вглядываясь в лица стоящих перед ним соратников. — Но пока нам придется иметь с ним дело, ведь не найти места лучше здешнего, чтобы переждать сезон дождей.
Тела погибших были сожжены, шатры собраны, и армия двинулась в город. Народ роптал, но ничего не мог поделать. Аурангзеб захватил половину дворца султана, а его офицерам отдали дома в соответствии с их положением. Несчастных хозяев со слугами выгнали на улицу. Принц действовал в Хайдарабаде, как в побежденном городе.
Блант спросил разрешения съездить на юг и побывать в форте Святого Давида.
— В дожди? — удивился Аурангзеб.
— Я ненадолго, господин. Обернусь туда и обратно до наступления ливней.
Аурангзеб предупредил его:
— Если захочешь предать меня и уехать из Индии, знай, я уничтожу форт и всех его жителей: будь то женщины или дети. Более того, я убью всех англичан на нашей земле, посажу на кол твоих жен и детей.
Усиливающаяся паранойя Аурангзеба и крайняя подозрительность беспокоили Ричарда, но он знал, что принц — его хозяин, и служил ему верой и правдой.
Возвратившись к себе в шатер, Блант застал Анну переодетой в темно-зеленое сари и пьющей чай с Хилмой. Хилма сама выбрала одежду подходящего цвета, идущего к лицу англичанке. Легкая ткань, облегающая стройное тело, дразнила взгляд мужчины, заставляя думать о том, что под ней скрыто.
Два дня Анна была предоставлена самой себе и, похоже, полностью оправилась от потрясений последних дней.
— Вы стали еще красивее, — заметил он.
— Хилма рассказала мне о вашей семье в Афганистане, — сказала женщина по-английски. — Я не знала, что у вас есть жена и дети.
Ричард положил руку на плечи Хилмы.
— У меня три жены и трое детей, — уточнил он. — Это вас беспокоит?
— Выходит, наш брак будет ненастоящим? — спросила она и затаила дыхание, испугавшись собственного безрассудства.
— По английским законам — да, но не по могольским, — возразил он. — Вы моя жена. Однако я хочу освятить этот брак в английской церкви для вашего спокойствия.
— Он не может быть освящен, — настаивала Анна.
Их взгляды встретились, и Блант улыбнулся.
— Не будем спорить об этом. У вас есть дети? — спросил он, пригласив обеих женщин сесть.
Ее лицо омрачилось.
— У меня была дочь, но она умерла от лихорадки два года назад.
— У вас была невеселая жизнь.
— А у вас? Затеряться в этой дьявольской стране...
— Это великая страна, — возразил Ричард. — Я родился здесь и не сомневаюсь, что и умру здесь же. Вам следует научиться любить ее так же, как люблю я.
Анна не смогла сдержать дрожь, и Ричард поспешил ободрить ее.
— Завтра мы едем в форт Святого Давида.
Ее лицо просветлело.
— Там мы поженимся, — добавил он.
— Но я уже сказала...
— А я сказал, что мы сделаем это.
Она собиралась возразить, но затем опустила глаза и прошептала:
— Вы совершите великий грех.
— Я тоже поеду, господин? — спросила Хилма с надеждой.
— Ты останешься в Хайдарабаде. Нам предоставили дом, и ты приведешь его в порядок к нашему приезду, — ответил Ричард. — Я возьму Бхути. Но ты можешь прийти ко мне сегодня ночью.
Хилма не могла удержаться и торжествующе посмотрела на свою соперницу.
Анна сидела, опустив голову. Когда Хилма вышла, она подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.
— Меня пугает ваша неукротимая энергия.
— Вы ненавидите меня за это? — спросил он.
— Как я могу? Вы были так добры ко мне.
— А может, лучше вас позвать сегодня ночью?
Она мгновение поколебалась, однако отрицательно покачала головой.
— Я бы предпочла подождать, если позволите. Я... я не знаю ничего о любви.
— Вы были замужем.
— Меня выдал замуж отец. Мистер Трент оказался человеком напористым, к тому же занимал важный пост в Ост-Индской компании и был добрым и уважительным. Мы прожили в супружестве восемь лет.
— Но вы не любили его?
— Я уже сказала, что не знаю ничего о любви.
— Тогда я постараюсь научить вас, — сказал Ричард.
Ричард взял с собой конвойных скорее для того, чтобы успокоить Анну. Разведчики докладывали Аурангзебу, что маратхи бежали на запад, чтобы пополнить свои потери, однако оставалась вероятность случайно встретить заблудившихся разбойников. Отряд сопровождения состоял из двадцати человек. Кроме того, с ними отправились Байан Али и Бхути. В дороге они хорошо провели время и через неделю добрались до Мадраспатнама.
Блант с Анной во время путешествия говорили мало. Ричард надеялся, что женщина не выкинет ничего неожиданного до приезда в английское поселение. Иначе придется применить к ней силу ради собственного спасения. Но она производила впечатление здравомыслящей женщины, трезво оценивающей ситуацию.
Ричард и Байан Али внимательно рассматривали склады, окружающие форт Святого Давида, жерла пушек, выглядывающие из амбразур, и часовых, патрулирующих вдоль стен. Форт был небольшой, но сооружен настолько продуманно, что мог противостоять любым нападениям извне. Вокруг него разместились маленькие аккуратные хижины. Ричард решил, что они построены слишком уж близко к стенам и будут сожжены в случае нападения. Рядом со складами на берегу англичане построили доки, где причаливали корабли. Вокруг зеленели рисовые поля. На пастбищах паслись стада овец.
— Здесь все изменилось со времени моего последнего посещения, — заметил Блант.
Он сразу повел Анну к фактору, называвшему себя губернатором. Солдат позвал полковника Джеймса Рейндольса. К ним вышел человек в красном мундире и низко надвинутой на лицо шляпе, выглядевший весьма важным, но явно страдающий от тропической жары.
— Должен поздравить вас с успешно проведенными здесь работами, — вежливо начал Ричард. — Особенно хороши оборонительные сооружения.
— Очень неспокойное время, — ответил Рейндольс. — Невозможно знать наверняка, кто правит в Голконде. Султан утверждает, будто должен делать то, что приказывает Могол, но Могол, кажется, не приказывает ему ничего. А тут еще маратхи подняли мятеж. Но вы, сэр Ричард... Ваш визит — великая честь для нас. О, миссис Трент здесь?
— Миссис Трент здесь потому, что моголы казнили ее мужа.
Рейндольс посмотрел на Бланта.
— Мой дорогой мистер Трент... Но за что?
— Его посадили на кол за торговлю с маратхами — врагами моголов, — пояснил Ричард.
— Боже мой!
— Вы торгуете с ними, полковник Рейндольс?
— Ну... — Полковник смутился. — Мы обычно не спрашиваем покупателя, кому он сохраняет верность.
— Вы продавали им пушки?
