до моего отъезда из Агры Фарид приказал оставить жену и детей в качестве заложников.
— Ты действительно думаешь, что мы поверили этому? — спросил Камран.
— Спросите моих караванщиков. Они не знают истинной цели путешествия — только то, что я выполняю поручение Фарида.
И снова братья холодно посмотрели на него.
— Ты здесь, — сказал Хумаюн наконец. — Разве это не предзнаменование, брат?
— Ба! — воскликнул Камран. — Не этот ли человек появился у нашего отца прямо перед битвой при Панипате и принес великому Бабуру победу?
— Да наш отец все равно победил бы Лоди, будь этот англичанин с ним или нет, — настаивал Камран.
— Возможно, победил бы. А возможно, и нет, — сказал Хумаюн. — Садись, Блант-бахадур.
Ричард сел на ковре перед ними, скрестив ноги. Он мог только надеяться склонить Хумаюна на свою сторону. Принесли сладости.
— Прошло три года, как меня изгнали из Агры, — сказал Хумаюн. — Три года я ищу союзников, чтобы восстановить свои права на наследство, и, никого не найдя, остался в Персии. Шах принуждал меня переменить религию в обмен на его помощь. Три долгих горьких года...
— Это я знаю, — заметил Ричард, — мое сердце истекало кровью за вас.
— И все же... может ли человек знать, какая судьба ему уготована? Скажу тебе откровенно, Блант- бахадур. Полгода назад я почти совсем отчаялся. Мои земли сократились до родового владения. Со всех сторон враги, ни одного союзника! Турки не прекращают воевать в Европе, персы ни с кем не будут драться, кроме турок. Куда только я не обращался! А ведь я старею. У меня нет наследника от моих жен. Ты знаешь, что больше всего мучило меня?
— Знаю. — Ричард не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Камрана. Его лицо ничего не выражало.
— И вот в ноябре этого года чудо случилось, — продолжил Хумаюн. — Мне уже тридцать четыре года. Я взял первую жену, когда мне было шестнадцать. Восемнадцать лет, Блант-бахадур, я не мог стать отцом законного сына. Но в ноябре у меня родился наследник.
— Мои самые сердечные поздравления.
— Персидский шах жалует меня только потому, что я женат на его дочери. У меня, могола, всего одна жена, — сказал Хумаюн. — И она дала мне сына. Разве это не чудо?
— Конечно. — Ричард согласился, удивляясь, что через свою жену он теперь состоит с Хумаюном в родстве. Конечно, его сыновья Саид и Махмуд и этот новый принц, должно быть, двоюродные братья, хотя и дальние.
— Я назвал его Абу иль-Фатх Джалаль-ад-Дин Мухаммед Акбар, — с гордостью сказал Хумаюн.
Ричард сглотнул. Имя означало: «Здесь величайший из всех наследников Пророка».
— Он будет величайшим правителем мира из когда-либо известных, — заявил Хумаюн.
— Я не сомневаюсь в этом, — согласился Ричард, бросив еще раз быстрый взгляд на Камрана. Лицо того по-прежнему оставалось непроницаемо.
— Я должен отвоевать Агру и восстановить Дели, чтобы он унаследовал королевство, достойное его имени, — сказал Хумаюн. — Я больше ни о чем не думал на протяжении шести месяцев, но так и не нашел ответа на свои вопросы до сегодняшнего дня.
— Ты ведь не доверишься этой собаке? — Аскари не верил Ричарду.
— Я же сказал: это появление — очень странное предзнаменование. Разве он не лучший из наших солдат? Блант-бахадур, мы вместе пойдем на Дели, так же, как ты ходил с моим отцом семнадцать лет назад.
Ричарду нужно было думать быстрее, чем обычно. В отличие от Хумаюна он не верил в предзнаменования, но знал, что стоит ему пересечь границу с могольской армией — и немедленная казнь ожидает его жену и детей, которых, возможно, посадят на кол.
Нужно выиграть время. Быть может, еще не все шансы потеряны.
