в нескольких местах. Не был ранен и Рольф, но дрожащие лошади с тихим ржанием истекали кровью — у каждой было по несколько ран.
Тем не менее лошади все же трусили рысью, а сейчас было не время и не место делать остановку и заниматься их ранами, если с этим можно было подождать. Рольф в любую минуту ожидал появления вражеской кавалерии; вихрь, должно быть, уже рассеялся, хотя в том месте все еще висел клуб пыли, отчего трудно было разглядеть, что происходило за ним. Мевик выиграл время, дал ему возможность спастись; какой ценой — об этом Рольф старался не думать.
Рептилии упорно кружили над ними. Кэтрин молча скакала рядом с Рольфом, задрав подбородок, со стрелой, наложенной на тетиву лука.
День разгорался, и рептилии постепенно отлетали все дальше и в конце концов разорвали свой круг и приземлились, оставив одну следить за Рольфом и Кэтрин издали с воздуха. Рольф объявил привал и почти целиком посвятил его заботе о лошадях — их раны кровоточили сильнее, чем он полагал. Над ними уже жужжали насекомые. При умелой помощи Кэтрин он сделал, что смог, чтобы очистить раны и наложить повязки, где это было возможно. Затем, перед тем как снова сесть в седла, они с Кэтрин прошли некоторое расстояние пешком, ведя лошадей в поводу.
Учитывая урон, который понесли рептилии при первой атаке, Рольф не удивлялся, что твари воздерживались от второго нападения. Когда около полудня они превратились в угрожающую тучу, Кэтрин пустила в них еще одну стрелу. Рептилии угрожающе загалдели, но не стали подлетать ближе.
Километры медленно, но непрерывно убегали под ноги бредущих лошадей. Дважды после полудня Рольф останавливался для отдыха и занимался лошадьми, насколько это было возможно; кроме того,
