Индийцы с интересом наблюдали за приготовлениями Ричарда. Англичанин тем временем зажег фитиль и установил подставку. В качестве мишени для большего эффекта он избрал громадный глиняный горшок, стоящий у соседней стены.
— Мне разрешат разбить его?
— Если нужно, пожалуйста, — согласился Гопал, крайне заинтригованный.
Ричард зарядил свое оружие, затем уложил ствол в выемку подставки и, тщательно прицелившись, спустил курок. Индийцы вскрикнули, перепугавшись выстрела и облака дыма, потом в страхе посмотрели на горшок. Пуля пробила одну его сторону, но удар оказался настолько силен, что сосуд раскололся снизу доверху.
— О, Великий Кришна! — воскликнул Рамдай.
— У вашего короля все солдаты вооружены так? — спросил Гопал.
— Все, — ответил Ричард, решив не уточнять разницу между пикинерами и аркебузерами.
— В таком случае он, должно быть, и в самом деле, как вы говорите, грозный воитель.
— У него есть боевые слоны? — нетерпеливо спросил Рамдай.
— Нет, — сказал Ричард. — Такие животные неизвестны в моей стране. — Он заметил разочарование на их лицах и добавил: — Но он обладает значительно более мощными средствами.
— Что это может быть? — спросил Гопал.
— Огненные орудия, похожие на это... — Он похлопал по аркебузу. — Только они намного больше и стреляют каменными шарами на полмили, точнее на восемьсот шагов, разрушая все на своем пути.
— Я слышал о таких орудиях, — сказал Гопал.
— Но их нет в Индии?
— Нет, — ответил Гопал. — Мы еще поговорим с вами, Блант-сахиб.
Этим вечером Ричард ужинал вместе с семьей Гопала Даса: его женой, двумя дочерьми и Рамдаем.
Жена Гопала Даса держалась с достоинством. По мнению Ричарда, в молодости она была очень интересной женщиной. На лбу у нее было нанесено красное пятнышко. Дочери ее, с прямыми, немного удлиненными носами, широкими губами, белыми зубами и сверкающими черными глазами, нисколько не уступали в красоте своей матери. Во лбу у каждой из них тоже алело пятнышко. Непросто оказалось определить их возраст, но Ричард прикинул, что старшей, ее звали Шаной, должно быть, шестнадцать — семнадцать лет, а младшей, Гхоне, возможно, тринадцать — четырнадцать. Обеих девушек он видел среди игравших в мяч, но сейчас они привели себя в порядок. Так же как и мать, сестры надели сари, голубое и темно-зеленое, которые плотно облегали их тела, четко обрисовывая холмы и долины, влекущие взгляд мужчины, уже имевшего удовольствие наблюдать их без покрова одежды.
К сожалению, так же как и мать, девушки не говорили по-арабски, а хинди Ричарда оказалось недостаточно, чтобы поддерживать разговор. Но он вполне успешно обходился взглядами и улыбкой, однако решил выучить язык при первой же возможности и выяснить причину столь удивительного своего спасения из ямы отчаяния. В доме Гопала Даса его одели, накормили и приняли как члена семьи. Он даже сыграл с девушками в мяч, чем здорово повеселил их.
Ричард получил бы полное удовольствие, удовлетвори он свое желание, сдерживаемое продолжительное время. Но молодой человек старался держать себя в руках, по крайней мере до тех пор, пока не узнает истинных намерений Гопала Даса. Ричард и в мыслях не держал, что это обычный акт милосердия к нему.
Сопротивляться искушению мешало обилие скульптурных изображений богов и богинь, расставленных в нишах стен всех комнат и внутренних двориков. Все они представляли собой обнаженные фигуры мужчин с явственно выраженным членом либо женщин, демонстрирующих свои сексуальные особенности. Народ, поклоняющийся таким божествам, похоже, проповедовал иную этическую мораль, нежели христиане. Порасспросив об этом хозяев, Ричард обнаружил, что индуизм и все общество были глубоко моральны. Даже терпимое отношение к обнаженному телу легко объяснялось жарким индийским климатом, который делает ношение одежды, кроме как для украшения, нецелесообразным.