— Эта задача, мой господин, не из легких.
— Нет более стоящей цели! Вместе мы победим, я знаю это.
— Несомненно, — согласился Ричард. — Но могу ли я напомнить вам, что появился перед вашим отцом в Панипате не один. Со мной были шесть тысяч человек.
— Сейчас у тебя есть караван, — криво ухмыльнулся Камран.
Ричард проигнорировал его и продолжал обращаться к Хумаюну:
— Фарид снарядил меня с миссией в Европу, чтобы добиться помощи от моего короля и его армии. То же самое я неоднократно рекомендовал и вам. Если бы вы позволили мне совершить поездку десять лет назад, Фарид никогда бы не победил.
— Разве армия твоего короля состоит из полубогов? — спросил Аскари.
— Она состоит из таких же. людей, как я, — невозмутимо сказал Ричард, глядя ему в глаза. — И вооруженных таким оружием, какого в Индии никогда не видели.
Камран фыркнул, но Хумаюн был внимателен.
— Этих людей я приведу, но для вас, а не для Фарида. Тогда мы, безусловно, с триумфом войдем в Дели.
— Сколько тебе потребуется времени?
— Два года, — сказал Ричард. Какая разница, что он был слишком оптимистичен? Только бы ему позволили продолжать путешествие! У него впереди достаточно времени, чтобы решить, кого именно стоит поддерживать, вернувшись в Индию с тысячью англичан.
— Два года... — вздохнул Хумаюн. — И ты обещаешь вернуться сюда с твоими людьми?
— Если ты поверишь этому, брат, то ты глупец, — заявил Камран.
— Я не могу вернуться сюда, мой господин, — сказал Ричард. — Вести армию через Европу — значило бы затевать войну с каждой страной, через которую придется идти. Я приведу армию морем, с огромным флотом. Мы разгромим Гуджарат и отправимся на север, к вам. В подходящее время я пошлю вам сообщение, что настала пора двигаться на юг для встречи с нами. Вместе мы сможем завоевать всю Индию.
Он почти поверил этому и сам.
— О, Аллах! — пробормотал Хумаюн. — Если бы это было так...
— Это будет так, — уверенно сказал Ричард. — Клянусь бородой Пророка.
Для успокоения совести он мог только напомнить себе при этом, что не мусульманин.
— Воистину, Блант-бахадур, — заметил Рамдас, когда караван двинулся по северной дороге из Кабула, — вы человек, который творит чудеса. Я думал, что нас всех уже убьют к этому времени.
— Об этом мы как раз и говорили, — заметил Ричард. — А сейчас нам нужно спешить.
Однако легче было сказать это, чем сделать. От Кабула до Балха было двести миль. Уже почти наступило лето, идти было легко, и они достигли города через десять дней. Но затем пришлось долго ожидать каравана с Востока.
Для Ричарда был велик соблазн посетить Самарканд, о котором он так много слышал. Борьбе за овладение этим городом Бабур отдал много лет своей жизни. Но хотя Самарканд находился всего в двухстах милях к северу, англичанин не отважился отправиться туда, боясь пропустить караван. Сам Балх, несмотря на местоположение на важном перекрестке караванных путей, так и не оправился от разграбления Чингисханом триста лет назад и лежал в руинах.
После двух недель ожидания караван наконец пришел и еще через несколько дней купли-продажи двинулся дальше. Впереди были триста пятьдесят миль до Герата в Хорасане.
Путь шел по кромке гор, но хорошо вооруженные караванщики были настороже: разбойники могли в любой момент спуститься с холмов на юге. К северу простиралось высокогорное плато.
Петляющий по древнему торговому пути караван представлял собой замечательное зрелище. В нем было около двадцати различных групп. Здесь собрались купцы с необычными изобретениями, свитками, предсказывающими будущее, а также тюками шелка и, конечно, китайскими девочками для продажи. Купцы с юго-востока везли специи, а с юга — золото, алмазы и рубины. Опиум Ричарда сперва казался всем