Гопал Дас и его семья были вайшьями. Они считали себя находящимися в третьей из высших форм человеческого бытия, следующей после кшатриев и брахманов — единственных на земле, пользующихся правом исполнять дхарму и приносить жертву всевышнему Богу Брахме.
Эта религия основывалась на священной книге Ригведе, значительно более древней, чем христианская Библия, и Упанишадах — несколько более поздней книге. Эти священные для индийцев книги говорили, что брахманы пришли в Индию с севера и победили темнокожих коренных жителей, оттеснив их на юг или поработив. Став рабами, те превратились в панчамов, или внекастовых.
Кастовая система изменялась очень медленно. Когда брахманы завоевали Индию, настал золотой век: все брахманы были почитаемы и смелы, им покровительствовали боги, все панчамы — покорны и подобострастны. Со временем некоторые брахманы оставили поиски вечной истины и таким образом утратили место среди избранных. Они стали кшатриями, профессиональными военными.
То были еще вполне счастливые времена, когда брахманы и кшатрии правили процветающей и благонравной страной. Затем наступил период упадка. Выделилась группа людей, ставящих для себя на первое место делание денег, а почитание богов — на второе. Это были вайшьи, или купцы. Тогда люди впервые познали несчастье. Впрочем, панчамы никогда его не знали.
Люди опустились на еще более низкую ступень. Нищета затронула многих, кому была свойственна лень и всепрощенчество. Те, кто скатился на эту ступень, стали шудрами, или земледельцами. Именно на этой стадии, по словам брахманов, и находился сейчас мир. Она характеризовалась завоеванием всего субконтинента мусульманами.
Бежать из кастовой системы можно было только умерев. Смерть предполагала перевоплощение.
Конечной целью каждого человека считалось достижение состояния мокша, когда все земные амбиции, страсти и страхи забыты и человек живет в согласии с Богом. Состояние мокша достигается по завершению череды перерождений. Этот результат концепции кармы, или причины и следствия, часто путаемых с судьбой. Человек перерождается, исходя из его поведения в предыдущей жизни. Он мог начать змеей, а закончить брахманом. Но и это не дает гарантии наступления мокша после смерти. Поэтому, если жизнь человека, даже жизнь брахмана, не была добродетельна, он мог переродиться на более низшую ступень и даже снова стать змеей.
Боги занимали едва ли менее противоречивое положение. Брахма — создатель — считался триединым. Это во многом соответствовало христианскому мировоззрению. Но другие боги сильно отличались от Иисуса Христа и Святого Духа. Вторым из богов был Вишну, считающийся хранителем и защитником мира, учредителем дхармы. Как и все боги, он многолик и имеет много аватар — перевоплощений, самыми известными из которых были Рама, герой эпической поэмы «Рамаяна», и Кришна, божественный пастушок. Вишну изображают сидящим в окружении супруг, спящим на кольцах огромной змеи или стоящим с оружием во всех четырех руках.
Третья ипостась этого триединства — более агрессивный Шива, разрушитель, завершающий космическую систему. Очень часто его изображали с возбужденным членом. Он совсем не похож на Вишну. В нем заключалась противоречивость концепции, поскольку Шива был и разрушителем и созидателем в одном лице, верховный аскет и высшая чувственность.
На четвертый день Гопал Дас снова пригласил его в свою комнату.
— Мне кажется, что карма послала тебя в Дели и привела ко мне, — заметил он. — Что ты собираешься делать, Блант-сахиб? Лоди отказался поддержать тебя и украл твои рекомендательные письма и деньги.
— Поверь мне, Гопал Дас, я полностью осознаю свое положение. По сравнению c тобой я нищий. Что касается моих планов, то я должен сделать очень много, а тебе чрезвычайно благодарен за гостеприимство. Однако боюсь, что подходит время возвратиться в Гоа и, ступив на корабль, отправиться домой.
— Ты сказал, до Гоа три месяца пути. Ты пойдешь один?
— У меня нет выбора.
— Ты не выживешь. Через две недели я отправляю караван на юго-запад. Ты пойдешь с ним, и я прикажу моим слугам дойти до этого места Гоа.
